В поисках божественной обители. Роль мифа в современной жизни - Джеймс Холлис Страница 40

Кажется, что Филемон и Бавкида присутствовали в жизни не одной супружеской пары, боги одарили такой благодатью немало людей.

ДИДОНА И ЭНЕЙ

«Энеида» Вергилия – это латинский эпос, роль которого в Римской империи сопоставима с ролью гомеровского эпоса в Элладе. Большая часть текста посвящена странствиям Энея, участника героического похода в Трою, который затем отправился в Италию на поиски новой цивилизации. И хотя его воображение было воспламенено огнем борьбы, сердце его остановилось из-за страстной любви к Дидоне из Карфагена.

Эней и Дидона страстно полюбили друг друга (по крайней мере, так следует из латинского эпоса), но вскоре прилетел Меркурий, чтобы напомнить Энею о его странствии и о том, что он не может надолго задерживаться в Карфагене. Дидона умоляла Энея остаться с ней, но он воззвал к ее разуму, пытаясь доказать, что это невозможно, и, подняв паруса, устремился навстречу своей судьбе.

Согласно подавляющему большинству интерпретаций, смысл «Энеиды» заключался в необходимости жертвовать удовольствиями или личными потребностями во имя общественного блага, но мы не чувствуем ничего, кроме симпатии к покинутой Дидоне, возлюбленный которой уплыл воевать и больше не вернулся. Несчастная женщина в горе пронзила себя его мечом. Прошло много времени, и вот Эней спустился в подземный мир. Среди множества теней он встретил свою возлюбленную Дидону. И снова стал взывать к ее разуму, но она повернулась и ушла прочь, не проронив ни слова. Молчание редко бывает столь оглушительным.

Много лет тому назад у меня была коллега по имени Вирджиния, профессор истории, интеллектуально очень одаренная женщина. Как и большинство ее коллег, она запугивала стажеров. Вирджинию считали жесткой и прямолинейной, ибо она использовала свой интеллект и острый язык, чтобы ставить людей на место, с помощью манипуляций склонять их к своей точке зрения или же вызывать у них чувство стыда. Все с уважением относились к ее знаниям, но никто ее не любил, включая и меня самого. Когда она достигла пенсионного возраста, мы все с облегчением вздохнули.

За все время, пока я работал вместе Вирджинией, мы ни разу откровенно не поговорили с ней. И, насколько я знаю, то же самое происходило и со всеми моими знакомыми. Но когда Вирджиния собралась переехать в пансионат для пенсионеров, я вызвался помочь ей перенести коробки, которые она тщательно упаковала. Я взял с собой свою двухлетнюю дочь Тарин. Выполнив всю работу, совершенно обессиленный, я уселся прямо на пол и стал играть с дочерью. Вдруг Вирджиния сказала: «Я бы отдала все на свете, чтобы в свое время мой отец сел на пол и поиграл со мной».

Впервые за все время я кое-что узнал о ее внутреннем мире. Мы продолжили беседу, и я осторожно стал спрашивать о ее жизни, зная, что в она любой момент может меня оборвать. «Однажды я влюбилась, – сказала Вирджиния. – Он ушел на войну и больше никогда не вернулся». Это все, что ей было нужно высказать. Но мне удалось довести до ее сознания: она все время чувствовала, что ее предали два человека, которым она доверяла. Моя душа смягчилась, ибо я узнал то, что должен был знать всегда: это еще одно проявление израненной души. В результате этого неожиданного откровенного разговора между нами возникло что-то вроде дружбы, которая продолжилась в переписке, когда я тоже переехал в другое место.

Даже сейчас я ничем не могу ей помочь, но все время думаю о покинутой Дидоне и вспоминаю Вирджинию, одиноко стоящую на пристани, когда ее Эней поднимает паруса и отправляется на войну. Когда он не вернулся с войны, Вирджиния, как Дидона, что-то в себе убила. С тех пор на протяжении сорока лет ее отношения с людьми были полны отчуждения, холода и горечи. Она прожила жизнь в молчании, полная презрения, отвернувшись от людей. Защищая себя от других возможных травм, она поставила крест на своей эмоциональной жизни и жила в потустороннем мире, уже мертвая, задолго до своей физической смерти.

Все версии мифа являются подлинными.

ГЛАВК

Главк был сыном Сизифа, приговоренного богами бесконечно вкатывать на самый верх горы огромную каменную глыбу, которая всякий раз срывалась вниз, едва достигнув вершины. Сам Главк был отцом Беллерофонта. Кроме того, он владел конюшней скаковых лошадей. Он так гордился ими и был настолько озабочен тем, чтобы они сохраняли хорошую форму, что отказался их спаривать, чтобы сила их не ослабла. К тому же он кормил их человеческим мясом.

Юнг заметил, что невроз подобен обиженному богу, то есть архетипическому закону, который люди нарушают или не принимают во внимание. Не давая возможности коням покрывать кобылиц, то есть исполнять свою природную функцию, Главк оскорбил Афродиту. Во время погребальных игр в честь Пелия Афродита решила наказать Главка за его тщеславие и гордыню. Ночью накануне игр она вывела его кобылиц, напоила их из своего священного колодца и пустила пощипать волшебной травы, вызывавшей у лошадей бешенство. На следующий день, как только Главк запряг своих кобылиц, они понесли, перевернули колесницу, протащили его, запутавшегося в упряжи, через весь стадион, а потом съели живьем.

Фридерик был священником, женатым на женщине, которую многие принимали за его мать. Их естественную жизнь во многом заменяли проповеди, больше подходящие для церковной службы. В повседневной жизни они очень хорошо ладили, но их браку явно не хватало интимной стороны. В таком случае Афродита была явно уязвлена. По ночам Фридерик бродил по улицам своего провинциального городка, переодевшись бродягой, и выискивал себе мальчиков и уличных проституток. Днем он был прекрасным проповедником, политиком и организатором; а по ночам кобылицы его инстинктов, наевшись волшебной травы, навлекали на него безумие. Его жизнь выходила из-под контроля.

Как и следовало ожидать, двойная жизнь Фридерика потерпела крах. Его история оказалась на страницах всех городских газет, и тогда ему пришлось покинуть свой приход и свой город. В итоге Фридерик пострадал не из-за сексуальных похождений, а из-за высокомерия, присущего его деятельности, которое скрывало его травму, не давая ему возможности для интроспекции, и подпитывало тщеславием его социальную успешность. Он пошел против природы, и природа за это отомстила. Боги не терпят насмешек над собой.

ИДОМЕНЕЙ

Одним из великих кормчих, снарядивших свой корабль и доставивших воинов к осажденной Трое, был Идоменей, храбрый путешественник, который, согласно Гомеру, всегда находился на переднем крае.

Возвращаясь домой после того, как пали неприступные стены Трои, его корабль попал в шторм. Идоменей поклялся, что если останется в живых, то принесет в жертву Посейдону первого встречного. Этим первым встречным оказался его сын, который вышел приветствовать и поздравить с победой вернувшегося домой отца. В некоторых версиях мифа Идоменей убивает сына, в других он ищет возможность не выполнять свое обещание. Но в любом случае его землю поражает чума. Разгневанные соотечественники отправляют Идоменея в изгнание.

Мотив человека, который импульсивно и эгоистично заключает сделку с дьяволом, содержится во многих мифах и легендах. В первую очередь вспоминается сказка братьев Гримм «Девушка-безручка». В ней отец девушки, положившись на волю судьбы, заключает сделку с дьяволом, обещая отдать все, что находится у него за домом. За домом оказалась его дочь. С точки зрения мифа, встреча с дьяволом – это столкновение с архетипической Тенью, со всеми присущими ей мрачными и зловещими порывами. Есть такая поговорка: мне встретился враг – им оказался я.