Повесть о чучеле, Тигровой Шапке и Малом Париже - Константин Дмитриенко Страница 8

Хотелось подчеркнуть, что наше отношение к существованию Сто Шестьдесят Восьмой может быть только отношением к легенде. Вероятнее всего, Сто Шестьдесят Восьмая и ее хозяин — собирательный образ, в котором сплавились образы многих, если не всех заимок, зимовий, небольших поселков, хуторков и проживавших в них персонажей. В пользу этого предположения говорит отсутствие точного места нахождения станции, достаточно размытая топография и особенно уединенный, если не затворнический образ жизни обитателей Сто Шестьдесят Восьмой. Несмотря на то что имеются упоминания о появлении в условно цивилизованных местах личностей, в большей или меньшей степени подходящих под описание Серого, у нас нет реальных, задокументированных оснований для того, чтобы считать, что с 1880 по 1950 год в поселках этого региона появлялся именно Серый. Как мы понимаем, указанный семидесятилетний период дает все основания предположить, что даже если Серый и существовал когда-либо не как прототип, а как реальная личность, то, по крайней мере, сохранить свой облик «мужчины неопределенного возраста» был не в состоянии. Скорее всего, черты прототипа, скончавшегося, вероятно, к 1920 году, переносились на других, более молодых персонажей истории освоения этих земель. Так что недостатка в таежных бирюках здесь никогда не было.

Книга, изданная капитаном флота его величества Тоусоном в 1837 году, называлась «К вопросу о некоторых элементах такелажа и оснащения судна» и была посвящена вопросу сопротивления материалов для судовых цепей и талей. Содержание книги составляли необъятные диаграммы и утомляющие однообразием столбцы цифр. И все это — более чем на двух сотнях страниц, размокших, пересушенных над открытым огнем, испещренных карандашными, угольными, чернильными пометками. Собственно, пометки на полях и между строчек кажутся более интересными, чем труд, устаревший, видимо, на следующий день после своего издания в Лондоне. Среди страниц обнаружилась трогательная веточка с высушенными цветами и листочками, потерявшими всякий цвет. Такие «гербарии» были неизменным атрибутом девичьих альбомов полтора, а то и два столетия подряд. Ни на одно из более или менее мне известных растений эта веточка похожа не была. Исходя из характера пометок я сделал предположение о тропическом происхождении растения. Сами же заметки (не считая подчеркнутых цифр и букв в таблицах и английском тексте) я привожу ниже.

«мед. првлк. 30 ф. ткстл 40 аршин. бисер сткл. ружья — 3, заряды. ВАН-ШЬЮТЕН — хороший старик, боится. заговорю его до смерти. NO вверх по (неразборчиво, видимо, название реки), зулу»

«Центральная. Строго О. носильщики — 6. Курц — Внутренняя. разные слухи. Держаться О»

«табак и хина в пропавшем. слн кость 30 ф жлт мёртв отправил В-Ш. ОЗЕРА»

«плохо чувствую табаку нет совсем. вышли на пустую деревню. ночью убиты 2 носильщика, проводник: озерные племена. носильщики — каннибалы, предлагали, отказался. по следам. к озерам. кость — там»

«Озера. Боятся К. Обожают К. К. здесь — бог. Кость 57 фунтов».

«Пришел Курц. С ним отряд негров. Озерному князьку за торговлю со мной отрезал голову. Собирался убить меня. Отдал кость. Ночью негры К. плясали, ели. К. говорит: против тьмы только тьма. Ночью — совсем плохо барабаны и крики»

«Центральная. Меня принесли негры К. Он на холме, с ним черная женщина. Женщину я боюсь. Пока лихорадило понял: книга, что-то пытается сказать. Сказал К. Он говорит: (отсутствует часть страницы)»

«К. видел мои вычисления, хотел отобрать книгу, подошла эта черная, сказала что-то ему. К. ухмыльнулся. Отправляет вниз по реке с костью. На Центральную»

«Книгу вернул Марлоу. М. — капитан парохода, пришли за костью и забрать К. К. очень болен — лекарств нет, хорошей еды — нет. Черные не хотят отпускать К. Черная ходит на берег — смотрит. Ночью — пляски. К. разговаривает с М. Мне нужно уходить»

«М. дал патронов и табаку. У М. записи К. Черная, скорее убьет К. чем отпустит его. Тьма принимает всех. Тьма никого не отпускает. SW голландские поселения. Книга указывает: тьма, золото, родий. РОДИЙ?»

«Кейптаун. Англичане победили. золото песку 12 унций самородок 2 унции. пар. шхуна „Деймос“ S-моря матросом. ирландец отдал собаку. белая с рыжими ушами. молчит. ирландец: у меня на родине такие собаки чуют тьму они сами из тьмы. По слухам, К. умер на пароходе М. пересчитал — тьма золото и РОДИЙ(?)»

«Цейлон. Ночью — Черная. говорит: доверься собаке»

(страницы 25–32 отсутствуют)

«Манила (две строчки неразборчиво) Ван Нольтен. лаяла. опять Черная. Вечером следующего — ВН — на берегу зарезали малайцы»

«Шанхай. Черная указала на N.»

«На Формозу. Невозможность деления на 0 — познание сущего. Х/0 стремится в бесконечность, т. е. вселенная. Но Х/Х=1 след-но, 0/0=1=вселенная. Т. е. 1=всему. Ничто, деленное на ничто, — результирующая ЕДИНСТВЕННАЯ ВСЕЛЕННАЯ. Т. е. 0/0, суть Божественное творение (Кн. Бытия. 1) посему — деление на 0 есть протест равенством против Б-га. Собака выросла»

«Владивосток. Сошел на берег. Получил предложение на Амур. Хабаровск — Благовещенск»

Это то, что я смог разобрать. Кроме них были еще многочисленные значки — то ли шифр, то ли иероглифы.

Лун, дракон, что жил в заводи за перекатом, никогда не задумывался над тем, насколько он стар. Драконы вообще не задумываются. Концепция возраста, времени как количества чего-то прошедшего и того, что еще предстоит, драконам, существующим всегда и везде, неизвестна. Впрочем, иные концепции драконам тоже неизвестны. С точки зрения большинства философов драконы ведут бессмысленное существование, но поскольку концепция смысла Луну была неизвестна, то он жил себе и жил в заводи за перекатом. В тот год, когда по приказу одного военачальника тысячи весел вспенили воду, где Лун был черепахой, он отправился в плавание, которое не было ни коротким, ни долгим, потому что… Смотри выше: драконы, даже когда они еще черепахи, о времени не знают и вполне без него обходятся. Тела в меховых халатах с нашитыми на них железными пластинами опускались на дно. Волны и течение гнали осколки разбитых спасительным «божественным ветром» кораблей. Лун, тогда черепаха, смотрел на одно тело до тех пор, пока оно совсем не растворилось в холодной тьме. После этого Лун поплыл дальше. Потом вода стала пресной, и Лун встретил другого, черного, дракона, который в этом потоке был Калугой. Сколько понадобилось Луну, чтобы стать тем, кем он был сейчас и облюбовать себе заводь, которая ничем не отличалась от тысяч других заводей? Да нисколько, потому что времени для драконов нет. А заводи… Эта, другая, третья — разницы между ними, как между облаками, что отражаются в воде океана, моря, реки ли… Разница между ними в том, что вот сейчас Лун здесь, а вон в тех Лун не сейчас.