Щит и Меч нашей Родины - Михаил Ходаренок Страница 9

В наше якобы гуманное время считается, что Клаузевиц устарел и сегодня военные кампании ведутся по другим законам. Более чем опасное заблуждение, которое нужно развеять как можно быстрее. Как только в планирование и организацию боевых действий начинают закладываться принципы ограничения и умеренности (типа пресловутой современной российской «локализации» и «нейтрализации»), так сразу на выходе получается «проблема силового решения не имеет» и «простых решений этого вопроса нет».

Но если главнокомандующий руководствуется суворовским «Руби, коли, гони, отрезывай, не упускай! Ура! Чудеса творят братцы!», то и результат может быть только один – ослепительный успех, которым будут гордиться многие и многие поколения россиян.

И наконец, если хоть единожды в политической и военной среде в ходе вооруженной борьбы прозвучало выражение «все войны заканчиваются миром», то это явный признак пораженчества и измены национальным интересам страны.

И свой, и чужой исторический опыт свидетельствует о том, что это важнейший фактор боеспособности армии.

О действиях не только наших противников, но и союзников по двум мировым войнам долгое время полагалось писать в уничижительном или, в лучшем случае, снисходительно-издевательском тоне. Лишь много лет спустя после 1945 года начали говорить о сильных сторонах германской армии. Однако и тогда в отношении вермахта считались абсолютно неприемлемыми слова «доблесть», «долг», «честь». Это по-прежнему очень мешает беспристрастно разобраться в произошедших шесть десятилетий назад событиях и учесть уроки истории.

Накануне катастрофы

Итак, конец апреля 1945 года. Часы третьего рейха сочтены. Даже самый покорный германский солдат не мог не понимать безнадежности дальнейшего сопротивления. Через несколько дней все будет кончено. Однако в соединениях и частях немецкой армии незаметно и малейших признаков чего-либо похожего на разложение или недовольство. Как и в лучшие времена вермахта, генералы связаны с вышестоящим командованием и со своими подчиненными долгом и честью. Немецкий солдат по-прежнему выполняет свои воинские обязанности с присущей ему беспримерной дисциплинированностью.

А ведь германские войска к этому времени далеко не представляют собой монолита образца 1939–1942 гг., периода блистательных военных побед тевтонского оружия. Они невероятно пестры. На передовых позициях Западного и Восточного фронтов можно встретить кого угодно – тут и солдаты из «спешенных» частей ВВС, и подразделения кригсмарине, оставшиеся без кораблей, полицейские, старики, подростки, даже специальные батальоны из людей, страдающих желудочными заболеваниями или ушными болезнями.

И в то же время в германской армии отдаются и выполняются приказания, солдаты упорно бьются за каждую улицу, каждый дом, любую естественную преграду – и все это без малейшей надежды на общий успех. В чем же секрет этого феномена фантастической дисциплинированности и организованности погибающей армии? Объяснений тут может быть множество, однако попробуем поразмыслить над некоторыми историческими примерами.

Сам убегай, товарища не выручай

Начнем, пожалуй, с директивы Ставки ВГК № 170569 от 15 августа 1942 г.:

«…немцы никогда не покидают своих частей, окруженных советскими войсками, и всеми возможными силами и средствами стараются во что бы то ни стало пробиться к ним и спасти их. У советского руководства должно быть больше товарищеского чувства к своим окруженным частям, чем у немецко-фашистского командования. На деле, однако, оказывается, что советское командование проявляет меньше заботы о своих окруженных частях, чем немецкое. Это кладет пятно позора на советское командование. Ставка считает делом чести… спасение окруженных частей…»

Надо отметить, что одним из лучших достижений отечественной военной истории являлся выработанный столетиями кодекс нравственности в русской армии. Речь идет прежде всего о таких непреходящих ценностях, как честь и воинский долг. В течение своего многовекового существования российское воинство руководствовалось девизом «Нет счастья большего, чем положить жизнь за други своя». Именно этим во многом объясняется большая стойкость русских войск в бою, способность к самопожертвованию, верность присяге и воинскому долгу. Солдат всегда был уверен: братья по оружию и военачальники никогда не бросят его в момент смертельной опасности и будут предпринимать все возможное (и невозможное), чтобы выручить попавшего в беду воина.

И тем неслыханнее совершенно невообразимые с точки зрения солдатской этики случаи с нашими войсками, имевшие место в ходе Великой Отечественной войны.

Рассмотрим хотя бы два из них (на самом деле их было гораздо больше).

Во второй половине июня 1942 года стало ясно, что Севастополь, несмотря на все героические усилия оборонявшей его отдельной Приморской армии и Черноморского флота, не удержать. Рано утром 30 июня 1942 года от руководителя Севастопольского оборонительного района вице-адмирала Филиппа Октябрьского в Ставку ВГК ушла шифровка: «Противник ворвался с северной стороны на корабельную сторону. Боевые действия принимают характер уличных боев. Оставшиеся войска сильно устали, ярко выражая апатию. Резко увеличилось количество самоутечки, хотя большинство продолжает героически драться. Противник резко увеличил нажим авиацией, танками, учитывая резкое снижение нашей огневой мощи; надо считать, при таком положении мы продержимся максимум два-три дня.

Исходя из данной конкретной обстановки, прошу Вас разрешить мне в ночь с 30.6 на 1.7.42 года вывезти самолетами «Дуглас» 200–250 ответственных работников, командиров на Кавказ, а также, если удастся, самому покинуть Севастополь, оставив здесь своего заместителя генерал-майора Петрова».

Если перевести это на бытовой язык, то шифровка означает: «разрешите самим смыться, а подчиненных мы бросаем». И какова скромность – «если удастся, самому покинуть Севастополь»!

Через несколько часов из Москвы был получен ответ: «Ставка Верховного Главнокомандования утверждает Ваши предложения по Севастополю и приказывает приступить к их немедленному выполнению».

А вот уже Октябрьский докладывает из Краснодара: «…вместе со мной в ночь на 1 июля на всех имеющихся средствах из Севастополя вывезено около 600 человек руководящего состава армии и флота и гражданских организаций… Отрезанные и окруженные бойцы продолжают ожесточенную борьбу с врагом и, как правило, в плен не сдаются. Примером чему является то, что до сих пор продолжается борьба в районе Мекензиевы Горы и Любимовка».

Шестьсот человек – это все командиры и политработники Черноморского флота и Приморской армии от командира полка и выше. Настает утро 1 июля 1942 года, и защитники Севастополя узнают, что все начальники «уехали». Попробуйте теперь представить себе чувства и настроения бойцов… Вот тебе и «офицеры суть солдатам, яко отцы детям» (Петр Великий)!

И только «высоконравственный» человек из спокойного в то время Краснодара мог написать в донесении – «отрезанные и окруженные бойцы продолжают ожесточенную борьбу с врагом и, как правило, в плен не сдаются».