Повелитель теней - Нейл Оливер Страница 27

Когда уже казалось, что птица вот-вот ударится о землю и уйдет в песчаный грунт, как какой-нибудь метеорит, бородач вдруг резко расправил крылья, сложил ноги и, описав красивую дугу, полетел над полем боя на высоте всего лишь нескольких ярдов.

В тот момент, когда траектория его полета снова начала удаляться от земли, он с силой замахал крыльями, так что на какой-то миг его тело словно застыло в воздухе.

Это продолжалось всего мгновение, такое коротенькое, что только Бадр Хасан успел заметить, как тень птицы, словно черная накидка, легла на спину Джона Гранта. Бадр ахнул, и у него от волнения, вызванного этим видением, перехватило дыхание. Он, и только он, увидел, как на его приемного сына легла тень в форме креста.

Мавр почувствовал, как к горлу подступил горячий комок, а в глазах запекло от навернувшихся слез. Волоски на его шее и руках встали дыбом, и он задался мыслью, а не раздастся ли сейчас гром и не сверкнет ли молния – не раньше, а позже раската грома.

Внезапно ему показалось, что воздух задрожал и зазвенел. Глубоко вдохнув, Бадр собрался было позвать Джона Гранта, чтобы рассказать о том, что ему довелось увидеть, но в этот момент он почувствовал сильный удар в спину. Делая выдох, мавр услышал свист собственного дыхания и, посмотрев вниз, заметил, что из нижней части его живота, ближе к бедру, торчит широкий наконечник стрелы, насаженный на длинное тонкое древко.

Он не ощутил никакой боли и никакого страха. Вместо этого его охватило всеобъемлющее чувство, которым дышала каждая его клеточка, – отцовская любовь к Джону Гранту. Снова сделав вдох и наполнив легкие живительным воздухом, Бадр, ни на миг не сводя взгляда с Джона Гранта, выкрикнул имя своего подопечного. Его голос был подобен рыку раненого медведя.

Джон Грант резко повернул голову – а вместе с ним повернули головы и отступающие крестоносцы. Впрочем, никто, кроме юноши, не удивился тому, что все они при этом увидели. Джон Грант бросился к другу, даже не заметив торчащую из его тела стрелу.

Бадр, опустившись на колени, сумел удержать в таком положении равновесие. Он легонько прикоснулся рукой к древку стрелы и ощутил, что оно подрагивает. Возможно, это было вызвано его собственным дыханием. Мавра приятно удивило, что он все еще может хорошо соображать. Джон Грант подбежал к старшему товарищу, опустился перед ним на корточки и только тут увидел стрелу. Он потянулся рукой к наконечнику, но не успел коснуться стрелы, потому что его внимание вдруг привлекло какое-то движение далеко позади раненого Бадра. Всмотревшись, он узнал человека, которого ему когда-то доводилось видеть очень часто. Даже слишком часто.

По направлению к ним изо всех сил бежал Ангус Армстронг. Он пытался на бегу приложить к тетиве своего большого лука наконечник еще одной стрелы, но, прежде чем сумел сделать это, споткнулся и в полный рост шлепнулся наземь. Одной рукой Ангус Армстронг слегка смягчил свое падение, но другая его рука была занята: она сжимала лук. Чуть было не стукнувшись головой о большой камень, он распластался на песчаном грунте. Армстронгу посчастливилось не пораниться, но один конец его лука застрял в трещине этого камня.

Когда Армстронг оказался на земле и услышал какой-то треск, он поначалу подумал, что это треснула какая-то из его костей, и едва не взвыл от досады. Однако в действительности, как он осознал парой мгновений позже, то был звук его разламывающегося на две равные части лука.

Еще до того, как Армстронг споткнулся и упал, Джон Грант вскочил на ноги и бросился бежать навстречу своему врагу – человеку, который охотился за ними и преследовал его и Бадра уже много лет.

Джон Грант понимал, что жизнь их обоих – его и Бадра – зависит от того, добежит ли он до Армстронга раньше, чем тот успеет выпустить еще одну стрелу. Однако судьба распорядилась иначе, и теперь этот искусный лучник валялся на земле, в пыли, но уже в следующее мгновение мог подняться, чтобы оказать ему сопротивление.

Джон Грант помчался еще быстрее, про себя отметив, в каком выгодном положении по отношению к своему врагу он сейчас оказался. Но прежде чем он успел добежать до упавшего на землю Армстронга, тот уже поднялся на четвереньки. Джон Грант, который бежал на большой скорости, попытался ударить своего противника ногой по лицу, но его нога, вместо того чтобы столкнуться с плотью и костями, лишь рассекла воздух.

Армстронг всегда был ловким и быстрым, и за долю секунды до того, как Джон Грант смог бы нанести ему сильнейший удар ногой, заставив потерять сознание, он резко перевернулся и, сдвинувшись вправо, избежал этого удара.

Промахнувшись, Джон Грант едва не стал хвататься за воздух в отчаянной попытке остановиться, однако инерция удара заставила его пробежать несколько шагов вперед, оставив врага у себя за спиной. Армстронг тем временем смог подняться на ноги, и к тому моменту, когда Джон Грант остановился и повернулся к нему лицом, он уже держал в правой руке нож, а в левой – стрелу со смертоносным наконечником.

Что ж, поединок обещал быть захватывающим. Подобное противостояние всегда было по вкусу Джону Гранту. Бадр уже давно научил его сражаться мечом, топором и обычным ножом, но особенно мастерски Джон владел керамбитом с его изогнутым клинком. Можно сказать, он орудовал им, как никто другой.

Мавра удивляло, почему его воспитаннику так нравится это небольшое по размерам оружие, и он пришел к выводу, что Джона Гранта привлекала возможность схлестнуться с противником вплотную. Ни одно оружие, кроме керамбита, не позволяло сойтись с врагом настолько близко. Совершенное убийство должно оставлять у порядочного человека ощущение того, что он запачкался, стал каким-то нечистым. Если у противника нужно было отнять жизнь и тем самым лишить его вообще всего, что у него только имелось, то некоторым людям казалось, что будет правильным совершить такое действие, находясь от него лишь на расстоянии вытянутой руки. Бадр Хасан, сам прекрасно владевший керамбитом, восхищался тем, насколько мастерски научился орудовать этим ножом его ученик, и теперь, после нескольких лет тренировок и сотен реальных поединков, даже он побоялся бы сойтись в схватке на керамбитах с молодым шотландцем.

Джон Грант приблизился к Армстронгу небрежной походкой. Его плечи были расправлены, расслабленные руки висели вдоль тела. Он знал, что сумеет достать керамбит с молниеносной быстротой: этот нож появится в его левой руке в тот момент, когда это потребуется. Самое главное заключалось в том, чтобы не дать противнику даже на мгновение увидеть это оружие. Враг должен только почувствовать его своим телом. Так когда-то говорил Джону Гранту Бадр.

Прислушиваясь к биению своего сердца, Джон Грант неторопливо обошел вокруг Ангуса Армстронга. Он хотел, чтобы его дыхание снова стало спокойным. Но тут вдруг он услышал, что Бадр снова выкрикнул его имя. Уловив в голосе раненого мавра нечто иное, отчаянное и настойчивое, Джон Грант не стал ввязываться в схватку с Армстронгом и побежал к своему другу.

Опиум ослабил мучившую Бадра боль, и теперь он стал прислушиваться к собственному дыханию. Он лежал на боку в полумраке какой-то пещеры. Прямо перед ним полоска солнечного света разрывала этот полумрак и освещала кусочек пола. Бадр приподнял руку и тут же почувствовал острую боль, которая заставила его глухо застонать. Тем не менее он превозмог боль и решительно протянул руку вперед, стараясь, чтобы она попала в полоску света.