Spartan up! Руководство по устранению препятствий и достижению максимальной производительности в жизни - Джо Де Сена Страница 3

1. Риск травмы и смерти при участии в Spartan Race или другом мероприятии существенен. Эти риски включают в себя (но не ограничиваются только ими): утопление и нелетальное утопление, растяжения, напряжения мышц, переломы, травмы, связанные с высокими и низкими температурами, травмы, полученные от транспортных средств, контакта с ядовитыми растениями, укусы животных и ужаливания насекомыми.

Вдобавок травмы могут стать результатом несчастных случаев, связанных с (но не ограничивающимися только ими): греблей на байдарках, скалолазанием, ездой на велосипеде, пешими маршами, катанием на лыжах, походами на снегоступах, заплывами на лодках, ездой на грузовиках, автомобилях или других транспортных средствах. Все участники также осознают риск получения сердечного приступа, перманентного паралича и смерти. Правила проведения Спартанских гонок, задействованные на них оборудование и персонал могут снизить эти риски, но предупредительные меры не могут исключить их полностью.

2. Полностью осознавая это, я сознательно и по доброй воле соглашаюсь принять на себя все эти риски, как известные, так и неизвестные.

В этом тексте содержатся условия, на которые все участники моих Спартанских гонок должны дать своё согласие, прежде чем смогут поучаствовать в соревновании. Вы можете счесть, что так я прикрываю собственную задницу, но если подумать, подобный отказ от претензий каждый из нас должен подписать просто для того, чтобы поучаствовать в жизни. Я знаю это, потому что так живу свою жизнь: по-спартански. И могу сказать вам, что награда здесь значительно перевешивает риски.

Меня зовут Джо Де Сена, и я вырос в бедности в Куинсе, Нью-Йорк. Я никогда не был спортсменом от природы, но, тем не менее, атлетизм со временем стал моей визитной карточкой. Видите ли, я основатель Spartan Race, которая за десять минувших лет превратилась из безумной гонки по полям с препятствиями в международную lifestyle-компанию с многомиллионным оборотом. Миллион ярых фанатиков теперь строят свой мир вокруг кодекса, который мы создали для них, и ещё больше людей регулярно участвуют в наших ивентах. Каждый уик-энд тысячи людей стекаются к нам для участия в мероприятиях, проходящих по всему миру круглый год. Они ищут возможности сделать себя лучше, надеются стать спартанцами и всем тем, что значит и олицетворяет собой фраза «Spartan Up!». И я их самый большой поклонник и худший кошмар наяву – зачастую одновременно.

Люди могут думать, что я сумасшедший, неугомонный садист с маниакальными и суицидальными наклонностями, но всё равно ищут встречи со мной, потому что каким-то образом чувствуют, что за моим безумием скрывается метод. И что мои тактики меняют жизни людей, создают возможности и приносят результаты.

В 2009 году Ноэль Томпсон, один из тренеров олимпийской сборной США по борьбе, отправил ко мне своих подопечных потренироваться со мной один уик-энд. Годом ранее Ноэль поучаствовал в одной из моих гонок, и мои тренировочные методы – уникальные и порой безумные – его заинтриговали. Он подумал, что они могут помочь его команде.

Поэтому в тот день, когда они приземлились в аэропорту Ратленд после пятичасового перелёта, я сделал так, чтобы по приезде им пришлось столкнуться с неожиданным. Им не сказали, что они приедут пообщаться со мной, и они не знали, через что им предстоит пройти по прилёте. Их тренер организовал для них эту поездку, но они не догадывались, куда их привезут и какого рода тренировка их ждёт – а ведь среди них были одни из лучших борцов планеты.

Я хотел устроить им полноценное введение в спартанский образ жизни, поэтому отправил за ними водителя в аэропорт, который, подобрав их, вскоре бесцеремонно высадил у обочины Трассы 100 в вермонтской глухомани. Их пунктом назначения была моя ферма, служащая одновременно штаб-квартирой Spartan Race, – им предстояло пройти пешком десять миль по извилистой дороге и очень крутым холмам. На улице стоял лютый холод, и они попытались кому-нибудь дозвониться, но так как вокруг была одна глушь, их телефоны не ловили. Одетые скорее как на деловую встречу, а не на прогулку по горам, они были вынуждены пройти пешком всю дистанцию, да ещё и тащить на себе свой багаж. Так они и побрели. Их ожидал уик-энд тренировок в компании какого-то психопата, засевшего где-то в горах, вдали от их борцовского зала, оборудованного по последнему слову техники.

Членам сборной всё это показалось безумием или как минимум проявлением грубости с моей стороны. Спортсменов-олимпийцев так не встречают. Однако в моей работе есть своя методика. Они относились к числу лучших борцов мира, но, как и большинство из нас, их всю жизнь кто-то направлял, в данном случае их тренеры. Мне же нужно было увидеть, как они будут реагировать на обстоятельства, в которых их характер будет подвергаться сумасшедшим испытаниям. Подвергая виноград чрезмерному стрессу, люди получают восхитительное вино; алмазы рождаются благодаря тому, что уголь оказывается под колоссальным давлением, а производство одного меча требует огромного количества тепловой энергии и многочасовой ковки, прежде чем кусок стали станет элитным холодным оружием. Аналогичным образом реакция этих борцов на мои стрессовые тренировочные методы должна была определить, кто из них обладает качествами – нет, не олимпийцев, это я и так знал, – а чемпионов Олимпийских игр. В конце концов, в каждой весовой категории разыгрывается лишь одна золотая медаль.

В качестве тренировки я предложил им поколоть дрова в дождь: они должны были нарубить огромное количество поленьев, а потом отнести их в дровяник и там сложить. Кроме того, они совершали длительные пешие марш-броски. На ферме у меня есть гигантская катушка с кабелем диаметром примерно в пять футов и весом около трёхсот фунтов – я заставлял их катить её вверх на гору. На дворе было слякотно, поэтому они постоянно рисковали поскользнуться, и тогда эта катушка могла покатиться на них, придавив своим весом. Они таскали мешки с песком на гору и обратно, рыли траншеи, лазали по горам и плавали – в общей сложности они проплыли, наверное, миль восемь. А ещё много занимались бикрам-йогой в условиях 40-градусной жары.

Поначалу они были недовольны – не к таким тренировкам их готовили на протяжении последних пятнадцати лет, поэтому, на их взгляд, всё это было лишено смысла. Они ворчали в разговорах между собой и вслух недоумевали, какого чёрта вообще здесь делают. Они оказались здесь только потому, что их тренер заставил их сюда приехать.

Всё это было лишено смысла до тех пор, пока спустя много месяцев мне не позвонил один из борцов. Он только что выиграл чемпионат мира и хотел поблагодарить меня. Во время тренировок со мной его мировоззрение поменялось. Теперь, когда ты лежишь на мате, тебя колотит твой соперник, а до истечения раунда остаётся десять секунд, ты думаешь про себя: «Я 48 часов подряд умирал на ферме того сраного психопата из Вермонта. Десять секунд я уж точно выдержу». В этом и заключается разница между чемпионом мира и остальными.

Гонка с препятствиями, на которой я за несколько месяцев до этого познакомился с тренером Томпсоном, предполагала преодоление некоторой дистанции на каяках, после чего участников вынуждали тащить свои каяки двадцать ярдов по пояс в грязи и сорняках. Все прочие команды успешно справились с этой задачей, но Ноэль, отстававший от своих партнёров по команде примерно на сто ярдов, застрял. И не в грязи, прошу заметить; его разум оказался в ментальном тупике, не дававшем ему даже подойти к жиже со своим каяком, как это делали другие участники гонки. Я инстинктивно схватил его и каяк и протащил их вместе через грязь. Преодолев брод, я сумел столкнуть их обоих вниз по реке.