Эффект Люцифера. Почему хорошие люди превращаются в злодеев - Филип Зимбардо Страница 32

«Но вы должны понять, что грубость и физические действия охранников спровоцированы вашим плохим поведением. Вы сами создали эту ситуацию, нарушив график и посеяв панику среди охранников, которые еще мало знакомы со своей работой. Они лишили вас привилегий, но ведь не стали применять физическую силу к непослушным заключенным».

Члены комитета понимающе кивают.

«Я обещаю, что этот список жалоб сегодня вечером будет рассмотрен персоналом тюрьмы, мы устраним негативные факторы, насколько это возможно, и учтем некоторые ваши предложения. Для начала завтра я приглашу тюремного священника и устрою еще один день посещений на этой неделе».

«Очень хорошо, спасибо» — говорит глава комитета, Пол-5704.

Другие кивают, соглашаясь с тем, что мы сделали важный шаг по направлению к более цивилизованным условиям тюремного заключения.

Мы встаем, пожимаем друг другу руки, и они уходят, умиротворенные. Я надеюсь, что они попросят товарищей успокоиться, и в будущем нам удастся избежать подобных конфликтов.

Дуг-8612 не настроен сотрудничать. Он не верит, что жалобы комитета будут услышаны. Он не слушается охранников и снова оказывается в карцере, где непрерывно стучит ладонью в дверь. Он заявляет, что заболел и требует позвать начальника тюрьмы. Скоро начальник тюрьмы Джафф приглашает его в свой кабинет и выслушивает жалобы на произвол и «садизм» охранников. Джаффе говорит заключенному, что его поведение провоцирует охранников. Если он будет сотрудничать, Джаффе проследит за тем, чтобы охранники были с ним помягче. № 8612 говорит, что если этого не случится тотчас же, он выйдет из эксперимента. Обеспокоенный его жалобами на здоровье, Джаффе спрашивает, нужен ли ему врач. № 8612 пока отказывается. Его отводят обратно в камеру, и здесь он снова начинает кричать, обращаясь к заключенному Ричу-1037, который все еще сидит в одиночке, громко жалуется на невыносимые условия и опять требует врача.

Кажется, заключенный № 8612 доволен разговором с начальником тюрьмы, но продолжает сердито кричать, настаивая на встрече с «суперинтендантом, с этим гребаным доктором Зимбардо». Я соглашаюсь немедленно с ним встретиться.

Тюремный консультант осаживает дерзкого заключенного

Днем я решил устроить первый визит в тюрьму нашего консультанта, Карло Прескотта, который помог мне разработать множество аспектов эксперимента, позволяющих достоверно воспроизвести заключение в настоящей тюрьме. Карло недавно условно-досрочно освободился из тюрьмы Сан-Квентин после семнадцати лет заключения. До этого он сидел в тюрьмах Фолсом и Вакавилль, главным образом за вооруженные ограбления. Я встретил его несколько месяцев назад, во время одного семинара, организованного студентами-социопсихологами и посвященного поведению человека в институциональной среде [70]. Карло пригласил один мой студент, чтобы тот поделился с участниками проекта личными впечатлениями о тюремной жизни.

Карло вышел из тюрьмы всего четыре месяца назад и был полон гнева на несправедливость тюремной системы. Он поносил американский капитализм, расизм, подстрекателей войны и так далее. Но он оказался удивительно мудрым и проницательным человеком, прекрасно понимающим суть социального взаимодействия, к тому же исключительно красноречивым обладателем глубокого баритона, способным часами говорить без запинки. Мне были интересны взгляды этого человека, тем более что мы были почти одногодками — мне было тридцать восемь, ему сорок — и оба выросли в гетто, Восточного и Западного побережья. Но пока я учился в колледже, Карло сидел в тюрьме. Мы быстро подружились. Я стал его доверенным лицом, терпеливым слушателем его длинных монологов, психологом-консультантом и «антрепренером» для работы и лекций. Его первой работой стала должность второго преподавателя нового курса летней школы в Стэнфордском университете, посвященного психологии тюремного заключения. Карло не только в мельчайших подробностях рассказал студентам о собственном тюремном опыте, но и убедил других бывших заключенных поделиться опытом. Во время этого курса мы приглашали тюремных охранников, тюремных юристов и других людей, хорошо знакомых с американской тюремной системой. Этот опыт и активное участие Карло помогли придать нашему небольшому эксперименту своеобразную достоверность, не имеющую аналогов ни в одном другом подобном социальном исследовании.

Около семи вечера. Мы с Карло смотрим видеозапись одной из сегодняшних перекличек. Потом мы уходим в мой кабинет, чтобы обсудить, как идут дела и как лучше всего организовать завтрашний день посещений. Внезапно в кабинет врывается начальник тюрьмы Джаффе, докладывающий, что № 8612 совершенно неуправляем, хочет выйти из эксперимента и настаивает на встрече со мной. Джаффе не может сказать наверняка, то ли № 8612 просто хочет обманом выйти из тюрьмы, а потом наделать нам каких-нибудь неприятностей, то ли он действительно заболел. Он настаивает, что в ситуации должен разбираться я, а не он.

«Конечно, приведите его, я с ним поговорю», — говорю я.

В мой кабинет входит угрюмый, непокорный, разгневанный и смущенный молодой человек.

«В чем проблема, юноша?»

«Я больше не могу этого выносить, охранники меня изводят, они выбрали меня жертвой, меня все время сажают в карцер, и…»

«Ну, из того, что я видел, а я видел все, следует, что вы сами их провоцируете; вы самый непослушный и непокорный заключенный во всей тюрьме».

«Мне все равно, вы все нарушили договор, я не ожидал, что со мной будут так обращаться, вы…» [71]

«Закрой рот, придурок! — яростно набрасывается на № 8612 Карло. — Чего ты не можешь выносить, а? Отжиманий от пола, прыжков, что охранники тебя обзывают и кричат на тебя? Это ты называешь „изводят“? Не перебивай меня! И ты орешь, что тебя на пару часов закрыли в этой кладовке? Я тебе кое-что объясню, милый мальчик. В Сан-Квентине ты не продержался бы и дня. Все почувствовали бы, как от тебя разит страхом и слабостью. Охранники били бы тебя по голове, а прежде чем запихнуть тебя в настоящий карцер, в холодную бетонную яму, в которой я сидел неделями без перерыва, они бросили бы тебя нам. Снаффи или какой-нибудь другой главарь банды купил бы тебя за две-три пачки сигарет, и твоя задница кровоточила бы целыми днями. Причем это было бы только начало на твоем пути вниз».

№ 8612 шокирован яростью Карло. Мне нужно как-то спасать положение: я чувствую, что Карло по-настоящему взбешен. Я вижу, что наша «тюрьма» оживила в его памяти годы мучений, от которых его отделяют всего несколько месяцев.