Ненавидеть нельзя любить - Ольга Петрова Страница 11

Все повторилось. Как много лет назад она хотела его, и ждала, и боялась. Ольга сморгнула слезу и закончила про себя: «А он пришел, увидел, победил». Двое взрослых людей, поддавшись порыву страсти, оказались в одной постели. Неизбежное произошло, отбросив их в общее прошлое. Медленно возвращалась окружающая реальность. Время вспомнить о том, что разделяло их в настоящем.

Ольга молча выскользнула из его объятий и быстро прошла в душ, закрыв за собой дверь на шпингалет. Встала сразу под холодный поток воды и задохнулась от леденящих иголок, впившихся в кожу. «Нужно прийти в себя. Сейчас же, срочно собираться и ехать, пока не растаяла от его поцелуев. Он предал меня, предал сына – ему нет места в нашей жизни».

Из душа Ольга вышла, туго затянув пояс халата и гордо подняв голову. Она прошла мимо Валерия, даже не посмотрев в его сторону. Начала сосредоточенно рыться в сумке. Он молчал, наблюдая за ней, потом осторожно кашлянул, словно напоминая о себе.

– Если я схожу в душ, ты не убежишь по-тихому? – голос звучал вкрадчиво, отдавал бархатом.

– Нет, не убегу. Я, конечно, спешу, но время еще терпит. Я закажу чай в номер, ты будешь?

Ей хотелось, чтобы разговор приобрел иные интонации, более нейтральные.

– Конечно, буду.

Послышались его легкие шаги, скрипнула дверь душа.

Ольга быстро переоделась. В джинсовом костюме она чувствовала себя более защищенной от его взглядов, чем в халате, надетом на обнаженное тело. Позвонила и сделала заказ в номер. Положив трубку, с удивлением обнаружила, что Валерий стоит, прислонившись к стене, и наблюдает за ней. Он был в одних форменных брюках, капли воды блестели кое-где на обнаженном торсе.

– Как ты быстро и тихо все делаешь, – не удержалась она.

– Привычка, – он улыбнулся краешком рта. – Чай скоро принесут? Очень кушать хочется.

– Обещали минут через пять, – запихивая с трудом халат в сумку, ответила Ольга.

Понаблюдав за ее стараниями, он подошел и помог застегнуть молнию. Посмотрел внимательно и тихо спросил:

– Ты очень спешишь?

– Очень. Меня ждут. Я сыну обещала скоро вернуться, он у бабушки с дедом.

Она говорила быстро, словно защищаясь словами, закрываясь от него, не давая ему произнести ничего лишнего.

– Ты и дальше собираешься бегать от своего прошлого? Как все эти десять лет? – спросил он вдруг нарочито грубо, прерывая поток ее слов. – Ты же умная женщина, уже совсем взрослая, ты должна понимать, что так проблемы не решаются…

– О каких проблемах ты говоришь? – взорвалась она. Ей было неприятно оттого, что он все испортил своими словами, что стоял очень близко и как-то слишком прочно. Чтобы чувствовать себя в безопасности от его рук и дыхания, нужно обходить это крупное тело, так приятно и по-родному пахнущее свежестью. И еще – он был голый по пояс. Ее взгляд упирался прямо в обнаженную загорелую грудь, по которой ровной дорожкой курчавились темные волосы. От всего этого Ольга почувствовала себя слабой женщиной, от сильного волевого человека, умеющего управлять своими эмоциями, почему-то ничего не осталось.

– Я не бегаю от своего прошлого. Я просто от него абстрагировалась, забыла о нем и живу своей жизнью. – Она постаралась произнести эту фразу ровным голосом. – Пропусти меня, пожалуйста, к окну.

– Тебе плохо? – испугался Валерий, и вся его воинственность куда-то улетучилась. Он неслышно переместился в сторону.

– Мне тесно, ты занимаешь полкомнаты. – Она подошла к окну. – Я ни от кого не бегаю. Я просто начала жить с нуля.

– И поэтому никогда не приезжаешь в родной город, не видишься с родителями, не приходишь на встречи выпускников, не отвечаешь на письма друзей?

Он злился. Она смотрела на него с удивлением и узнавала это выражение лица.

– Именно поэтому ты лезешь в самые горячие точки, создавая себе имидж бесстрашной журналистки, забывая о том, как переживает твоя мать, читая обо всем в газетах и рассматривая сделанные тобой фотографии? Бросаешь маленького сына и рискуешь своей жизнью и жизнью тех, кому приходится тебя спасать, когда ты попадаешь в переделки? Именно это называется новой жизнью с нуля, в которой нет места прошлому?

– Ты не имеешь права так говорить.

Ольга почувствовала, как его злость передается ей, захлестывает ее от кончиков пальцев похолодевших ног, горячо ударяя по глазам так, что в них даже темнеет. – Ты не имеешь права упрекать меня и разбирать мою жизнь на кусочки!

– Почему? – Он взревел от возмущения так громко и внезапно, что Ольга даже испугалась за себя. – Почему ты так говоришь? Потому что я десять лет назад напился и от отчаяния переспал с твоей сестрой? Так я расплачиваюсь за это все десять лет, живя с нелюбимой женщиной. А ты в то же самое время изменяла мне со своим польским евреем, которого бросила через месяц после свадьбы… Но, судя по всему, тебе можно. Тебе можно все: лезть под пули, подставляя наших ребят ради нескольких удачных снимков…

– Прекрати! – Она тоже кричала, не сдерживая больше эмоций и слез, бегущих потоком по ее щекам. – Прекрати! Ты не знаешь, как все случилось тогда. Я не лезла под пули. Меня украли из поезда, на котором я ехала в Грозный, похитили. Я не виновата, что вы с Костей оказались там, что вы бросились меня спасать и чуть не погибли. Это не моя вина. Если бы не Рашид, меня бы уже не было в живых. А вы убили его… Я знаю, его убил Костя, он мне все рассказал, в госпитале.

Ольга не видела лица Валерия, но ей казалось, что он смотрит на нее с ненавистью.

– Твой Рашид – бандит. Мы искали его в горах не один месяц. Он вышел только из-за тебя. Я думаю, он тоже тебя любил, Русанова. И ты ему, как и всем нам, поломала жизнь. Вернее, помогла с ней расстаться.

Ей хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать всего того, что он говорил таким злым, чужим голосом.

– Знаешь, что он сказал мне перед смертью, твой Рашид, твой знаменитый комсомольский лидер, твой чеченский друг? Повторить?

Ольгу била мелкая дрожь, и она никак не могла с ней справиться.

– Он сказал мне, скаля зубы: «Она не досталась тебе, десантник. Она никогда не будет твоей». Он хотел ударить меня ножом, но Костя успел застрелить его. А потом, когда мы возвращались на базу, машина с бойцами подорвалась на мине.

– Рашид спас меня. Он вывел меня к нашим.

– Он был командиром чеченских боевиков. Он чуть не убил меня.

Ольга закрыла лицо руками и заплакала навзрыд, сквозь слезы прокричала ему:

– Ты к этому прошлому хотел вернуть меня? Так я его и так не могу забыть! Оно мне снится каждую ночь. И я каждую минуту помню, что Костя стал инвалидом, спасая меня, а Рашид погиб от его руки. Чего ты добиваешься, Немировский?!

Он испугался взрыва ее негодования, испугался ее крика и слез и не знал, что делать дальше. Он довел ее до этого состояния не нарочно, просто ему хотелось пробить брешь в ее отстраненности, увидеть ее прежней. Отдавшись ему, она не стала ближе, осталась чужой и неприступной.