Прикосновение любви - Алекс Стрейн Страница 10

– У тебя есть что скрывать?

– Думаю, что в моей биографии для вас не осталось белых пятен.

– Может, да, а может, нет. А ты далеко не глупа, Мари, – насмешливо сказал он.

– Польщена вашей оценкой. Я хотела бы только узнать, насколько далеко вы зашли в ваших изысканиях.

– Тебя ознакомить с твоим досье?

– О, на меня уже есть досье!

– Мари Соваж. Предполагаемо – с твоих слов, – двадцать пять лет. Настоящая фамилия неизвестна, но именно так ты назвала себя, когда попала под опеку социальной службы. Родители неизвестны, место рождения тоже. На тебе было клеймо трудного подростка. Отчаянно дралась, воровала. Росла в воспитательном доме Гибсонов, Фрэнсис и Эндрю. Они как раз специализировались на таких детях. Окончила колледж. У тебя весьма разносторонние таланты. Три дня в неделю ты подменный воспитатель в детском саду; по нескольку часов два дня в неделю – репетитор французского языка. Кроме того, ты настолько хорошо рисуешь, что занимаешься оформлением книг в издательстве. Но для меня имеет значение только то, что у тебя есть педагогическое образование и опыт работы с детьми. Ты довольна?

Она слушала его внешне бесстрастно.

– Вы очень любезны, проявляя такое доверие, – язвительно сказала она. – Не боитесь, что мое темное прошлое даст о себе знать?

Он помедлил с ответом, изучая ее лицо, и Мари охватило беспокойство.

– Думаю, тебе нечего стыдиться своего прошлого. Все твои поступки были продиктованы реалиями твоей жизни. Так или иначе, но я сумею справиться с любыми… трудностями.

Она была удивлена его словам, хотя последняя фраза прозвучала как угроза. Она взглянула в его лицо. Оно было словно высечено из мрамора, а серые глаза были непроницаемо холодны. Но по неизвестной причине Мари вдруг почувствовала боль и одиночество, скрытые где-то глубоко в нем. Это ощущение длилось всего пару секунд и ушло так же быстро, как и появилось, оставив в душе Мари темный след.

– Лео отвезет тебя домой, по дороге мы обговорим детали.

Они вместе пошли к выходу. Мари чувствовала легкое головокружение: еще вчера она считала Донована врагом номер один, а сейчас почти спокойно идет с ним радом. Более того, она уже придумывает оправдания его поведению и поступкам. Она покосилась на Мэтта. Его можно было бы назвать красивым, если бы не это хмурое выражение лица. Подбородок, правда, немного тяжеловат, но нос прекрасной формы и губы очень красиво очерчены. Глаза холодные, с металлическим блеском. Может, они мерцают как расплавленное серебро, когда он улыбается? Если он улыбается…

Она вдруг смутилась, поняв, что уже открыто рассматривает его и ее мысли движутся совсем не в том направлении. Мэтт словно уловил их и повернул к ней лицо.

– Что-то не так? Хочешь выдвинуть дополнительные условия? – спросил он.

– Пока все прекрасно, мистер Донован. Но когда меня совсем достанет ваша тирания или перестанут устраивать условия работы, вы сразу будете поставлены в известность…

Она проигнорировала последовавший за этим заявлением долгий взгляд. Лео ждал их около автомобиля, а Ник сидел внутри. При виде Мари он хотел вылезти, но Мэтт жестом запретил ему это. Он посмотрел на Мари и кивнул на машину.

– Прошу…

Она исполнила его приказ с какой-то гипнотической покорностью. И вдруг неожиданно поняла, что никогда – никогда! – она не сможет противостоять ему. Она слишком слаба для этого. Мари села в автомобиль, и Ник сразу же прижался к ней. Мэтт сел рядом. Просторный салон вдруг стал тесным: она оказалась притиснутой к нему от бедра до колена. Мари была настолько поглощена своими переживаниями, что, когда Мэтт заговорил, она невольно вздрогнула.

– Завтра твой рабочий день начинается в десять. Тебе покажут комнату Ника, где в основном ты будешь находиться, и дом. Не опаздывай.

Высадив ее около дома, он уехал. Мари подумала, что времени слишком мало, чтобы спланировать все заново. Она не может полностью отказаться от своих прежних занятий. Ну хорошо, Клер заменит ее на французском, из садика ей придется уйти, но книги…

Мари вытерла влажные ладони о слаксы, собралась с духом и нажала на кнопку звонка. Калитка бесшумно распахнулась, и она пошла по дорожке к дому. Дверь открылась у нее перед носом, и Мари подняла голову. Она заставила себя улыбнуться, когда увидела перед собой хмурого Мэтта. Он вопросительно приподнял бровь, как бы интересуясь, с чего это у нее такое хорошее настроение, и Мари беспечно прощебетала:

– Вам надо чаще улыбаться, мистер Донован, иначе ваши домочадцы скоро сбегут от вас. Доброе утро, Лео!

Для Лео поверх плеча Донована она послала улыбку, предназначенную еще не для друзей, но уже для хороших знакомых.

– Чему это вы так радуетесь?

Она обернулась.

– Вас больше бы устроила похоронная мина и скорбно опущенные уголки губ? Сегодня прекрасный день, и я не собираюсь портить настроение Нику кислым выражением лица.

– Ах это все для мальчишки?

– А вы думали для вас?

– Не смел даже надеяться, поскольку ты вчера ясно дала понять, как относишься ко мне.

Мари неожиданно смутилась. Он все-таки выбил ее из колеи. Лео куда-то подевался, а Мэтт стоял, сложив руки на груди, и смотрел на нее сверху вниз. Под этим немигающим взглядом она почувствовала себя совсем беззащитной и уязвимой. Как улитка без панциря. Она нервно сцепила руки. Этот взгляд – наказание за ее улыбку?

– Не могли бы вы… не нависать надо мной. Я не преступник, а вы не полицейский, ведущий допрос и оказывающий психологическое воздействие на подозреваемого. К тому же…

Он знакомо приподнял бровь, ожидая продолжения. Воздух завибрировал от нарастающего напряжения.

– К тому же вы, кажется, обещали показать мне комнату Ника, – произнесла она.

– Тереза покажет. Мальчишка давно ждет тебя. И в будущем не демонстрируй мне свою жизнерадостность. Это расшатывает мою нервную систему.

Ха, его нервную систему! А кто позаботится о моей нервной системе?

– Специально для вас я отрепетирую перед зеркалом постную мину, – пообещала она ему.

Показался Лео, и оба мужчины вышли. Тотчас же появилась Тереза и проводила ее в комнату Ника.

Первые дни – самые трудные, уговаривала она себя, потом будет легче. Так и случилось. Первые два дня прошли относительно спокойно – Мэтта она почти не видела. Наверное, это дало ей силы, и она отдалась новой работе всей душой. Ее кипучая энергия была приправлена желанием разбиться ради Ника в лепешку. Первым делом она решила, что ему нужна комфортная психологическая обстановка. Растущий организм не может нормально развиваться в гнетущей атмосфере. Как бы она ни чувствовала себя, на Нике это не должно отразиться. И ее смех заполнил дозволенные для посещения комнаты дома Мэтта Донована. Конечно, в его отсутствие. Иногда ей казалось, что за несколько дней помолодела даже Тереза, с которой у Мари сложились непринужденные дружеские отношения. Оставалось только решить несколько проблем. Поскольку Мэтт предоставил ее полную свободу в воспитании мальчика, Мари решила воспользоваться этим правом в полной мере. Но на некоторые ее действия все же требовалось разрешение хозяина дома. Мари уходила достаточно поздно, и вечером она видела приходящего с работы Мэтта. Обычно их общение ограничивалось словами приветствия или прощания. Иногда она позволяла себе высказать несколько приходящихся к случаю фраз, но неприступный Мэтт едва ли реагировал на них. Человек-скала, прозвала Мари его про себя. Но разговор больше откладывать было нельзя, и, набравшись мужества и перекрестившись, она решила начать штурм человека-скалы. Подкараулив его, она сделала вид, что случайно столкнулась с ним, и как бы между прочим выложила ему свои требования. По его виду трудно было догадаться, что он думает о случайности их встречи. У нее почему-то сложилось впечатление, что он разгадал ее маленькую хитрость.