Она любит скорость - Элизабет Хардвик Страница 10

Кевин улыбнулся, от его глаз разбежались веселые лучики.

— Вы именно такая, какой я вас запомнил, Саманта.

Хорошо бы, если бы она смогла ответить ему тем же. Однако теперь, когда он уже не был измучен бессонной ночью, Кевин Рид был слишком хорош собой.

— Считаю это за комплимент, — кивнула Саманта, хотя прекрасно знала, что Кевин вовсе не собирался ей льстить, а просто расплатился за ее ядовитые замечания, сделанные накануне. — Вы собираетесь весь вечер стоять на пороге или уже готовы ехать?

Улыбка Кевина стала еще шире.

— Я просто подумал, может, вы зайдете что-нибудь выпить, прежде чем мы отправимся ужинать?

Саманта и так уже была слишком обескуражена превращением плейбоя в истинного джентльмена, и ей вовсе не улыбалось остаться с ним наедине в его шикарном доме. Она бы с большим удовольствием отправилась сразу в ресторан. С другой стороны, ей было любопытно посмотреть, как выглядит его жилище.

— Возможно, мы приедем сюда выпить кофе после ужина, — нашла она компромисс. Это была удачная мысль. Если ей не удастся вытянуть из него информацию за ужином, то, может, что-нибудь получится в более интимной обстановке.

— Что ж, хорошо, — согласился Кевин, Его дымчато-серые глаза смеялись.

Забавляется за ее счет, решила Саманта. И как только ему удается сметать все ее защитные барьеры? И потом, она все же была не настолько глупа, чтобы не сообразить, что Кевин уже догадался о ее корыстных намерениях.

Ну и Бог с ним! Она сама сочла бы его круглым дураком, если бы он не сумел сложить вместе два и два, размышляла Саманта по пути в ресторан. Сейчас главное, что они идут вместе ужинать, и гори оно все синим пламенем.

— Сэм! — радостно приветствовал ее владелец ресторана Франко, итальянец по происхождению, проживший почти всю жизнь в Штатах. — Я очень рад вас видеть, мистер Рид, — обратился он к Кевину. — Я и не знал, что вы знакомы.

— А мы и не особенно знакомы, — объявил Кевин, пожимая Франко руку. — Во всяком случае, пока.

Саманта выжала из себя улыбку. Не дай Бог, Кевин заметит, в какое смятение повергло ее его небрежное замечание. У нее не было ни малейшего желания ближе знакомиться с Кевином Ридом сейчас или когда-либо в дальнейшем. Мысль о том, что она не слишком-то справедлива к нему, Саманта решительно отмела. Не она же, в конце концов, лечащий врач одного из членов их семьи. И Кевину не худо бы сообразить, что вступать в личные отношения с ней в высшей степени непрофессионально.

— Выглядишь великолепно, как всегда, Сэм…

— Оставь свои комплименты при себе, Франко, — оборвала владельца ресторана Саманта. — Я сегодня весь день почти ничего не ела и умираю с голоду.

— Ты слышал, что сказала дама, Франко, — протянул Кевин, легко подхватывая девушку под локоть. — У меня такое ощущение, что Саманта, если ее сейчас же не покормить, того и гляди кого-нибудь укусит. Так ведь? — негромко спросил он на ушко Саманту, провожая ее к столику вслед за улыбающимся Франко.

Саманта выгнула брови дугой и внимательно обозрела спутника из-под густых ресниц.

— Знаете, я много лет задаю себе вопрос, почему большинство людей вызывают у меня раздражение, но, похоже, за короткое время нашего знакомства вы успели дать мне на него ответ, — с нарочито приторной улыбкой заявила она.

— Стало быть, все же есть счастливцы, которые не вызывают у вас раздражения? — засмеялся Кевин.

Саманта пожала плечами и уселась на предупредительно выдвинутый для нее стул.

— Иногда меня просто поражает, насколько у людей отсутствует воображение, — надменно произнесла она.

Кевин смотрел на нее через стол с нескрываемым восхищением. Франко между тем выдал им меню и тихо испарился.

— А у вас всегда есть ответы на все вопросы? — закончив обозрение, спросил Кевин.

— Мама говорила, что первое слово, которое я произнесла, было не мама и не папа, а нет!

— Охотно верю, — улыбнулся Кевин. — А какой, кстати, она была?

На мгновение Саманта растерялась — слишком уж резко он сменил тему.

— Кто? — озадаченно спросила она.

— Ваша мать. — Кевин посерьезнел. — Наверное, она была необыкновенной женщиной, раз ваш отец в нее влюбился. И, кроме того, она произвела на свет удивительно красивую дочь.

— Это что, лесть, Кевин? — поддразнила Саманта.

— Вовсе нет, — отозвался он. — Физическая красота сразу бросается в глаза — это очевидно.

— В отличие от красоты внутренней? — с вызовом спросила Сэм.

— Внутреннюю красоту, как известно, разглядеть гораздо труднее, — согласился Кевин, и в его голосе послышались стальные нотки.

Разговор принимал слишком серьезный оборот, это вовсе не входило в планы Саманты на сегодняшний вечер, и она нахмурилась. Однако Кевин продолжал вопросительно смотреть на нее, и девушка со вздохом начала рассказывать:

— Мама была одной из тех счастливых женщин, в ком внешняя красота сочетается с внутренней. Она была миниатюрная, с темно-каштановыми волосами, которые при определенном освещении казались совсем черными, а на солнце были почти медными, как мои. У нее были правильные, почти кукольные черты лица, — с грустью вспомнила Саманта. — Но люди тянулись к ней не из-за внешности. Она была редким человеком, умевшим приносить другим радость и видеть в людях только хорошее. Строго говоря, — решительно закончила Саманта, — мама была полной противоположностью мне.

Кевин ответил не сразу, несколько секунд он внимательно вглядывался в лицо девушки.

— Вам ее по-прежнему не хватает, — наконец произнес он.

Саманта вздрогнула, охваченная печальными воспоминаниями. Мама умерла, когда ей было семнадцать лет. До этого она купалась в материнской любви, ей было так хорошо, уютно и покойно в мамином мире, наполненном солнечным светом и смехом. Разумеется, она тосковала по матери! Однако обсуждать эту тему с Кевином Ридом она категорически не желала.

— Надо быть бесчувственным чурбаном, что бы не переживать из-за смерти матери, — уклончиво отозвалась Саманта.

Кевин кивнул.

— А моя мать вырастила меня и двух моих сестер совершенно одна. Отец умер, когда я был совсем маленьким.

Этого Саманта знать не желала. Она вообще не хотела ничего знать о его личной жизни. Чем более приветливо и непринужденно держался Кевин, тем большей стервой она себя ощущала. А это никуда не годилось.

— Жизнь вообще иногда бывает жестокой, правда? — нарочито небрежно произнесла Саманта. — Что вы будете есть? — И она взяла со стола меню.

Этот разговор о матерях подействовала на нее сильнее, чем она готова была себе признаться. Свою мать она любила до самозабвения, а в одной короткой фразе Кевина прозвучало такое искреннее восхищение его матерью, что Саманта не придумала ничего более стоящего, чем ляпнуть очередную грубость. Но ее переживания о смерти мамы были глубоко упрятаны от всего мира, она и думать-то решалась об этом только наедине с собой, а уж обсуждать их с едва знакомым мужчиной было немыслимо.