Nordic Dads - Роман Лошманов Страница 6

В Стокгольме жарко, 26 градусов в тени, но на Даге элегантный черный костюм, галстук и белая сорочка. Noblesse oblige, положение обязывает — перед нами генеральный директор крупной железнодорожной компании Vy Tåg AB. Мы встречаемся в парке короля Густава Адольфа, через дорогу от дома, где живет семья Локранц-Берниц: 47-летний Даг, его жена Анна-Мария (она занимается шведскими культурными проектами за рубежом и незадолго до нашей встречи вернулась из Канн, где представляла выставку, приуроченную к кинофестивалю) и их семилетний сын Рикард, который ходит в первый класс той самой школы.

На часах десять утра, и парк полон детей: крики, визги, смех, беготня, футбол прямо на дорожках и лужайках, пятнашки, горки, лазалки, качели; есть даже небольшой открытый бассейн, правда, совсем мелкий, для малышей. Даг объясняет, что по соседству с парком находится сразу несколько детских садов и школ, и вот так выглядит их перемена. Рикард тоже гоняет с мальчишками в футбол, и видно, что ему очень не хочется прерываться, но, услышав просьбу отца, он послушно идет фотографироваться под могучим цветущим каштаном. Минут через пятнадцать в парке появляются две маленькие девочки с колокольчиками, как у нас на линейке 1 сентября, и дети разбредаются по школам и садикам. Еще через пять минут парк становится абсолютно тих, как и положено в респектабельном Эстермальме, и трудно поверить, что только что тут бесилась добрая сотня детей. Закончив фотосессию, мы провожаем Рикарда в школу (Даг договорился с учительницей, что сын может немного опоздать на урок) и поворачиваем на тенистый бульвар Карлавэген, по обеим сторонам которого выстроились прекрасные образцы северного модерна. По дороге Даг объясняет, чем, на его взгляд, этот район хорош для жизни с детьми: «Во-первых, конечно, парк — вы его видели, — он прямо напротив дома, и там сын играет с друзьями. Во-вторых, это очень безопасный, спокойный район, и Рикард может один ходить в парк и в гости к товарищам, живущим неподалеку. Ну а в-третьих… как бы это сказать… в Эстермальме живут хорошо воспитанные люди — это касается и родителей, и детей. В общем, отличное место, чтобы растить ребенка».

На террасе кафе в местном торговом центре Даг рассказывает мне, что с Анной-Марией они познакомились в 2001 году, поженились в 2008-м, а еще через несколько лет у них родился сын. Даг, конечно, присутствовал при родах («Я считаю, что это долг мужа — оказать поддержку жене в такой момент»), а когда Рикарду исполнился год, решил взять декретный отпуск: девять месяцев он провел дома с сыном, а Анна-Мария все это время работала. «Поначалу я думал, что буду ходить в офис один или два раза в неделю, такой был план, — рассказывает Даг, — но мой тогдашний босс, который тоже в свое время уходил в декрет, убедил меня, что лучше не совмещать отпуск с работой, ведь это фантастическая возможность установить тесную связь с сыном. И я очень ему благодарен за тот совет: в результате я на целых девять месяцев забыл о делах и сконцентрировался на ребенке».

— А почему вы решили взять такой длинный отпуск? Ведь в Швеции, насколько я знаю, можно отдавать детей в садик начиная с года?

— Совершенно верно, хотя обычно это происходит чуть позже — в год и три или в год и четыре месяца. Но я просто хотел побыть с сыном подольше: чтобы получше узнать его и чтобы у нас установились особенные, близкие отношения. Кроме того, мне кажется, это важно и для ребенка, для баланса в воспитании: сначала он побыл год с мамой, потом девять месяцев с папой, а уже после этого пошел в детский сад, куда его тоже, кстати, в первый раз отвел я.

Что было самым трудным в декретном отпуске? Даг уверяет, что ничего. Покормить, погулять, поиграть, спать уложить — это совсем не сложно. А как же полная смена декораций, когда менеджер высшего звена в первый раз в жизни оказывается в совершенно незнакомой обстановке, совсем не похожей на офисную жизнь? Неужели не было трудностей?

— Пожалуй, первые пару недель я скучал по работе, — кивает Даг, — по общению в офисе. Так что да, вы правы: с практическими вещами никаких проблем не было, а вот психологические сложности из-за перемены обстановки действительно были. Но буквально через две-три недели я полностью вжился в роль отца и больше до конца отпуска о работе не вспоминал.

Вжиться в новую роль, а заодно и восполнить дефицит общения Дагу помог открытый детский сад — в Швеции они очень популярны. Там ребенка нельзя оставить, но он может регулярно посещать его вместе с родителями. А пока воспитатели занимаются с малышами — в основном сюда приводят тех, кто еще не пошел в обычный садик, — у родителей есть возможность пообщаться между собой. «Наш открытый детский сад организовала местная церковь, — рассказывает Даг, — и мы с Рикардом часто туда ходили. Пока дети играли, я болтал с другими отцами, а с одним — оказалось, что он жил в нашем доме и тоже сидел в декрете, но только с дочкой, — мы очень подружились и даже как-то вместе ездили за город. Так что открытый детский сад — это замечательно. Еще мы много гуляли. Ходили в гости к моим армейским друзьям и однокашникам, вместе устраивали походы в лес, сидели у костра…» При упоминании армейских друзей я оживляюсь — не так уж часто в жизни мне попадаются люди, служившие в армии, а уж за границей — почти никогда. Даг оттрубил 15 месяцев в 1992 году, а вот его младшие братья в армии уже не служили.

— Тогда, — Даг делает многозначительную паузу, — все было гораздо серьезнее. Армия была больше, чем сейчас, и службу в ней проходили практически все мужчины. Я служил в десанте, в местечке Арвидсъяур, в Лапландии, и нас обучали тактическим действиям в тылу врага. Холодная война только что закончилась, но обстановка была неспокойная, мы не понимали, что может случиться.

— Слава богу, — говорю, — что ничего не случилось.

— О да, — кивает Даг.

Мы замолкаем на пару секунд, и я думаю о том, что примерно в то же время, в конце 1980-х, служил два года в одном из мест, которое как раз могло вызывать смутное чувство тревоги у Дага и его соотечественников, — на космодроме Плесецк в Архангельской области, всего в 1500 километрах от Арвидсъяура. А сейчас мы сидим в кафе, пьем кофе и болтаем о детях. Несомненно, мир изменился к лучшему.

— Кстати, о боге, — говорю я вслух. — Вы упомянули, что открытый детский сад в вашем районе организовала церковь. Это просто совпадение, или церковь играет заметную роль в вашей жизни?

— Безусловно, и очень заметную: я считаю ее важной частью нашего национального наследия. C сыном мы тоже ходим в церковь, пусть не каждое воскресенье, но довольно часто. Мне кажется, что религия и церковь важны для стабильности в стране, для семьи и, в некотором роде, для будущего. В этом отношении я, пожалуй, весьма консервативен.

Даг очень тщательно подбирает слова, делает паузы, обдумывая сказанное, перемежает речь оборотами «в каком-то смысле» и «в некотором роде» и вообще производит впечатление человека, который осознает, что говорит не очень популярные вещи. Но вместе с тем мягко дает понять, что дорожит своими убеждениями и не собирается от них отказываться, — и не боится давать неожиданные и даже парадоксальные ответы на мои вопросы. Например, он считает, что время, проведенное в отпуске по уходу за ребенком, не только не помешало его карьере, а наоборот, дало ей дополнительный толчок. «Во-первых, перед тем как я ушел в декрет, ситуация на работе была очень напряженная, постоянный стресс, так что перерыв пошел мне только на пользу. Во-вторых, я бы сказал, что это в каком-то смысле была психологическая перезагрузка, и я вернулся к делам гораздо более активным, сконцентрированным и с возможностью по-новому взглянуть на многие вещи. Сейчас я часто делюсь собственным опытом с подчиненными и всегда поддерживаю тех, кто хочет взять отпуск по уходу за ребенком, — и мужчин, и женщин. Кроме того, я искренне считаю, что это хорошо и для компании, ведь время, проведенное с детьми, открывает перед моими сотрудниками новые перспективы и положительно сказывается на их стратегическом мышлении».