Знатная леди - Джорджетт Хейер Страница 11

– Нет, нет! То есть… словом, я имею в виду… В общем, я не знаю, но, полагаю, должно случиться нечто такое, что помешает этому.

– Но, насколько я понимаю, мой дорогой мальчик, – сказала мисс Уичвуд, – ваши родители очень вас любят и никогда вам ни в чем не отказывали.

– В этом все и дело! – с готовностью подтвердил Ниниан. – Все, все мои желания исполнялись, поэтому… как я могу быть таким неблагодарным, чтобы отказать им в их просьбе? Особенно, когда мать со слезами на глазах умоляла меня не разбивать единственную надежду, которая еще оставалась у моего отца.

Столь трогательная картина не произвела на мисс Уичвуд особого впечатления. Она сухо заметила, что не возьмет в толк, почему его любящие родители так настаивают на его женитьбе на девушке, которую он не хочет брать в жены.

– Она – дочь лучшего папиного друга, – с благоговейным трепетом в голосе пояснил Ниниан. – Капитан Карлетон покупал Олд-Манор в надежде, что два поместья объединятся в конце концов посредством этой женитьбы.

– Насколько я понимаю, капитан Карлетон был состоятельным джентльменом.

– О да! У всех Карлетонов денег куры не клюют! – сказала Ниниан. – Но это не имеет никакого касательства к делу.

Мисс Уичвуд подумала, что, напротив, это имеет к делу самое прямое касательство, но предпочла оставить свои мысли при себе. Спустя мгновение Ниниан сказал, слегка покраснев при этом:

– Осмелюсь утверждать, что мой отец никогда не вынашивал меркантильных планов, мадам! Единственное его желание – обеспечить мое счастье; он полагает, что из-за того, что мы с Люси подружились еще в детстве и… очень друг другу нравились, то и теперь прекрасно поладим в качестве мужа и жены. Но этого не будет! – с ненужной горячностью провозгласил Ниниан.

– Да, не думаю, что у вас получится, – согласилась мисс Уичвуд, в голосе которой прозвучало нескрываемое сомнение. – Я и впрямь озадачена тем, что же подвигло ваших родителей думать иначе.

– Они считают, что несдержанность и порывистость Люси объясняется ее крайней молодостью и назойливой опекой со стороны миссис Эмбер, и надеются, что я смогу справиться с нею, – сказал Ниниан. – Но мне это не удастся. Я никогда не мог удержать ее от проказ и мальчишеских выходок, даже когда мы были детьми; и… я не хочу быть женатым на упрямой девчонке, которая считает, что разбирается во всем лучше меня, и говорит, что мне недостает смелости, когда я пытаюсь отговорить ее от чего-либо совсем уж возмутительного. Я действительно пытался помешать ей сбежать из Чартли, но сделать это можно было, лишь применив грубую силу. И, – откровенно добавил он, – к тому времени как я догнал ее, она уже добралась до деревни и заявила, что если я прикоснусь к ней хоть пальцем, она криком позовет на помощь и будет царапаться, лягаться и кусаться. Что ж, если у меня не хватило духу проверить, отважится ли она на это, пусть я буду трусом. Но только представьте, какой поднялся бы скандал, мадам! Она бы перебудила всю округу – ведь некоторые фермеры уже собирались на работу в поле. Так что мне пришлось смириться. А потом Лусилла заявила, что раз никто из них не поверит, если она скажет, что не желает выходить за меня замуж, то ей, дескать, ничего более не остается, кроме как убежать. Должен признать, я склонен согласиться с нею. Но когда она попыталась убедить меня отправиться домой и сделать вид, будто я ничего не знаю о том, что она еще до рассвета удрала из дому, я не смирился! Каким бы жалким типом я выглядел, если бы позволить глупой девчонке отправиться неизвестно куда без защиты!

– Так вот, значит, что произошло! – В голосе мисс Уичвуд проскользнули уважительные нотки.

– Да, и если бы меня не разбудил лунный свет, упавший мне на лицо, я бы ни сном ни духом не подозревал о том, что она задумала! – с горечью подтвердил Ниниан. – Разумеется, я встал, чтобы поплотнее задернуть занавески, и вот тут-то и увидел Люси. Она шагала прочь от дома по подъездной аллее с дорожной сумкой в руках. Да, я готов признать, что сожалею о том, что увидел ее, но раз уж так вышло, что мне еще оставалось, как не последовать за ней?

– Даже не представляю, – призналась мисс Уичвуд.

– Теперь вы понимаете, как все получилось? Мне понадобилось некоторое время, чтобы одеться, тайком выскользнуть из дома и добежать до конюшни, так что к моменту когда я закончил запрягать свой кабриолет и отделался от Соуэрби – одного из наших грумов, который в ночной рубашке вышел посмотреть, кто это крадет посреди ночи коляску, – Люси была уже на полпути к Эймсбери. Я догадался, что она направится той дорогой, поскольку поначалу решил, что она собирается вернуться в Челтенхем, да и, по-моему, из Эймсбери в Мальборо ходит дилижанс, а Мальборо стоит как раз на почтовом тракте в Челтенхем. Я счел этот план совершенно безумным, но все-таки он оказался куда разумнее ее идиотских намерений в отношении Бата. Я сделал все, что мог, стараясь убедить ее отказаться от таких пустоголовых намерений, но все было бесполезно, поэтому, когда она заявила, что не мытьем, так катаньем, но доберется до Бата, мне показалось, что самым правильным будет отвезти ее туда самому.

Последние слова молодой человек произнес, едва ли не оправдываясь, но выглядел он при этом очень застенчивым, и мисс Уичвуд без труда сообразила, что Люси, обладающая куда более сильным характером, по сути, сделала его невольным соучастником. Вслух же она заявила, что да, он, без сомнения, поступил правильно, и посоветовала ему без утайки рассказать своему отцу о чувствах, которые вызывает в нем предполагаемая женитьба.

– Можете мне поверить, – сказала Эннис, – они вряд ли станут для него откровением теперь, когда Люси со всей очевидностью продемонстрировала, как к этому относится она сама. Не удивлюсь, если он испытает облегчение от того, что оказался избавлен от такой невестки.

Приложив печать к только что написанному письму, она встала из-за стола и сказала, передавая ему послание:

– Вот, возьмите. Надеюсь, оно ободрит миссис Эмбер и, быть может, даже убедит ее в том – хотя мне она представляется исключительно глупой женщиной, – что самым мудрым поступком с ее стороны будет позволить Лусилле оставаться под моей опекой до тех пор, пока она не оправится после всех этих треволнений. А теперь давайте вернемся в гостиную. Лимбури сейчас уже должен подавать чай.

Она первой вышла из библиотеки и уже подходила к гостиной, когда раздался стук во входную дверь. Поскольку она не ожидала никаких визитеров, то решила, что это какой-нибудь посыльный, и прошла в гостиную. Но через несколько минут на пороге появился Лимбури и доложил:

– Милорд Бекенхем, мадам, и мистер Гарри Бекенхем!

Мисс Уичвуд подавила уже готовый сорваться губ досадный возглас, но если первый из вошедших в комнату гостей и слышал ее вздох, то не подал виду. Это был коренастый мужчина лет тридцати, с тяжелыми чертами лица и выражением чрезвычайного самодовольства на нем. Одет он был так, как того требовали приличия, но при этом было очевидно, что последние веяния моды его не коснулись. Шейный платок, хотя и повязанный безукоризненно, был совершенно непримечательным, а уголки сорочки едва прикрывали нижнюю челюсть. Он поклонился, после чего двинулся к хозяйке, словно был заранее уверен в том, что его примут с распростертыми объятиями, и с тяжеловесной галантностью произнес: