Возвращение троянцев - Ирина Измайлова Страница 9

— Точно! — подхватил Сандлер, — Сатана, то бишь. Так что, может, всё так и было?

— Как в романе? Профессор уверен, что описаны подлинные события.

Стул на том конце провода опять заскрипел.

— Да не только, как в романе... Как в Библии.

Миша снова засмеялся:

— А других доказательств тебе мало? Слушай, Витька, ну тебя в баню — я спать хочу! Давай созвонимся вечером, а я до того позвоню профессору. Может, махнём к нему.

Однако уснуть Ларионову уже не удалось. Он не стал выключать свет и какое-то время лежал, закинув руки за голову, вслушиваясь в мерное дыхание Ани. Кажется, она снова уснула.

Он протянул руку, взял со столика кипу белых листов и, отложив примерно половину, нашёл нужное место.

Войско лестригонов высадилось между двумя рукавами нижнего Нила, в том месте дельты, где рощи и возделанные поля далеко отступали от морской границы и где от пологого морского берега, обрамленного торчащими из воды редкими красноватыми скалами, на пять-шесть стадиев тянулся чуть заметно уходящий вверх склон. Земля здесь была сухая и рыхлая, поросшая хилой травой и кое-где низкими кустами. Небольшой ручей вытекал из ближайшей олеандровой рощицы и узкой лептой сбегал к морю, спеша что есть сил, покуда жадное египетское солнце не выпило его на открытом месте.

Двадцать шесть кораблей стояли, упёршись носами в берег, привязанные толстыми канатами к вбитым в землю столбам. Лестригоны не вытаскивали кораблей на сушу, и это казалось странным: им ещё никогда не приходилось поспешно спасаться бегством, и такая предосторожность выглядела излишней. Корабли имели внушительный вид: массивные, с бортами, заметно вогнутыми внутрь, так что шире всего они были в том месте, где выступали из воды. Их носы почти не приподнимались вверх, но киль впереди был острый, сделанный из прочного просмолённого дуба. В верхней части бортов темнели отверстия для весел, выточенных из тонких стволов молодых сосен, равно как сосновыми были и мачты — на каждом корабле по две: центральная, с одним большим квадратным парусом, и кормовая, с двумя маленькими треугольными. Благодаря им корабль стал достаточно подвижен: при хорошем ветре его можно было поворачивать только с помощью этих парусов, ибо рулевое весло при сильной волне слушалось куда хуже, ему мешали вес и громоздкость корабля.

Поставив свои суда в узкой губе залива, что вдавался в берег там, где его прорезал ручей, лестригоны раскинули лагерь не здесь же, возле кораблей, а левее, прямо вдоль выгнутой в море береговой дуги. Шатры, числом чуть больше ста, завоеватели установили двумя рядами. Из чего эти шатры сделаны, трудно было понять — они походили то ли на гигантских морских черепах, то ли на кургузые лодки, перевёрнутые вверх днищами. На самом деле это были... пересечённые крест-накрест китовые рёбра (по шесть для каждого шатра), на которые натянули чехлы из сшитых между собою шкур. У некоторых народов моря существует легенда, будто лестригоны умеют охотиться на китов, однако те немногое, кому посчастливилось выбраться живыми из их плена к рабства, слыхали подлинную историю этих костей. На одном из островов, где долгое время жило племя людей бездны, в большой бух гс было кладбище китов — никто не знает, отчего, но эти гигантские рыбы [8] десятками, из года в год приплывали сюда умирать. Некоторые выбрасывались на берег, и их туши пожирали чайки и бакланы, другие гибли прямо в воде бухты, и пировать туда в такие дни сплывались сотни акул. Обглоданные кости китов торчали среди чёрных скал бухты, плавали в воде, и лестригоны, заготовив их великое множество, стали делать из них наконечники для копий и стрел, а потом научились использовать громадные изогнутые рёбра как основы для своих шатров. Шатров, которые можно очень быстро поставить и почти столь же быстро убрать. В таких шатрах могучие воины не могли стоять во весь рост, но в этом и не было нужды — во время боевых походов они там только спали, либо прятались от самых сильных ливней, всё же остальное время лестригоны проводили под открытым небом. Даже там, где они жили подолгу, по двадцать-тридцать лет, люди бездны не строили домов, а лишь сооружали навесы либо селились в пещерах. Захваченные ими города свирепые воины обычно разрушали до основания.

Завоеватели причалили к берегам Египта за одну луну [9] до назначенного царём Антифотом дня поединка богатырей. А за двое суток до этого дня фараон Рамзес перенёс свои походные шатры от ближайшей из сторожевых крепостей к тому же самому береговому изгибу и раскинул их напротив стана лестригонов, оставив между ними и собой свободное пространство шириною в пятнадцать стадиев.

Великий Дом собирался отправить посла к Антифоту и предложить тому встречу, но царь лестригонов упредил его. Едва мачта с флагом фараона поднялась над его лагерем, от серой полосы лестригонского лагеря отделились несколько тёмных фигур и двинулись вперёд. Затем остановились, и в утренней тишине раздался трескучий голос барабана.

— Это большой барабан самого царя Антифота, — сообщил пожилой финикиец Дагон, который когда-то торговал с лестригонами, затем был захвачен ими вместе с кораблём и со всем товаром (такое «гостеприимство» люди бездны проявляли часто и со всеми), а через полгода выкуплен своей роднёй за огромное количество оружия и съестных припасов. — Этим барабаном он даст знать, что хотел бы говорить с египтянами. Это значит, что он сам вышел на переговоры.

— И значит, — заключил Рамзес, в это время преспокойно умывавшийся над серебряным тазом, — и значит, он хочет, чтобы я тоже сам к нему пошёл!

— Скорее всего, — кивнул Амен-Ка, возница фараона, стоявший возле него и следивший, как из серебряного кувшина, который держала молодая нубийка, падает в таз тонкая, играющая радугами струйка. — Он, конечно, именно этого и хочет, о Великий Дом. Но не много ли ему чести?

— Раз я принял его условия изначально, то придётся следовать им, — фараон взял из рук девушки полотенце, не спеша вытер шею, плечи и руки. — Зови мою охрану. И троянцев позови.

— Мы уже здесь, — раздался рядом голос Ахилла. — Ну, и грохочет этот их ба-ра-бан! Если отсюда так слышно, то рядом наверняка можно оглохнуть. Думаю, они используют этот приём и в бою, а, Дагон?

Финикиец улыбнулся:

— Да, они любят путать.

— Если ты, Рамзес, пойдёшь говорить с Антифотом, — сказал Гектор, — то разумно будет мне пойти с тобой: во-первых, так безопаснее, а во-вторых, я хотел бы посмотреть на лестригонов поближе.

— А я? — спросил Ахилл удивлённо. — Похоже, ты хочешь, чтобы я остался, так, брат?

Вместо Гектора, задумчиво смотревшего в сторону равнины, ответил Рамзес:

— Я уверен, что они не собираются показывать нам Каррика — его явно нет среди свиты Антифота. К чему же мы будем показывать своего бойца? Нет, Гектор прав — тебе не нужно идти с нами. У меня другой вопрос: издали плохо видно, но, по-моему, они идут в боевом облачении. Стоит ли нам надевать доспехи? Я совершенно уверен, что сейчас никакой битвы не будет: Антифот слишком дорожит задуманным зрелищем — поединком великанов, чтобы сорвать его.