Татуированная любовь - Гайя Алексия Страница 13

Я зашел в свою и пошел прямиком в ванную, чтобы отлить. Эта сучка, львица, она ведь не извинится. Все в ее поведении об этом кричит.

Стоя над унитазом, я расстегиваю пуговицу на ширинке и уже готов достать своего дружка, как вдруг неожиданный звук привлек мое внимание.

Дверь ее неприступной крепости открывается, но какой-то звук останавливает ее, и она не входит.

Скорее всего, звонит ее мобильник. Дверь остается приоткрытой.

Что мне делать? Зайти?

– Алло, – говорит голос львицы.

– Дорогая! Как твои дела?

Я нахмурился, натянул штаны и аккуратно присел на краешек ванны. Тот факт, что я могу погреть тут уши не мог не радовать.

Львица, должно быть, думает, что я до сих пор внизу, с ее матерью, потому что телефон она включила на громкую связь.

Таким образом, я услышал абсолютно во всех неинтересных подробностях о том, как провела каникулы эта девчонка, которая ей звонила. Она со своим двоюродным братом ездила по Европе, бла-бла-бла и все такое, англичане очень красивые, а французы любят вкусно поесть…

Я собирался вернуться в свою комнату, как вдруг тема их беседы неожиданно поменялась, и я остановился.

– Нет, ты еще не знаешь самого интересного! В этот раз мои родители решили усыновить парня! – восклицает львица.

Что? Они теперь говорят обо мне.

– Чего? Это ведь в первый раз так!

– Да, и я не понимаю почему. На протяжении вот уже десяти лет мои родители усыновляли только девочек. А в этот раз парень, да еще и такой страшный!

Я услышал, как на другом конце засмеялась девчонка, а потом игриво так спрашивает:

– Красавчик, да?

Тишина. Я вопросительно приподнял брови. Ну же, Елена? Отвечай.

– Красивый… Ну не слишком-то. Он… я не знаю, высокий, не толстый, глаза у него ничего такие, но в целом… он обычный.

Вот сучка!

– В целом? Почему в целом?

– Просто так. Просто я так сказала! – тотчас же реагирует львица.

– М-м-м! Говори давай, Елена Хиллз! Я тебя слишком хорошо знаю, твое «в целом» всегда что-то скрывает!

Снова тишина.

– Ну же! – почти орет в трубку ее подружка.

– Ну, когда я впервые увидела его утром в день его приезда меня просто поразил его взгляд. Он как будто отражал все, о чем он думал. Его глаза были темно-синими, когда он приехал; но буквально только что, в кухне…

– Что? Продолжай!

– Только что в кухне его глаза были светло-серыми. Мне было сложно даже смотреть в них…

– Так. Подожди, Елена, выкладывай уже! Он тебе нравится?

– Чего? Нет, конечно! Ты его видела? Он весь в татуировках. Прямо везде, даже на руках. А в ушах у него огромные уродские тоннели, и еще он немой!

Немой? Я не немой, я просто не разговариваю. Это разные вещи, твою мать!

– Да уж, татуировки, пирсинги и то, что он не разговаривает – это ужасно! – заключает ее подружка.

– Вот видишь! Даже если бы в нем и было что-то привлекательное, я ни за что бы на такое не согласилась. Он мне противен, – заявляет львица.

Я сжимаю кулаки. Противен я ей, видите ли! Правда, что ли? Да что б тебе, сучка этакая, пусто было!

– Но, Елена, ты у нас больше спец по глазам. Татуировки и все такое… Я уверена, что вот мне он очень даже понравится. Посмотрю на него завтра. Твоя мама согласилась, чтобы я пришла на обед?

– Ага, – отвечает львица.

Ее подружка тут же принялась обсуждать, в чем ей завтра лучше явиться.

Звук приближался, затем дверь ванной немного приоткрылась, и львица вошла сюда. Она меня еще не увидела, потому что смотрела на что-то в своих руках… На мой рисунок?

Она сложила бумажку вдвое и, к моему большому удивлению, засунула ее между грудей. Меня бросило в жар, а моему члену стало очень тесно в штанах.

Следующая секунда стала самой лучшей за последние несколько дней: львица подняла глаза, и ее взгляд встретился с моим. Пока она, казалось, пребывала в состоянии полнейшей неожиданности и шока, я подумал о том, что этот маленький клочок бумаги – счастливейший в своем роде, находясь сейчас там, где он находится. Я медленно оперся локтями о колени и подпер руками голову.

– Алло! Ты еще здесь? Так что же мне все-таки завтра надеть? – снова говорит ее подруга.

Львица открывает рот и тут же его закрывает.

Я скрещиваю пальцы, уставившись на нее.

– Моя… мама меня зовет, мне нужно идти, Софи, – говорит она ей.

– Блин. Ну ладно, целую… Честно сказать мне уже не терпится прийти завтра к тебе и посмотреть на этого немого в татухах…

Львица резко прекратила разговор, не дав своей подруге закончить фразу.

Я не двигался, она тоже. Было заметно, как она пытается изо всех сил взять себя в руки: она сглотнула слюну и откашлялась.

– И давно ты здесь? – начинает львица разговор.

Удивительная стерва. Я замираю и, не меняя позы, продолжаю спокойно смотреть на нее, и, честно сказать, оно того стоило. На ней была длинная и очень широкая футболка, из-под которой торчала круглая, загорелая попка, которая была для меня столь же желанной, как и ее хозяйка. Но мне пришлось оторвать от нее взгляд, когда она натянула свою футболку ниже, и в этот момент в моей голове отчетливо прозвучала ее фраза: «Это сильнее меня, он мне противен».

– И что же ты здесь делаешь? – холодно добавляет она.

Я выдергиваю секундную паузу, а затем медленно встаю. Она в смятении. Не нужно ей этого делать, это лишь пробудило во мне нечто большее, чем простое любопытство. И это большее находилось прямо под моими джинсами. Она что-то там говорила о том, куда она пошла. Ну, почему бы и нет.

Подошел ближе. Ну что, так я тебе тоже противен? Мне очень хотелось прошептать ей это прямо на ухо, но я даже не попытался, так как отлично знал, что ни одного звука издать не смогу.

Елена попятилась назад: шаг, другой, пока спиной не уперлась в стену. Я остановился в нескольких сантиметрах от нее и стянул с себя футболку прямо у нее на глазах.

Она изо всех сил старалась не смотреть на мой изукрашенный чернилами торс и смотрела мне прямо в глаза, задрав нос. Черт, как же меня заводит, когда она так делает! Я одновременно ненавижу этот ее взгляд и без ума от него.

Черт, теперь официально. Я потерял свое хладнокровие.

Положил футболку ей на плечо. Она не дрожала, но все ее тело выдавало волнение. Затем приблизился к ней еще немного и уперся ладонью в стену прямо над ее головой. Я тебе противен? В самом деле? Это совсем не то, что я вижу. Она молча опустила голову, я сделал так же. На протяжении нескольких долгих секунд я наблюдал за ее молчаливой паникой. Ее дыхание участилось, а грудь бурно вздымалась вверх и вниз, и было видно, как выпал маленький кусочек бумаги, который она туда положила. Львица разглядывала мой торс в нескольких сантиметрах от своего точеного носика. Ее дыхание обжигало мне кожу, в то время как по позвоночнику разливался ледяной холод.