Каллиграф - Эдвард Докс Страница 35

– Ага, так и есть: хренакер он подхватил. Настоящая трагедия.

– Хренакер?

– Болезнь такая, – он покрутил пальцем у виска. – С головой у него плохо.

– Ну да, понимаю.

– Потому его и зовут Безумный Дез.

– Весьма разумно.

Наверное, по моему лицу ему показалось, что я в чем-то сомневаюсь, потому что Рой Младший даже слегка оскорбился.

– Это настоящая болезнь, псих он, понимаешь.

– Что… Хренакер?

– Это Дез так ее называет. Это что-то вроде шутки. Он говорит, что если бы пришлось звать болезнь настоящим именем – Синдром Клоретт или как-то так, в конце концов ему пришлось бы говорить: «Хренов Синдром Клоретт» каждый раз, когда всплывает эта тема. То есть до хренищи часто. Извини, выскользнуло. Ну, короче, он решил, что проще звать эту штуку хренакером и не морочить себе голову. И к тому же шутит он так, если ты понимаешь, о чем я.

– Все ясно.

Рой Младший поднял ладони к лицу и потер кончиками пальцев щеки, словно хотел получить удовольствие от еще одного подтверждения недавнего появления первой щетины.

– Конечно, есть опасность ухудшения болезни: хренакер может перейти в хренов хренакер. И это совсем не смешно. Потому что тогда неприятностей у него еще прибавится.

– Кошмар.

– На самом деле, я как-то раз его спросил, когда мы сидели у Бертрама: «Слушай, – говорю, – насчет этого хренакера. А что будет, если ты станешь его звать хренов хренакер? Или хренов хренов хренакер? Только представь себе! Я имею в виду, это кончится когда-нибудь, приятель?» У меня было такое впечатление, что он вот-вот даст мне в ухо.

– О, боже.

– И знаешь, что он мне в итоге сказал?

– Нет.

– Он сказал: «Рой, пошел ты на хрен», – Рой Младший фыркнул. – Поверь мне, все, кто сидел у Бертрама, просто уписались со смеху.

Только я собрался вернуться к предмету разговора, как в магазине появился клиент. Я раздраженно оглянулся. На долю секунды я испугался, что это Мадлен. Я не хотел, чтобы она встретила меня через полчаса после того, как мы расстались. Но, к счастью, вошедший оказался парнем, работавшим в прачечной по соседству.

Мы подождали, пока он подойдет к прилавку. Пакет замороженной цветной капусты, пастилки для свежего дыхания, сырные палочки, две замороженных пиццы, две упаковки по шесть банок пива, два здоровенных пакета хрустящих хлопьев (морская соль с бальзамическим уксусом – что случилось со словом «и»?), бутылка поганой дешевой водки, бутылка такого же отвратительного виски, папиросная бумага, кола, четыре картонных коробки с жареной картошкой, которую надо разогревать в микроволновке, две бутылки приличного чешского пива и луковые колечки.

– Сегодня вечерком девки будут, – он как-то безрадостно ухмыльнулся, а потом добавил с жутким южным акцентом: – Классное времечко, вау! Прям заводит!

– Круто, – кивнул я.

Рой Младший дождался, пока сопляк уберется из магазина, и потом продолжил с того места, на котором остановился:

– Короче, из-за хренакера Безумному Дезу пришлось дело своей старухе передать, хотя он всегда был жутко умный и все знает про каналы, про историю и прочее. Она теперь вообще с ним не живет на канале. Нашла себе местечко возле Вестбурн-парка. Так что теперь они разделили работу: он ведет судно, следит за тем, чтобы у корабликов был хороший ход и чтобы они прилично выглядели, а она заманивает людей на борт, сидит с микрофоном и рассказывает всякие истории. Они друг друга просто ненавидят, и это ведет к очень, очень серьезным проблемам. – Он потер кончик носа.

– Могу вообразить.

– Я просто умираю со смеху, как подумаю, что Безумный Дез будет в одиночку устраивать экскурсии, когда у него хренакер: полным-полно мелких детишек, бабушек и матушек с папашками сидят на скамейках и вертят головами, а он вещает в микрофон: «Дамы и хреновы господа, сейчас мы приближаемся к хреновой Маленькой Венеции, Налево от вас хренов парк, а направо – хренов мост…

Я прервал поток его словоизвержения:

– А где живет этот… Дез?

– Безумный Дез, старина! Он жутко расстроится, если ты не назовешь его полным именем. Знаешь, он ведь уже заработал кой-какую репутацию.

– Ладно, Безумный Дез.

– Говорю же, на барже.

– Есть соображения, где она стоит и как ее опознать?

– По-моему, она называется «Гадкий утенок», но не поручусь. Все равно не стоит просто так являться к нему и стучать в дверь. Нет, так нельзя.

– И как я могу получить полчаса его драгоценного времени?

– Поищи его у Бертрама.

– Ради бога, Рой, ты же знаешь, я не могу часами торчать в этом чертовом кабаке до конца недели, в надежде найти этого парня. И потом: как я его узнаю?

Рой Младший заговорил с типичными отцовскими интонациями:

– Ну… если немного подумать… Полагаю, я мог бы дать тебе знать, когда он там появится… может, даже представить тебя… если ты правда думаешь, что оно того стоит.

– Десять фунтов, Рой.

– И выпивка?

– Заметано.

После нашего вводного tête-à-tête y Данило я проводил Мадлен до угла Бристоль Гарденс – о, как танцевали херувимы, как пели серафимы, – а потом вернулся в скворечник своего garçonnerière [52]. Причина, заставившая меня прогуливаться по улице Формоза, конечно же, была самой прозаичной: мне нужно было закупить провизию. Поездка по каналам была назначена на воскресенье, так что мне оставалось не слишком много времени, и я хотел использовать все возможности, предоставляемые Роем, для пополнения запасов. Главное: по-настоящему свежий, дикий шотландский лосось, по-настоящему свежий хрен, по-настоящему свежий укроп и немного спелых, нежных каштанов. План состоял в том, чтобы устроить на специально арендованном судне небольшой, но весьма изысканный пикник: два-три аппетитных сэндвича для каждого и бутылка «Сансерр». Все аккуратно уложено в соломенную корзину, сервировка подчеркнуто небрежна и проста – ничего патетичного, ничего отвлекающего внимание от общения – простое, стильное, питательное дополнение к основной теме дня – осторожной и деликатной разведке.

Безусловно, мы перешли на новый уровень. Мы с Мадлен больше не были посторонними. Мы установили контакт. Настоящее знакомство, с обменом телефонными номерами! И мы назначили… свиданиє. Наше первое свидание. Понимает она это или нет, неважно. А теперь – причем как можно быстрее – я должен был выяснить обстановку: есть у нее черт побери, друг или нет. Потому что если – я сам не до конца в это верил – если горизонт чист, я смогу двигаться вперед решительно и быстро, хотя и не без известной осторожности. Если, напротив, у нее есть партнер, значит, мне нужно будет собрать максимум информации о нем и, что еще существеннее, о ее чувствах к нему.