Найди свое счастье - Лора Мэрфи Страница 10

Его низкий голос был с нотками подозрения, которое сквозило и в его глазах. Ей стало неприятно оттого, что он смотрит на нее так, словно не совсем доверяет. Но почему он должен быть доверчивым? Ему уже известно, что она способна на обман. После той жаркой августовской ночи, проведенной с ним, она продолжала дружить с Грегом, вышла за него замуж, — словно так и должно быть и ничего не случилось.

И все-таки ему невдомек, насколько она лжива. Он не знает, что она вышла замуж не по любви, была неискренней, поскольку испытывала подлинные чувства к Теду.

Откуда ему знать, что последние десять лет ее жизни прошли во лжи и обмане. Но скоро узнает и возненавидит ее.

Ну что же — пора сделать первый шаг.

Поднявшись на ноги, она сорвала несколько цветков прежде, чем повернуться к нему. Ей хотелось быть храброй, чтобы не бояться предстоящего разговора. И хотелось остаться трусихой, чтобы предотвратить, хотя бы оттянуть, увы, неизбежное.

— У меня нет жилички, Тед, — объявила она, открыто встретив его взгляд и стараясь не уводить в сторону свой.

— Но ты сказала…

— У меня есть дочь.

Ему понадобилось какое-то время, чтобы вникнуть в ее слова, и она притихла, перебирая пальцами хрупкие цветки и с болью в сердце ожидая его реакцию.

— Дочь? — вопросил он наконец с нескрываемым изумлением. — У тебя — дочь?

— Да.

— Кто ее отец?

О Боже. Никто не задавал ей этого вопроса. Когда она сообщила Тейлорам и Джеймсонам, что беременна, родные несказанно обрадовались. О, они посчитали и обнаружили, что она забеременела за месяц до бракосочетания, но не приняли этого во внимание. И, естественно, поверили, что отцом был Грег. Кое-кто из их родственников решил, что Дорис переехала в Уэст-Пирс именно для того, чтобы иметь возможность вступить в более интимные отношения с женихом.

Тед, только Тед догадался спросить о том, что все воспринимали как само собой разумеющееся.

Она тщательно подбирала слова, отрывая лепестки от цветка.

— Я была в положении, когда Грег погиб.

Он смотрел на нее, явно не понимая.

— Муж этого не знал. Поэтому и тебе было не известно. Я написала ему обо всем в письме, которое отправила незадолго до Рождества.

Он сообразил, что означала эта примерная дата, заметила Дорис, припомнил, что казарма была взорвана пятнадцатого декабря. Конечно, припомнил. Все, кого он любил, погибли в тот день.

В каком он был состоянии, переживая смерть стольких друзей? Был ли рядом с ним кто-то, кто утешил его?

Она бы попыталась сделать это, если бы только Тед позволил. Если бы не отвернулся от нее, приехал к ней.

— Почему ты решила, что твоя семья не дала бы тебе покоя? — поинтересовался он.

— В девятнадцать лет я оказалась беременной, осталась без мужа. Естественно, все были озабочены.

— Когда девочка родилась?

— В начале лета. — Она умышленно не назвала месяц. Если сказать ему, что Кэтрин родилась второго мая, девять месяцев спустя после той самой ночи, когда они предавались любви, он догадается о том, о чем не догадывался никто. Еще бы, он же знал то, о чем другие и не подозревали.

— Только на следующее утро после ее рождения у меня не осталось сомнений в том, что переживу случившееся. Иногда я думаю, что она спасла мне жизнь.

— Темноволосая девочка, что каталась на велосипеде во вторник, — прошептал он. — Это она?

Дорис кивнула.

— Что же ты молчала? Почему не показала на нее и не сказала, что это твоя дочка?

Да потому что боялась того, что он, увидев ее, и сам догадается.

— Почему ты не сообщила мне об этом десять лет назад? — Наконец в его голосе прорвалось чувство. Недоумение. Гнев. — У тебя же был адрес батальона. Ты же писала все эти чертовы письма Грегу. А меня даже не известила, что у него… что у тебя будет ребенок.

— Какое значение это имело бы? — отмахнулась она. — Если бы ты знал о моей беременности, когда он погиб, позвонил бы мне? Приехал бы навестить меня?

— Да. — Он возбужденно поднялся со ступеньки не в силах уже сидеть спокойно. — Это имело бы чертовски большое значение. Он был моим лучшим другом. Я был обязан ему… — Он оборвал фразу, выругался вполголоса, потом продолжил: — Я был обязан ему всем.

— И вернулся бы сюда ради ребенка Грега, но не ради меня… — Дорис и не подозревала, что можно ревновать к своей собственной дочери, но какое-то щемящее чувство свидетельствовало, что она-таки ревнует. Женщина поднялась по лестнице и оказалась на ступеньку выше, глаза в глаза с Тедом. — Я была той, кто тебе нужен, как ты говорил. Той, ради кого ты принес бы в жертву дружбу с Грегом. Ты знал, что я тебе поверила? И даже собиралась сказать ему, что не могу выйти замуж, потому что — да прости меня. Боже, — хочу тебя?

Почувствовав, как сжалось горло, она отвела в сторону взгляд и глубоко вздохнула прежде, чем снова посмотреть на него. И на этот раз заговорила спокойнее.

— Слава Богу, что я этого не сделала. Все было лишь болтовней, не так ли? Три месяца спустя ты напрочь забыл обо мне. Когда я особенно нуждалась в тебе, ты был недосягаем.

Она дала ему шанс оправдаться, высказать что-нибудь, что угодно, но он им не воспользовался. Его лицо окаменело, глаза стали какими-то далекими. Холодными. Иногда он бывал таким неприступным.

Досадливо пожав плечами, она отошла в конец веранды, остановилась как раз под кормушкой для колибри, и крошечная разгневанная птичка затрепыхалась и поспешила скрыться в ветвях близко растущего рододендрона. Услышав скрип половиц за своей спиной, возвещавший о его приближении, она устало вздохнула.

— Кэтти нуждалась в своем отце, а не в одном из друзей Грега, а то, в чем нуждалась я… — она вздохнула еще раз… — ты не мог мне дать.

Хэмфри опустил губку в ведро, поднял ее, и вода заструилась по крыше машины. Еще и полдень не наступил, а он уже был на ногах больше шести часов и переделал все свои дела. После восьмимильной пробежки убрал квартиру, постирал белье и вымыл посуду, оставшуюся от вчерашнего ужина. Сходил за газетами. Вычистил машину внутри и теперь мыл снаружи.

Когда закончит с этим, решил он, перекусит чем Бог послал и придумает какое-нибудь занятие. Может, если повезет, проспит весь вечер. Поспать-то ему не помешает после беспокойной ночи. Но он знал, что не сможет заснуть. Просто будет лежать размышляя, припоминая. А если и задремлет, то обязательно увидит тот самый сон.

Уже давно он не видел его. Вчерашнее сообщение Дорис, подозревал он, вернет ему неотступное ранее сновидение. "У меня есть дочь", — сказала она. Дочь Грега. И мать не позаботилась за все эти годы о том, чтобы поставить его в известность. Как же больно, что она не пожелала поделиться новостью о самом важном событии в своей жизни. Должна же она была знать, что ему это не безразлично, что он хотел бы об этом узнать. Независимо от обещания, данного Грегу, он сделал бы все на свете ради дочери друга.