Малые Врата - Павел Гусев Страница 4

Телегу с товаром ратники преследовать и отбивать не стали, опасаясь засады. Хотя купец настаивал на том, но десятник, прекратив все споры по этому поводу, сказал так: «Что волку в пасть попало, того уже обратно не вернёшь». Свеи взяли добычу и сполна заплатили за неё. По итогам схватки потери были не малыми, трое погибших да трое раненых с нашей стороны, а со стороны налётчиков пятеро полегло.

Врага ратники тогда, конечно, одолели, да только после той схватки отец Мишкин долго на ноги подняться не мог… И лишь спустя три месяца он начал вставать и то ценой длительных тренировок. Теперь Кузьма расходился и в кузни работал и по хозяйству тоже, даже за плугом ходил, но всё же хромал сильно и от ратной службы ему пришлось отказаться. Но за то Кузьма полностью посвятил себя кузнечному делу, он и раньше любил работать с металлом и имел к этому талант, а после вынужденного ухода со службы он стал работать в кузне каждый день, вскоре почти совсем заменив у горна стареющего деда Матвея.

– Миша, Мишка! – голос деда вывел парня из задумчивости.

– Ну, что молчишь, опять о подвигах ратных замечтался? – Чуть улыбнувшись сказал дед Матвей.

– Какие ему подвиги?! – Влез в разговор Кузьма. – Так и знай в ратники я тебя не пущу, лучше кузнецом станешь мне в подмогу. Из нашей семьи мужиков и так на службу много ушло. Брат твой старшой два года как в степь подался с ватагой и всё та ни слуху, ни духу, средний тоже в крепость ушёл, хоть и я против был. Теперь вон, воевода рассказывал, что лезет он всё туда, где поопасней, да по труднее, не равен час беду накличет. Ведь и я, и дед наш тоже послужили в своё время. Так что ты младший, тебе и оставаться нам под старость лет в помощь.

Мишка на такие разговоры только молчал да хмурил брови. Тут спокойным голосом дед Матвей остепенил Мишкиного отца.

– Остынь, Кузьма, ты себя вспомни в его годы, много ты меня слушал, я ведь даже отречься от тебя грозился, а ты всё равно в крепостную рать ушёл, и Василь за тобой подался… Ты пойми. Грубостью оно, конечно, парня удержать дома можно, но ненадолго. Умом надо пробовать…

Отец Мишки смолк, тяжело вздохнув.

– Сейчас допашите. – Продолжил дед, будто не в чём не бывало. – Тут немного осталось, ты, Миша, верхом на Звёздочку и силки свои проверь, если пустые, то рыбы набей. Да до темна не вздумай задержаться. Завтра с отцом в кузни работать будете, от воеводы человек приезжал, заказ нужно для крепости сделать, топоры да копья, оружие в общем, да ещё кое-что. Железо сегодня подвести должны. Так, что засеем пахоту завтра без вас. А я сейчас на вырубку схожу. Гляну, как у них дела продвигаются. К следующей весне нужно новое поле подготовить, а старое пусть отдохнёт.

С этими словами дед, взял посох, и зашагал по тропке через перелесок, туда где из дали слышались удары топоров о древесину и треск падающих деревьев. А пахари впрягли лошадей в плуг и продолжили работу.

После обеда работа спорилась гораздо быстрей. Допахав поле до конца, Кузьма с сыном, не торопясь, загрузили плуг в телегу. Мишка дожевал остатки хлеба, допил молоко из глиняной крынки, подхватил свой колчан со сложенными в него стрелами и луком, самодельную рогатину, без седла запрыгнул кобыле на спину и поехал, придерживая лошадь, чтоб та не переходила в галоп, а постепенно остыла и отдохнула после тяжёлой работы. Кое-какое оружие вятичи всегда брали с собой, выходя на работы за пределы селенья, а когда враги шастали по окрестностям, то и не только оружие, но и полностью всё снаряжение держали под рукой и молодёжь к таким обычаям приучали. Так что и Мишка с ножом на поясе, с колчаном через плечо и с рогатиной в руке, как это и полагалось, поехал указу деда в лес.

Подъехав к речушке, что была притоком Красной Сечи, парень осмотрел бока Звёздочки и сделал вывод, что поить её рановато, ещё не остыла. Мишка быстро выбрал место, где свежая зелёная трава растёт погуще, привязал туда лошадь, чтоб та могла пастись, но до воды ей было не достать. Сам же перебежал речку через перекат по торчащим из воды камням на другую сторону, даже не замочив лаптей.

Лес, стоявший на другой стороне, встретил Мишку тенистой тишиной, букетом знакомых запахов распускающихся почек, с нотками свежей смолы и прелой листвы. В этом лесу Мишки было всё знакомо. С ранних лет среди этих деревьев парень собирал грибы и ягоды, драл лыко для лаптей, резал прутья для корзин, да ловил зайцев, коих тут водилось множество. Редко, когда домой Мишка приходил из лесу без добычи. Вот и сейчас в первом же силке сидел заяц. Он вынул и по привычке взвесил его на руке. «Ох, и худые они по весне, но всё же какая-никакая, а добыча». – Думал парень, по-хозяйски настораживая ловушку вновь. Мишка положил зайца в суму и хотел было направится к следующей ловушке по кратчайшему пути. Но вдруг что-то заметил краем глаза, с левого боку. Что-то крупное, выделяющееся на фоне тёмного ствола дерева.

«Дикая коза, – промелькнула мысль у молодого охотника в голове. – А у меня даже тетива на луке не натянута». Парень, осторожно не показывая дичи своих глаз, как учили его охотники, чтоб та не поняла, что её заметили, быстро размотал тетиву с плеча лука, натянул её и аккуратно, без рывка повернулся всем корпусом уже готовый стрелять к силуэту пока непонятно какого зверя. Но опешил. Хоть Мишины руки и вложили в лук стрелу с широким наконечником, которую парень знал на ощупь, как, впрочем, и любую другую в своём колчане, сердце молодого охотника пропустило пару ударов. Перед ним в шагах в тридцати на взгорке стоял здоровенный волк, а рядом ещё один, если меньше, то совсем на немного. «Волчица, по-видимому», заключил Мишка. Волки смотрели на человека как бы испытывающие, своими жёлто-серыми глазами. Тот, что покрупнее, самец, стоял высоко, подняв голову, высунув алый язык, слегка обнажив свои чисто белые клыки. Волчица держалась немного позади самца, чуть опустив голову, шерсть на её загривке то вздымалась, то опускалась, а у её ног лежал окровавленный заяц. «С моего силка сняли, – подумал Мишка. – И за меня сейчас возьмутся, что маленький, худой заяц двум матёрым волкам. Но я-то им так просто не дамся за здорово живёшь. Ведь победить можно того, кто сам сдался».

Мишка собрался, подшагнул к воткнутой в землю рогатине, чтоб в случае чего её можно было быстро схватить, натянул тетиву до предела с вложенной в неё стрелой, той самой, с широким наконечником, которая и летела точнее всех и втыкалась глубже остальных. «Жаль только, что острие у неё не железное, а из кости, но нечего, наверное, не подведёт», – мимоходом подумал он. Парень выдохнул, метясь в шею самого крупного хищника. Волки не реагировали, продолжая смотреть на Мишку. Кровь звонко заколотила по вискам, ещё мгновение и стрела полетит в цель. Вдруг справа от него что-то неожиданно с треском грохнулось оземь. Мишка на мгновение обернулся на шум, увидев, что это повалилось небольшое гнилое дерево, тут же вернул свой взгляд на прежнее место, собираясь поразить стрелой волка. Но хищники исчезли, будто их и вовсе не было. «Как же так, и в какую пору они могли скрыться, уж не почудилось ли это мне…».

Мишка подошёл к тому месту где стояли волки, следов на прошлогодней, сухой траве видно не было, но кровь от добычи лежавшей у ног волчицы была заметна чётко. Молодой охотник постоял ещё немного на месте, вокруг царило полное спокойствие разве, что ветер слегка шумел вершинами сосен, да дятел неподалеку стучал клювом по стволу дерева. «Ладно, – решил парень, – пойду погляжу, может, что оставили в силках эти серые разбойники». «И в правду, – усмехнулся Мишка, – серые, шерсть на их шкурах была и впрямь какая-то необычно серая, даже с серебряным отливом» – вспоминал Мишка. Второй силок был пуст никто в него не попал, в третьей ловушке добыча как ни странно была не тронутой. «А к последней можно даже не ходить», – подумал Мишка. Но всё же пошёл, чисто из любопытства, да чтоб её по новой насторожить. Подойдя к последней ловушке, парень удивился, в силке сидел заяц, он тоже был не тронут и попался он уже давно и уже даже околел. Получалось, волки не трогали Мишкиной добычи. Он положил зайца в суму и хотел было настроить силок заново да идти обратно, как его поразила ужасная мысль, от которой парня бросило в пот.