Отрешённые люди - Вячеслав Софронов

Вступление

Исторический роман тобольского автора Вячеслава Софронова раскрывает одну из интереснейших страниц отечественной истории, — время царствования императрицы Елизаветы Петровны, — по характеристике многих исследователей, время наиболее авантюрное и динамичное. Один из главных действующих героев романа — Иван Зубарев, реальное историческое лицо, родился в Тобольске, грезил открытием серебряных приисков, лично подал императрице прошение по этому поводу; академик М. В. Ломоносов делал пробы из привезенных им руд. Но по подозрению в подлоге Зубарев был схвачен, бежал и очутился… при дворе прусского короля Фридриха, который дал ему поручение по освобождению царственного узника Антона Иоанновича.

Живой интерес представляют собой и другие персонажи романа: братья Шуваловы, канцлер Бестужев, тобольский губернатор Сухарев, митрополит Сильвестр, купцы Корнильевы. В канву романа органично вплетаются похождения известного вора–сыщика Ваньки Каина, которого судьба сводит с тобольским искателем приключений.

К несомненной удаче можно отнести и умение автора не только достоверно изложить события далекого прошлого, сделать их интересными и доступными для современного читателя, но и воспеть сибирскую природу и людей на той земле проживающих. Роман достойно продолжает классические традиции национальной российской прозы, открывает неизвестные страницы нашего исторического прошлого.

"Желание сократить силы короля прусского не могли ослабить показания тобольского посадского Ивана Зубарева, который содержался по разным делам в Сыскном приказе, бежал оттуда, жил за границею, возвратился и был схвачен у раскольников. Через посредство Манштейна, бывшего адъютантом у Миниха и по воцарению Елисаветы перешедшего в прусскую службу, Зубареву было предложено ехать к раскольникам и возмущать их в пользу Ивана Антоновича… Но Зубарев вместо Холмогор попал в Тайную канцелярию. Показания его имели следствием то, что, как мы видели, Ивана Антоновича перевезли тайком из Холмогор в Шлюссельбург".

С. М. Соловьев. История России с древнейших времен. — Т. 24.

М., 1998. — С. 343.

Старый сибирский тракт тянулся между березовыми перелесками и неглубокими, плотно укрытыми снегом, ложками, поблескивая наезженными колеями, как вынутая из ножен сабля, указывающая острием точно на север. По зимнику тяжелой рысью бежала заиндевелая лошадка, укрытая от мороза серой попоной. Она, словно нехотя, тянула за собой сани–розвальни с тремя седоками.

Правил, сидя верхом на дубовом бочонке рыжеусый казачий вахмистр Серафимыч. За ним, чуть откинувшись на солому, расположился небольшого росточка помощник волостного пристава Яшка Ерофеич. А уже дальше, на задке, лежал стянутый веревками крест–накрест купецкий сын Иван Зубарев. Яшка время от времени тер рукавицей замерзший за дальнюю дорогу свой большой сизый нос и недобро взглядывал на Зубарева, ехидненько при этом улыбаясь. Иван старался не обращать внимания на красноречивые взгляды пристава, скрипел от злости зубами, но как ему выпутаться из непростой ситуации, в которую он по собственной глупости угодил, и не представлял. Вся надежда была на отца и своих сродных братьев, если по прибытию в Тобольск удастся дать им весточку. Но в город они доберутся, по подсчетам Ивана, не раньше завтрашнего вечера, а пока… пока он уныло вглядывался в череду березок и осин, что плотной стеной тянулись вдоль тракта, ловил глазами краешек голубевшего неба и в который раз вспоминал, как все хорошо начиналось, а закончилось его арестом и отправкой в родной Тобольск, откуда он столь неосмотрительно кинулся искать правду по всему белому свету. Жил бы и дальше при отце, при торговле, как и прочие его ровесники, те же сродные братья Корнильевы, обзавелся семьей, о чем не раз говорили ему и мать и отец и, глядишь, тихо–мирно прожил эдак до старости. Может и прав был отец, когда советовал не браться за это дело, всячески отговаривал, но Иван настоял на своем, а теперь связанным возвращался обратно.

… Семейство Зубаревых обосновалось в Сибири несколько десятилетий назад и пустило там крепкие корни. Отец Ивана, Василий Павлович Зубарев, имел в городе несколько торговых лавок, вел торговлю и на ирбитской и макарьевской ярмарках, но сыну своему, хоть тому и было под тридцать, дело передавать не спешил да и иных дел серьезных не поручал. По его разумению неженатый парень к делу приставлен быть не может, пока не введет в дом невесту и лишь после того станет во всем равен отцу. Обычай этот унаследовал он от предков–староверов, и по сей день не признающих никониан–трехперстников.

Василий Павлович Зубарев искал сыну невесту из семьи состоятельной, равной себе по положению, чтоб, соединив капитал, как когда–то сделал его отец, с удвоенными силами вести торговлю, ширить прибыль. Но Иван его слыл в Тобольске за жениха хоть и прибыльного, но непутевого из–за своего правдоискательства. Имел он обыкновение ловить за руку соседа–купца, что думал втихую сбыть заплесневелый товар, малость обвесить, обмишурить хоть на полушку какую–нибудь молодую кухарку из господского дома, которая спозаранок, не проснувшись, заявилась на базар. Не любил Иван Зубарев и полицейских чинов, которые распускали руки по любому случаю, и не один раз нещадно тузили его за излишнюю горячность и обидные слова.

Пробовал Иван писать и губернскому прокурору, самому губернатору, а мог и в Сенат накатать на гербовой бумаге за три копейки лист, (деньжища для простого человека преогромные), жалобу на всех местных начальников. Что уж в тех жалобах было правдой, а что нет, то кроме него самого вряд ли кто знал. Но случалось, ехали из столицы большие люди, в чинах, учиняли в губернии проверки, ревизии, после которых местное чиновничье начальство становилось еще злее и угрюмее. Но Ивана Зубарева трогать боялись, резонно полагая, что о том моментально станет известно в Петербурге. Но и дружбу с правдолюбом горожане водить опасались и не то, чтоб сторонились, но в друзья не набивались. Правда, выручала многочисленная родня со стороны матери, Варвары Григорьевны, урожденной Корнильевой, чей род известен был во всех сибирских уездах удачливостью в торговых делах, и умением сухими выходить из воды.

Еще в приснопамятные времена князя Гагарина сдружился с губернатором дед нынешних Корнильевых, Григорий, получил от него винные откупа по всей губернии, подряды на строительство и обустройство дорог, взял на всем том жирный куш, а когда князя повезли на праведный царский суд, то посчитал за лучшее уехать на несколько лет на север, где сдружился с местными князьками из инородцев. Когда старому Григорию Корнильеву пришла пора помирать, то сыновьям своим и единственной дочери, Варваре, оставил капиталец немалый, а самое главное — имя купеческое, которое иной раз дороже любого векселя было.

И сыновья его, войдя в силу, крепко зацепились за торговый промысел и уже детям своим передали не только имя и деньги, но и дома, лавки, заимки под городом, рыбные пески, своих приказчиков, обозных людей, от которых в налаженном купеческом хозяйстве иногда больше зависело, чем от самого хозяина.