Сладкая улыбка зависти - Марта Таро Страница 11

«Они спасли меня тогда, может, помогут и теперь?..»

Мысль была смутной. Чего Роксандра хотела? Вернуть любовь графа Иоанна? Но этой любви, похоже, никогда и не было, раз она так легко исчезла под напором гордыни.

«Ну и пусть, главное – вернуть жениха, а потом всё как-нибудь исправится», – искушало сердце.

Прежде Роксандра служила семье, потом своей истерзанной Родине и своему мужчине, но никогда ничего не делала для себя. Может, пора начать, пока не стало слишком поздно? Ведь мужчину можно приворожить. Вон «провидица» Татаринова, собирающая половину высшего общества на свои бдения в Михайловском замке, не таясь, берётся за такие дела.

«Нет, к Татариновой нельзя! Теперь все чуть ли не поголовно к ней ездят. Не дай бог, о моём визите станет известно», – остановила себя Струдза.

Она задумалась. В столице вовсю шептались о француженке с Охты. Сплетни об её притоне давно ходили в свете, но в царском дворце о нём слыхали лишь единицы. А вдруг это спасение?.. Может, попробовать?..

Елизавете Алексеевне вновь нездоровилось. Фрейлины сочувствовали государыне, наперебой предлагали ей свои услуги, но императрица неизменно отказывалась и отпускала их всех отдыхать. Сегодня фрейлины освободились совсем рано, и Варвара Туркестанова не смогла устоять перед искушением в кои-то веки развеяться и отправилась на приём к княгине Голицыной. С хозяйкой дома они приятельствовали уже лет пятнадцать, но в модном литературном салоне экстравагантной княгини Ады фрейлину привлекало отнюдь не изысканное общество и не умные разговоры – в этом она сама могла дать фору любому из гостей. Варвара ехала на приём в надежде повидать мужчину, от которого совсем потеряла голову.

Владимира Голицына она помнила с его детства, мальчик часто появлялся в домах этого разветвлённого княжеского семейства, а Варвара дружила с десятком его кузин. Она и не заметила, как милый ребёнок вырос и превратился в весёлого и остроумного красавца, а потом Владимир ушёл на войну и вернулся героем. Вся грудь его парадного мундира блистала орденами, а лёгкая хромота из-за ранения в щиколотку даже придавала ему какой-то романтический шарм. Варваре никогда не приходило в голову, что этот голубоглазый двадцатилетний Аполлон может посмотреть в её сторону, и она не поверила своим ушам, когда однажды Владимир пригласил её на вальс и признался в любви:

– Барби, я давно люблю вас и таскался с визитами к родне в надежде, что вы приедёте в гости к тёткам или кузинам. Я мечтал, что вернусь героем и вы наконец-то увидите меня в истинном свете.

Княжна тогда, может, впервые в жизни не нашлась, что сказать. Она посмотрела в яркие голубые глаза своего поклонника и прочла в них такое восхищение, какого ещё никогда не встречала. Сердце её дрогнуло. Наверное, Варваре не стоило давать такую слабину, но как можно в сорок лет, когда ты уже смирилась с тем, что никто и никогда тебя не полюбит, не отозваться на столь сильное чувство? Варвара не смогла устоять, а новый поклонник со всем пылом молодости бросился её завоевывать. Шаг за шагом пробирался он всё дальше и дальше, а когда они оказались в постели, отступать стало уже некуда. Молодой пыл и неудержимая страсть Голицына сразили Варвару, неприступная крепость пала и теперь лежала в руинах: княжна до беспамятства влюбилась.

Вот только счастье её оказалось недолгим. Варваре и в голову не могло прийти, что молодой любовник не знал того, что при дворе было известно каждому: княжна Туркестанова – любовница императора Александра. Эта связь началась три года назад после отъезда за границу Марии Нарышкиной – фаворитка повезла на воды свою больную дочку, а государь, немного поскучав, обратил внимание на высокую, стройную и черноокую княжну Туркестанову. Варваре это, конечно, польстило, но все её иллюзии рассеялись, когда дело дошло до близости. Она-то надеялась хотя бы на симпатию, но у императора не было к ней ни малейших чувств. То, чем он занимался с Варварой, нельзя было назвать «постелью», Александр Павлович приходил справить нужду и не скрывал этого.

«По крайней мере, я любовница государя, – успокоила себя Туркестанова. – Конечно, фавориткой я уже не стану, но хоть что-то».

Утешение было слабым, но что она могла изменить? Варварины годы неумолимо катились к сорока, связь с императором всем при дворе была известна, княжна думала, что это придаёт ей в глазах Владимира ещё большее очарование: ему было лестно тягаться с самодержцем.

Отрезвление оказалось ужасным. Полный романтических чувств, Голицын пробрался на антресольный этаж, надеясь сделать Варваре сюрприз. Но удивили его: из комнаты возлюбленной, не скрываясь, вышел император Александр, а когда Владимир приоткрыл дверь и заглянул внутрь, увиденное не оставило у него никаких сомнений в том, чем только что занималась княжна Туркестанова. Бедняга ворвался в комнату и устроил Варваре скандал. Оскорбления одно страшнее другого сыпались на её бедную голову. Последними словами были:

– Не смейте ко мне приближаться. Я презираю вас!..

Княжна даже не представляла, что будет так страдать. Ей казалось, что она трезво смотрит на вещи и понимает, что почти двадцатилетняя разница в возрасте неминуемо приведёт к разрыву. Но, оказывается, разум и сердце не всегда могут договориться. Отчаяние сводило с ума, жить не хотелось. Не раз и не два уже приходили мысли о самоубийстве. Принять яд и уйти навсегда, не мучиться…

Как Варвара прожила две недели, да и ещё смогла выполнять свои обязанности так, что никто ни о чём не догадался, она до сих пор не понимала, но одно знала твёрдо: если не вернёт Владимира, то яда ей не миновать. Пора было что-то делать, хотя бы попробовать поговорить с ним.

«Ада – ему родня, он любит бывать в её салоне», – вдруг вспомнила княжна.

Нужно ехать! Решившись, Варвара подошла к окну и выглянула на улицу. К счастью, дождя не было. Авдотья Голицына жила почти рядом с дворцом – на Миллионной улице – и до её дома можно было дойти пешком. Княжна надела своё лучшее платье из пурпурного бархата, шляпку в тон и закуталась в тёплую тальму.

«Господи, помоги!» – попросила она, перекрестилась и выскользнула за дверь.

В салоне «княгини-полуночницы», как звали Голицыну в свете за привычку начинать свои приёмы позже всех в столице, народу оказалось немного: Варвара приехала одной из первых. Хозяйка – необычайно яркая в алом шёлковом платье, с каскадом чёрных локонов, сбегающих на плечи, – обрадовалась подруге и усадила её рядом.

– Барби, что с тобой? Ты вроде похудела… Не больна ли?

Неужели её страдания так заметны? Варвара постаралась ответить бодро:

– Нет, со мною всё в порядке, это государыня нездорова, вот мы все и переживаем.

Княгиня сочувственно зацокала языком и разразилась длинной тирадой о пользе пребывания на немецких лечебных водах. Подругу Варвара слушала в пол-уха – её интересовал лишь любовник. Стали появляться гости, хозяйка оставила княжну и занялась вновь прибывшими. Наконец в дверях мелькнули знакомые золотистые кудри. Владимир Голицын в чёрном с золотом мундире был так красив, что сразил Варвару наповал. Она даже прикрыла глаза, не в силах глядеть на своего кумира, а когда открыла их, Голицына в зале не оказалось.