Байки служивых людей - Александр Новиков Страница 5

Стою я в коридоре, думаю. Вдруг мне навстречу этот задрот скачет, который у меня форму скупал... А в отдалении болтается девчонка одна с нашего курса, Янка Овчинникова, – ходит, волнуется, распределения ждет... Я как их обоих увидел, в башке сразу и произошло таинство рождения идеи... Дело в том, что этот придурок с филфака, любитель военной формы, очень «неровно дышал» на Янку – фигурка у нее была, между прочим... Гм... да, в общем, это не важно... Важно то, что Яна гражданина с филфака просто в упор не замечала – триста лет он ей не нужен был, – так что этот «филфачник» только слюни пускал и страдал ужасно от полной половой неудовлетворенности и безответной любви... Я хватаю паренька за руку, тащу в курилку, сажаю на подоконник и конкретно спрашиваю, хочет ли он Янку? Он, ясное дело, давится слюной и говорит, что хочет. Я ему предлагаю: раз такое дело, то давай, мол, я тебе мадемуазель Овчинникову принесу прямо сюда – сгружу, так сказать, ее прямо на этот же подоконник, и по доступной цене, всего за четвертной...

Филолог дрожащей лапкой молча выдает мне двадцать пять рублей, я скачу за Янкой, шепчусь с ней недолго, потом подхватываю ее на руки и несу в курилку... И все – товар сдал, товар принял... Я при четвертном...

Многие могут ужаснуться – до чего, мол, парень докатился? Живыми женщинами, советскими студентками, торгует. Мерзость какая. Но фокус-то заключался в том, что Янку я не продавал, потому как буквально через минуту после сделки века она из курилки выскочила. Оно ведь как было? Я у этого филфаковского деятеля поинтересовался – хочет ли он Янку? Потом я предложил ему эту самую Янку за четвертной прямо в курилку принести. Но я же ни слова не говорил насчет того, что мадемуазель Овчинникова будет с этим придурком трахаться! В чем вся соль и заключалась. Бабу ему принесли? Принесли. А дальше уже – твои проблемы, мил человек, кто ж виноват, что ты ее удержать не сумел?.. Кто-нибудь шибко нравственный может, конечно, сказать, что я этого бедолагу «развел» вчистую, пользуясь его глубокими чувствами. Что это был чистый кидок. Но я с этим мнением категорически не согласен, потому что задрот сам себя развел и кинул. А что касается его чувств, то они, извините, никакой критики не выдерживают: парень говорит, что любит девушку, – и соглашается купить свою любовь за четвертной у какого-то похмельного скота. Простите великодушно, но это не любовь. И вообще, мне таких козлов, которые согласны женщин за деньги покупать, ни капельки не жаль. Поделом. К тому же можно и с другой стороны на проблему взглянуть: этот друг филфачный всего-то за четвертной приобрел неоценимый жизненный опыт, который, возможно, и позволил ему как-то подкорректировать собственные моральные позиции и устои.

Правда, мне этот четвертной тоже особого счастья не принес. Пропили мы его в тот же день с коллегами-переводягами. И вот тогда во всей своей обнаженной мерзопакостности снова встала перед нами проблема: где ж взять деньги, если душа горит и водки просит? А мозг между тем уже отказывался выдавать оригинальные идеи и хитроумные комбинации. В такой ситуации что остается? Только тупой и примитивный грабеж. Правда, должен заметить, что по деньгам и вещам мы никогда с коллегами не промышляли, а вот водку у таксистов и частников-спекулянтов экспроприировали. Это бывало. Они ее возили по ночам и впаривали по двойной или даже тройной цене. Ночных-то магазинов в те времена не было... Вот мы и... и боролись со спекуляцией таким образом. При этом, конечно же, не злодействовали и не душегубствовали, не били никого, не убивали. Все было опять же на одной психологии выстроено. На «дело» мы ходили обычно втроем-вчетвером. Одного, поинтеллигентнее который, на дорогу выставляли, остальные поблизости за кустами прятались. Тот, который на дороге, машину останавливает и спрашивает: «Простите, у вас водочку купить нельзя?» Водила, допустим, говорит: «Можно». Тогда наш парень интересуется: «Позвольте на пробочку посмотреть – не „обманку” ли возите?» Потому что у нас был такой случай – мужик один подозрительно легко с бутылкой расстался, все улыбался так гаденько. Мы когда потом эту бутылку открыли – там вместо водки вода оказалась... Так вот, водила бутылку показывает, «интеллигент» ее – цоп в руки, и тут мы из-за кустов встаем... Водила сразу все понимает и мирно уезжает – не будет же он милицию звать, она ведь его же самого за спекуляцию и прихватит... То есть принцип был – никакого насилия.

Однажды, правда, влетели мы все-таки в дикую историю: бухали у меня дома, родители в отъезде были, деньги кончились, а желание осталось... Помню, тогда мы еще папину настойку от ревматизма выпили – и как только не загнулись, не знаю. Эта настойка на змеином яде приготовлена была... Да, так вот. Пили мы впятером – четверо моих коллег с факультета и один будущий доктор, Борька Алехин, который в то время еще в Военно-медицинской академии учился. Так вот, у двоих моих коллег с этой змеиной настойки какая-то аллергия началась, они красной сыпью покрылись и выбыли временно из соревнований, а у нас троих – у меня, у Борьки и у Лехи Шишова, амбала двухметрового с моего факультета, как назло, ни в одном глазу. Что делать? Только на большую дорогу идти. Борька пил с нами не так уж часто и на промысел еще ни разу не ходил. Ну мы с Лехой его успокоили, мол, не дрейфь, технология отработана до нюансов. (Что в принципе соответствовало действительности. Леха-то был опытный, проверенный боец-разбойник. Однажды, помню, мы на этой теме даже хохму решили разыграть в отношении одного нашего с ним сокурсника, который водку-то жрал вместе со всеми, а как на дело идти, все норовил в кусты шмыгнуть. Как-то раз мы обставили ситуацию так, что отвертеться у халявщика не получалось, и тогда мы с Лехой решили устроить ему испытание для нервов. Поскольку технологию ночного разбоя тот представлял себе смутно, мы решили напугать его до чертиков: уходя на дело, Леха, в чьей квартире мы тогда как раз выпивали, с тупым видом угрюмо извлек из стенного шкафа старый австрийский штык. И на вопрос побледневшего халявщика: «Это зачем?» – буднично ответил: «Некоторые идиоты водку отдавать не хотят и тогда приходится их резать». Халявщик чуть в обморок не упал, но отступать ему некуда было, и на большую дорогу он с нами все-таки пошел. Его поставили за кустами так, чтобы он ничего не видел. Огненную воду мы, естественно, отобрали, как обычно, тихо, мирно и, упаси Боже, без насилия. Но появившись перед халявщиком, Леха начал деловито вытирать штык о траву и еще спросил меня: «Посмотри, я кровью не сильно забрызгался?» Вот тут-то халявщик и сомлел – честное слово, сознание потерял. А потом никак верить не хотел, что мы его разыграли.)

При такой вот нашей опытности мы Борьку, естественно, поставили на дорогу – как самого интеллигентно выглядевшего... Дело все на проспекте Энергетиков происходило... Мы с Лехой за кустами лежим, Борьке все объяснили – мол, как только ты водку в руки возьмешь, мы встанем, водила испугается и уедет. Боря стоит, поправляя пенсне мизинцем, нервничает... Вид у человека приличный, подозрений не вызывает...

В общем, стопорит Борька какой-то «Запорожец», за рулем которого сидит карлик. Ну то есть не совсем чтобы карлик, но очень маленький мужичок, этакий шибздель. Сначала все шло как по маслу. Борька водку в руки взял, повернулся и мелкими шагами – к кустам. Из-за кустов мы с Лехой встаем грозно – мол, езжай, мужик, своей дорогой, а то порвем как газету... И тут начинает происходить «сбой в программе». Этот карлик в «Запорожце», когда до него доходит, что его кинули, совсем озверел. То есть натурально – завыл вдруг как волк бешеный, у меня от этого воя мурашки по коже побежали, а Леха Шишов вообще чуть от ужаса не умер. То есть очень не хотел мужичок со своей водкой расставаться. Хватает это шибздель монтировку и выскакивает из «Запорожца», глазищи бешеные, на губах пена, а орет он просто как раненый самурай... Леха, который был выше этого малахольного, как минимум, на две головы, – сразу развернулся и побежал, нервы у него сдали, видать, не приходилось ему еще с таким ужасом сталкиваться... Я, честно говоря, тоже растерялся – и за Лехой следом рванул. А за нами Борька-доктор бежит с бутылкой в руке и орет дурным голосом: «Сволочи, куда же вы бежите?! Вы же обещали, что водила испугается!» Шибздель эту фразу услышал и осатанел окончательно, кричит: «Это я-то испугаюсь?! Подонки!»