Хозяин Амура - Дмитрий Хван Страница 40

— Osmanska kanoner!

Видя невозможность атаковать врага палашами, кирасиры схватились за пистоли. Стрелки, не успевавшие перезарядить винтовки, выхватили револьверы. Короткая перестрелка — и кирасиры вывалились из седел, но и двое стрелков уткнулись лицом в прошлогоднюю хвою, окрашивая землю бурой кровью.

— Уходим! По коням! — раздался крик Новикова.

Сибирцы, постаравшись не зря выпустить по последней пуле во врага, тотчас покинули позиции и, закинув винтовки за спину, вытащили из кобур револьверы. Последним ушел Новиков, подождав, покуда тела убитых заберут их товарищи, и подобрав их оружие. Вскочив в седла и бросая горестные взгляды на оставляемые орудия, ангарцы пустились вслед артиллеристам.

* * *

Повозки встали намертво в узости дороги меж двух холмов, густо поросших колючим боярышником. Справа и слева темнели ряды елей, между которыми лежали покрытые зеленым мхом гигантские валуны, принесенные с севера ледником. С одной стороны начинался густой лес, а с другой уклон шел к берегу Венерна, где конному дороги нет. Здесь Новиков застал Патрика Гордона — шотландец прикрывал дефиле, заставленное телегами силами трех рот и терцией мекленбургских пикинеров. Около полусотни датских мушкетеров затесались в ряды немцев, не поддавшись панике своих соплеменников.

— Патрик, ты думаешь сдержать шведов? — спросил шотландца Василий, радостный оттого, что этот рыжебородый крепыш был в добром здравии.

— С помощью Господа, Новик! — воскликнул бородач, смеясь глазами. — И твоими мушкетами, коли ты не вздумаешь бежать, как этот чертов генерал!

— Распрягайте лошадей! — после секундной паузы приказал Новиков. — Телеги ставить поперек дороги! Лучшие стрелки — наверх! — Василий указал на холм, с которого можно было простреливать путь на Сьеторп.

Бойцы кинулись исполнять приказы, и едва они приступили к телегам, как на резком повороте дороги, метрах в четырехстах, появились всадники, числом не более дюжины. Судя по стягу, это были французы, захватившие свободных коней, коих на поле боя и близ него было в избытке. Они понукали усталых животных, спеша догнать отступавших. А вслед за ними на дороге показались и шведы, торжествующе ревущие здравицы:

— For Sverige! Av Cristina!

Составить телеги сибирцы и помогавшие им наемники, моментально понявшие замысел майора, не успевали.

— Бросай возиться! Заряжай, целься! — закричал Новиков, снимая с плеча винтовку.

Офицеры и сержанты подхватили его приказы. Союзники укрылись за повозками, а многие стрелки бросились под них, выставив стволы из-за колес. Мгновения тянулись бесконечно долго.

Трех отставших французов шведы зарубили, а остальные бросили коней в разные стороны, дав ангарцам возможность стрелять. Грохнуло с десяток выстрелов — и несколько шведов свалились на утоптанную землю. Оставшиеся в седлах опешили, не зная, как поступить. Перед ними была заставленная телегами дорога, где не разогнать коней, за которыми притаилось множество мушкетеров, за ними виднелись и пики.

— Vändeü, — прокричал кирасирский капитан, призывая своих солдат немедленно поворачивать коней и убираться отсюда.

Успели единицы, остальные так и остались лежать на дороге. Раненых тут же закололи шотландцы. Французы присоединились к оборонявшимся, не забыв поблагодарить их за спасение, и, несмотря на смертельную усталость, принялись помогать составлять телеги в вагенбург. Или, по-русски, в гуляй-город, что было не совсем верно в данном случае. До самого вечера союзники отбили еще несколько попыток шведов атаковать проход в лоб. Но, устлав трупами дорогу, они отказались от последующих попыток. Попытка протащить двенадцатифунтовое орудие на прямую наводку для шведов успехом так же не увенчалась — прислуга была перебита уже на самом повороте. В вечернем сумраке шведские пехотинцы попробовали было обойти позиции союзников с левого фланга, но бывшие в дозоре сибирцы, призвав подмогу, заставили врага в панике бежать. Частая и точная стрельба из положения лежа, совершенно непривычная для противника, пугала вражеских солдат, принося удачу сибирцам.

После этого до самого рассвета было спокойно. Утром же оказалось, что армия Торстенсона скорым маршем ушла к Эребру, оставив на месте сражения несколько поврежденных орудий. Небольшое войско Новикова заняло поле боя, тотчас принявшись за поиск раненых датчан и их союзников среди многочисленных трупов, лежащих на залитой кровью и затоптанной копытами траве. Медикам сибирцев можно было только посочувствовать: за пару часов кончились перевязочные средства, а вскоре и все остальное, но они продолжали работать. Гонца к Сиверсу, с известием о том, что этот редкий храбрец все-таки сможет назвать себя победителем, если хватит наглости, конечно, послали не сразу. А только после того, как наемники, защищавшие дефиле, обобрали трупы врагов, полностью удовлетворившись найденным.

Швеция, Кальмар

Июль 7153 (1645)

После того как фельдмаршал Леннарт Торстенсон, победивший датчан в битве при Скагерне, остановился с сильно поредевшей армией в Эребру и потребовал от Оксеншерны немедленных переговоров с датчанами, многим стало ясно, что опытный дипломат Аксель недолго останется при дворе, как и его многочисленная родня, получившая в свое время теплые местечки. Так оно вскоре и произошло. Ясно понимая, что у Швеции нет ни денег, ни резервов, риксканцлер, переговорив с королевой, послал Ганнибалу Сехестеду, наместнику Норвегии, возглавлявшему северную армию, вставшую лагерем под Эребру, прошение о перемирии. Дни риксканцлера на этом посту были сочтены. Однако точку в сем поставил датский монарх — перед приездом в Кальмар, для начала переговоров о заключении мира, король Кристиан выдвинул три обязательных условия. Первым стало обязательное удаление риксканцлера Акселя Оксеншерны от государственных дел и высылка его из столицы. Кристина, ставшая королевой в прошлом году, с явным удовольствием, но с маской сожаления выполнила это условие. Вторым был отказ Швеции от положения Кнередского мира, по которому корабли королевства не платили зундскую пошлину. Кристина пошла и на это, несмотря на многочисленные требования вельмож о преждевременности этого решения. Третьим и самым неожиданным условием стало обязательное соблюдение интересов одного из союзников Копенгагена — Сиберии, иначе — Ангарии, чьи владения составляли прежде остров Эзель, но к середине лета охватывали весь Моонзундский архипелаг и часть побережья Эстляндии. В частности, Кристиан требовал передать Сиберии порт Пернов и прилегающие земли, кроме Риги, Ревеля и Нарвы.

Датско-норвежским королем Кристианом на Эзель был прислан корабль, на котором Павел Грауль и Брайан Белов, прикрываясь легендой о дворянстве, прибыли в этот древний шведский город. Однако Кристина запретила своим дипломатам и вельможам встречаться с эзельскими посланцами, а по этому пункту королева заявила решительный протест — не бывало еще такого, да и впредь быть не должно! Но Кристиан был непреклонен и настаивал на исполнении третьего условия.

— Иначе, — заявил он Делагарди-старшему, — мои армии, стоящие в самом сердце вашей державы, придут в движение и достигнут Стокгольма прежде, чем вы туда вернетесь, и тогда моих условий будет гораздо больше и они будут поистине жестокими.