Пятерняшки для фитоняшки - Светла Литвин Страница 11

Хоть мы и рухнули уже на кровать, Максим не торопился, но при этом и не терял страсти. Каждый его поцелуй в шею, ушко, ключицу, каждое касание рук, ласка пальцами напряжённых сосков, всё это было наполнено страстью и настоящим мужским желанием доставить удовольствие.

Мне казалось, что я перегрелась, стало жарко и невозможно уже было довольствоваться только поцелуями, объятиями и прочими взаимными ласками, а Максим словно понял меня без слов…Или я что-то ему всё же сказала… Совсем не помню. Этот момент миновал моё сознание, в нём отложился лишь размеренный толчок, наполняющий и возносящий куда-то выше, чем здесь и сейчас.

Максим не только двигался во мне, но и по-прежнему целовал в губы, ласкал грудь и касался меня пальцами везде, где мог дотянуться. Я была близка к оргазму, но долго сопротивлялась, балансируя на остром по ощущениям краю пропасти, желая получить всё больше и больше приятного чувства наполненности, которые непременно потерялись бы в момент яркого падения. Максим тоже сдерживался, несомненно, желая, чтоб я была первой, но не выдержал и толкнулся особенно мощно, шумно выдохнув с преждевременным разочарованием. Я расслабилась, отпустила себя и тоже рухнула в манящую пропасть оргазма вслед за ним вздрогнув всем телом.

Через пелену кайфа до моего слуха доносился неясно чем вызванный смех Максима, но мне пока было не до выяснений что к чему. Так стало хорошо, что эгоистично ни во что не хотелось вникать, только наслаждаться ощущением гуляющего по телу тока.

Максим

Так долго я старался доставить Тане удовольствие и всё никак! Уже сдался и думал, что снова облажался, как всё внезапно получилось. Задрожала в оргазме моя Синичка, крепко обхватив меня ногами. Смех то ли от радости, то ли от нервного напряжения сам собой рвался наружу. Да, скорей истерический, потому что я никак не мог заткнуться, а Таня уже пришла в себя.

— Чего ты смеёшься? — возмутилась, тяжело дыша.

Я и сам задыхался после такой нагрузки ещё и смеха и в итоге закашлялся.

— От восторга. — частично скрыл причину своего дурацкого хохота, и освободив Таню, хотел устроиться поудобней позади неё, чтоб отойти немного.

Но Таня не дала даже расслабиться, засобиралась куда-то, упрямо отмахиваясь от моих объятий.

— Что случилось? — ну и испугался же я в этот момент, пока не услышал весёлый Танин голос.

— Нет, я водички попить. — задорно заявила она, бессовестно портя сладкий момент.

— Лежи, я сам принесу! — самостоятельная блин какая.

Одним движением руки резко завалил Синичку на кровать, отчего она забавно взвизгнула. Перемахнул через неё и не нащупав в темноте тапки, пошлёпал по ледяному полу на кухню.

— Воды или компот?! — поинтересовался у Тани крича прям с кухни, от света глаза немного слезились и ни в какую не хотели открываться, и на самом деле дико хотелось спать.

Свежий воздух, баня, вкусная еда и секс сделали своё дело, я валился с ног, поэтому и не удивился, когда от Синички ответа не последовало. Вернулся в комнату и обнаружил свою птичку сладко спящей, минуту невыждавшей воды. От этого милого личика с алыми припухшими губами просто дыхание сорвалось, дальше происходило всё словно в тумане или под каким-то гипнозом.

Включил настольную лампу, максимально тихо порылся в шкафу ища корзинку бабули. Именно в ней она хранила ремонтный набор с заплатками, пуговицами, иголками, а главное, нитками.

— Есть! — вырвалось у меня, когда нашёл то, что искал.

Моя радость была излишне громкой, я поморщился от самого себя, а Таня даже не шелохнулась настолько крепко спала по самую шею спрятавшись под одеяло. Теперь мне предстояло добыть танину руку из-под него. Практически ювелирная операция по выявлению необходимых мне данных, а именно размера Таниного безымянного пальчика.

Я даже не замечал, что грызу собственную губу, когда добрался до нужного мне безымянного и оборачивал его толстой ниткой. С нервов так тупил, что первая мерка оказалась идиотской, я обернул Танин пальчик два раза и выходил размер кольца даже больше, чем на меня. Вторая попытка была уже намного удачней, один оборот я аккуратно обрезал нить и припрятал её в бумажник.

Фух! — выдохнул и с невероятным облегчением забрался к Синичке под одеяло.

Теперь ото сна меня ничего не спасло, ни волнение, ни возбуждение и накрыл он меня моментально.

Татьяна

Не помню, как заснула, но просыпалась я нехотя и только потому, что меня настойчиво будил Максим, а мне хотелось его за это стукнуть.

— М-м? — мыкнула, глядя на него вопросительно, едва раскрыв глаза.

— Ты горишь вся, — на этом заявлении он приложил ладонь к моему лбу, та оказалась очень холодной. — У тебя температура. Вот это выпей. — Максим протянул мне стакан с мутной жидкостью и тут до меня дошло, как сильно я хочу пить.

Присела и взяла заветный стакан хоть и с лекарственной, но всё же водичкой. Максим дождался пока выпью кисловатую жидкость, забрал пустой стакан и тут же спросил;

— Болит что-то? Ну-ка рот открой! — за ночь он словно изменился и был сейчас совсем другим, строгим, что ли, или, возможно, даже злым.

Мгновенно у меня промелькнула мысль, что он со мной больной возиться не хочет, поэтому и злится.

— Не болит у меня ничего и рот я не открою. Я спать хочу! — проворчала и рухнула совершенно без сил обратно на подушку, словно меня припечатало чем-то к ней.

— Ты здоровая вредная, а больная ещё вредней. — хмыкнул он, — Ладно, спи, бульон сварится разбужу, и чтобы поела у меня. — Макс сказал это всё строго, но с заботой.

— А если не поем? — решила, повредничаю раз я всё равно уже вредная.

Максим усмехнулся, присел на край кровати приобняв меня. Он медленно наклонился и зашептал на ухо;

— Запеленаю тебя…и накормлю… — этот шёпот просто свёл с ума, а напоследок Макс ещё и поцеловал меня за ушком. — Всё! Спи! — резко встал и подоткнув мне одеяло со всех сторон, ушёл из комнаты.

Я ещё глаза не закрыла, как он вернулся с какой-то плотной тканью в руках.

— Окошко зашторю, чтоб тебе поуютней спалось без солнца. — он перекинул ткань через натянутый шнур с тюлью и действительно стало лучше глазам.

— Спасибо. — поблагодарила и даже поцелуйчик воздушный отправила.

Как-то само собой получилось, а Максим засиял от этого словно то самое солнышко, от которого меня спасает. Он ушёл, прикрыв за собой дверь, а я уснула. Когда Макс разбудил второй раз у меня уже отчётливо болело горло.

— Температура спала, болит что-то? — поинтересовался он, трогая мой лоб тёплой ладонью.

— Горло. Немного. — нехотя призналась, но скрывать было глупо, я просто-напросто охрипла.

— Вот это всё, потому что ты рот не открыла! — возмутился Максим и тут же мягко добавил; — Ладно, буду лечить тебя сейчас. Бульон куриный. Садись поудобней.