Контракт для двоих - Морин Чайлд Страница 10

— Что за мерзавец, — пробормотал он, — готов использовать женщину, чтобы получить эту чертову землю. Сделать ребенка и отвалить прочь.

Удивительно, но именно этот момент беспокоил Адама больше всего. Он потер рукой подбородок и уставился в вечернее небо, еще раз напомнив себе, что это была идея Джины. А значит, она не жертва, а расчетливый сообщник.

Услышав звонок телефона, Адам тут же потянулся за ним, готовый отвлечься от своих мыслей. Но, взглянув на экран, нахмурился.

— Что там у тебя, Трэвис?

— Что у меня? Скорее, что у тебя? Я только что разговаривал с Эсперанцей, и она сказала мне, что ты отправился жениться в Лас-Вегас.

Адам вздохнул. У его экономки был длинный язык.

— Так оно и есть.

— На Джине?

- Да.

— Значит, мое приглашение где-то на почте потерялось?

Адам поставил бокал с шампанским на каминную полку.

— Это была очень скромная церемония.

— Да? А я слышал, что и ее родители там были.

— После обеда они уже уехали.

— Все равно, почему ты не захотел, чтобы присутствовала и твоя семья?

— Это не совсем то, что ты думаешь.

— Правда? А я думал, что ты просто женился на девчонке, которую мы все знали с детства, и даже не побеспокоился сказать нам об этом.

— Она не девчонка, — пальцы Адама стиснули телефон. — И давно уже. К тому же с каких это пор я должен отчитываться перед вами?

— Конечно же, ты никому ничего не должен. Но все ли здесь чисто, Адам? Твой брак случайно не имеет никакого отношения к той чертовой земле?

Наступила долгая пауза. Адам пытался сдержать рвущуюся изнутри ярость. Наконец Трэвис тихо сказал:

— Ты настоящий сукин сын, Адам.

— Она знает, на что идет.

— Сомневаюсь.

Адам оглянулся, чтобы убедиться, что Джина еще не вышла из ванной.

— Знаешь, Трэвис, вряд ли ты можешь служить образцом добродетели, когда речь заходит о женщинах.

— Это совсем другой разговор.

— Почему? Я же не запрещаю тебе направо и налево крутить романы, без которых папарацци давно бы умерли с голоду. Вот и ты не суй свой нос в мои дела.

— Твоя жизнь станет сущим адом из-за этого блефа с Джиной.

— Ну да, а то сейчас она сплошной мед.

— Господи, Адам, — вздохнул Трэвис, — когда ты успел так очерстветь?

Адам захлопнул телефон, не желая выслушивать мнения своих братьев. Он и так знал, что они подумают, когда шел на это.

— Как мило, — услышал он голос Джины. — У тебя такой вид, словно тебе хочется кого-нибудь укусить.

Адам повернулся, придав своему лицу привычно непроницаемое выражение, которое он использовал для всех, за исключением разве что своих братьев. Но эта попытка отгородиться от нее оказалась безуспешной: горячий комок желания прокатился по его телу и сжался внизу живота.

В рассеянном свете, струящемся из открытых дверей балкона, Джина была просто невероятна. Короткий пеньюар доходил ей только до середины бедер. Тонкий шелк насыщенного красного цвета плотно прилегал к телу, очерчивая каждый его изгиб, оставляя открытым то, что выглядело точно целая миля ног. Волосы свободно падали на ее плечи, дразня своими непокорными завитками. Легкий аромат цветов и улыбка, которую она ему дарила, одновременно и раздражали, и о чем-то напоминали ему.

— Ты выглядишь изумительно, — сказал Адам.

— А я так чувствую себя просто дурой. — Джина провела рукой по животу, как бы пытаясь унять внутри трепет легких крылышек, и он спросил себя, уж не жалеет ли она о том, что привело ее сюда?

— Почему?

Она пожала плечами.

— Я накупила всего для этой ночи, а это совершенно ни к чему. У нас ведь не обычная брачная ночь, верно?

— Верно, — согласился он, однако так и не смог отвести от нее взгляда. От мягкой округлости груди. От заострившихся кончиков сосков, плотно прижатых к темному шелку. — Но это начало нашего соглашения. А что касается меня, то я ценю твое умение делать покупки.

— Спасибо. — Джина вышла на балкон и, облокотившись на парапет, взглянула на открывшийся передней вид. — Великолепно, правда?

- Да.

Но Адам смотрел не на залитый неоновыми огнями город или виднеющиеся вдали горы, а на нее. Он сделал еще один глоток шампанского надеясь, что ледяной холод остудит его кровь. Ничего подобного.

— Я благодарна тебе, что ты помог моим родителям попасть сюда.

Он пожал плечами. Ему ничего не стоило привезти сюда Терезу и Сэла, но он нисколько не был огорчен их отъездом. Весь день Тереза посылала ему негодующие взгляды.

— Мне казалось, для тебя важно, чтобы они были рядом.

— Но ты не пригласил своих братьев.

Он прислонился к каменному парапету.

— Я думаю, в нашем случае было бы не очень уместно устраивать шикарную свадьбу с огромным количеством гостей.

— Ты прав. Чем проще, тем лучше. Но они хотя бы знают?

— Да. Эсперанца сказала им.

— И как они к этому отнеслись? — улыбнулась она.

— Вполне нормально, — солгал он. — Я только что разговаривал с Трэвисом.

Прохладный ветер потянул с гор, и Джина поежилась.

— Ты замерзла?

— Немного.

Адам подошел к ней. Совсем короткий путь, но Адам чувствовал, как если бы каждый его шаг был измерен. Он почти готов был расторгнуть их сделку. Потом пути назад уже не будет. И если он проснется завтра, сожалея о том, что сделал ночью, ему так и придется жить с этим.

Впрочем, у него был немалый опыт по этой части. Можно сказать, он привык жить в реальности, которая его не очень-то устраивала.

— Иди сюда.

Адам обнял ее, притянув к себе спиной. Искра проскочила между ними, наполняя жаром его тело. Он сжал зубы, чтобы вернуть себе самообладание. Ему следует помнить только об их сделке.

— Адам, — ее голос был так тих, что он едва услышал его. — Это была моя идея, но я почему-то не знаю, что делать дальше.

— Мы сделаем то, что и запланировали. Ребенка.

Она снова поежилась и крепче прижалась к нему.

— Верно. В этом, собственно, вся суть. Поэтому, — она подняла к нему свое лицо, — не будем терять времени.

И, поднявшись на цыпочки, она поцеловала его в губы. Мягкое, почти нерешительное прикосновение ее рта заставило что-то вспыхнуть внутри него ярче, чем все неоновые огни ночного города.

Последние пять лет Адам провел один, запрятав подальше все свои желания и потребности. Сейчас же он не видел причин, чтобы отступать. Обхватив руками за талию, он с силой прижал Джину к себе, чувствуя, как переливается в него се тепло. Она выдохнула со стоном, и дрожь пробежала по его телу.