Татуированная любовь - Гайя Алексия Страница 12

Ладно, довольно играть в эти игры. Она начинает меня нервировать, да настолько, что мое дыхание становится сбивчивым, и я с трудом его контролирую.

Но если она увидит, что ее поведение имеет на меня какое-то воздействие, то мне придется очень постараться, чтобы заткнуть ее, а это, в свою очередь, большой риск очутиться в конечном счете за решеткой.

– Ну же, по твоим глазам можно прочитать, что ты этого хочешь… – шепчет она.

Прочитать по глазам, ты серьезно? Ты скоро обо всем узнаешь, детка.

Чуть не засмеялся. Если бы она знала, чего я на самом деле хочу, то бегом умчалась бы отсюда.

Впрочем, нарисую ей кое-что, историю, по которой она отлично поймет мое видение ситуации.

Пока я сижу, склонившись над блокнотом, в кухню молча заходит отец. Львица молниеносно возвращается к своим делам в полной тишине, будто и не говорила ничего, и не пыталась всеми способами вывести меня из себя.

Папаша вытаскивает из холодильника бутылку содовой, а дочь разрезала еще один помидор на своей тарелке, пока я царапал на бумаге то, что было в моей голове.

Он ушел, так ничего и не сказав. Я не поднимал головы, пока не закончил. Рисунок быстро появлялся на маленьком листочке. Зачем далеко идти? Кухня отлично подойдет. Рисовал поспешно. Не было необходимости прорисовывать слишком много деталей, главное, это передать движение.

– Какого черта ты делаешь? – слышу я, но не обращал внимания и продолжал работать над своими каракулями, чуть-чуть здесь, чуть-чуть там. Последний штрих – несколько слов в верхнем левом углу – я нанес, когда мать, в сопровождении мальчишки, зашла в кухню.

– Чеви, ты поиграешь в приставку завтра, а сейчас иди в душ! – велит она.

Я вырываю страницу из блокнота под пристальным взглядом Елены и мну листок. Она хмурится. Несколько секунд перебираю между пальцев этот бумажный шарик, а потом кидаю его прямо ей в лицо. Он прилетел ей точнехонько между глаз, и от возмущения она даже рот открыла, прежде чем посмотреть на свою мать, которая, между прочим, не пропустила ни секунды из этой сцены.

– Мама! И ты ничего ему не скажешь? – кричит девчонка, зажав в кулачке мой подарок.

Мать лишь смеется. Она не видела моего произведения, которым, надо признать, я весьма горжусь. Сюжет так меня вдохновил, что получилось нарисовать на одном дыхании.

– Вы уже достаточно большие, чтобы самостоятельно решать свои проблемы, – говорит нам мать и снова отворачивается.

Львица пыталась испепелить меня взглядом, я ей подмигнул. Затем быстренько набросал список продуктов, которые не люблю и в первую очередь написал помидоры.

Когда заканчиваю, то поднимаю глаза на Елену, которая, без всяких сомнений, сгорает от любопытства узнать, что же нарисовано на том листке. Она так поглощена своими мыслями, что не замечает, с каким пристальным вниманием я ее рассматриваю. Я наслаждался ее мимикой. Когда она увидит мое произведение, то в шоке откроет рот. Затем покраснеет как рак. А не нужно было меня бесить, Елена.

Она разворачивает мой рисунок, проверяя украдкой, чтобы не заметила мать. Последняя же занята приготовлением какого-то блюда на плите. Я наклонил голову на бок, пристально глядя на львицу. Ну что, теперь стало понятнее?

Она избегает моего взгляда. Бумажка исчезает в ее руках, я даже и не понял куда, а Елена снова берет в руки нож и продолжает резать им помидоры. Раньше и подумать не мог, что смогу пробыть на одной кухне с незнакомыми людьми более пяти минут, но благодаря бесценной помощи Елены это стало возможным.

Видеть, как она не может поднять носа от своих томатов, постепенно становясь такого же цвета, это, пожалуй, настолько же хороший подарок, как увидеть ее в бикини.

Мать занята приготовлением чего-то там и, как и положено, просит свою дочь помочь. Я остаюсь на месте и смотрю на них. Внезапно притихшая львица продолжает мучить помидоры, когда мать просит ее найти большую кастрюлю.

– Я не знаю, где они лежат, – холодно отвечает она.

– Полагаю, что там же, где и всегда.

Снова пауза. Вдруг львица резко смотрит мне в глаза.

– Ты закончил или нет? Почему ты до сих пор здесь? – бросает она мне прямо в лицо.

Тотчас же ее мать обернулась к нам, ошарашенная ее тоном. Я был занят тем, что смотрел на львицу, которая, в свою очередь, не спускала с меня глаз и, судя по всему, готова была идти до конца.

Каждый раз, как она открывает свой треклятый рот, она пытается разжечь во мне такую злобу, чтобы я взорвался.

Но я сопротивляюсь, и ничего у нее не получится, клянусь. Ну, или нужно чтобы она уж слишком далеко зашла.

В комнате воцарилось тяжелое молчание.

– Елена, следи за языком! И извинись перед Тиганом, он ничего тебе не сделал, – приказывает ей мать.

Да-да, Елена, я ничего тебе и впрямь не сделал. Извинись, чтобы я, наконец, насладился словами, вылетающими из твоего наглого рта.

Ее хрупкие плечики аж задрожали от гнева, и перехватило дыхание.

Она повернулась к своей матери.

– Нет, это исключено, – отрезает она, не поведя даже бровью.

Блин, она меня впечатлила. Так вести себя со своей матерью просто потому, что не хочешь извиниться, ничего себе! Снимаю шляпу. На ее месте я бы нож в стену бросил, прежде чем уйти.

– Ладно, это тебе решать, – говорит ей мать.

Чего? Нет, тут определенно у взрослых какие-то проблемы с авторитетом. Я в шоке поворачиваюсь к ней, но она продолжает:

– Или ты извиняешься за то, что разговаривала с Тиганом в таком тоне, или будешь наказана весь вечер, потому что, мне кажется, он вел себя с тобой весьма учтиво все это время.

Я кусаю себя за щеки, чтобы не заржать в голос. Какая прелесть! Елена зло глядит на мать и поворачивается ко мне.

– Учтиво? Да ты посмотри на него! В нем вообще нет ничего учтивого! – шипит она.

– Отлично. Ты сейчас выйдешь отсюда и будешь разговаривать с отцом, – обрывает ее мать.

Львица резко бросила все, что было у нее в руках, и в буквальном смысле слова вылетела из кухни.

Ее шаги уже доносились с лестницы, а я все еще сидел здесь.

– Она извинится. Не хочешь помочь мне закончить с готовкой? – спрашивает меня мать.

А больше ничего тебе не надо?

Я выхожу из кухни, даже не взглянув на нее. Без львицы, с ее дерзким и вызывающим поведением, мне здесь нечего делать.

Кажется, Елене не понравился мой рисунок, на котором я изобразил, как грубо имею ее прямо посреди кухни. Странно! И, думаю, что надпись в углу «научись читать» не добавила ему очарования в ее глазах.

Я тихонько засмеялся, поднимаясь на третий этаж, когда услышал, как с грохотом хлопнула дверь в ее комнату.