Поцелуй страсти - Джейн Киддер Страница 12

Только через два часа Майлзу удалось отделаться от близняшек Пемброк и отправиться в отведенную ему спальню.

Расположившись на мягчайшей пуховой перине, Майлз посвятил некоторое время размышлениям. Прежде всего он отметил про себя, что Джорджия и Каролина при ближайшем рассмотрении оказались весьма и весьма аппетитными юными созданиями, а сильно декольтированные атласные платья очень им шли. При всем том девушки не вызывали у него ни тени желания. Неторопливо обдумав причины такой странности, Майлз пришел к выводу, что вся беда в чрезмерной искусственной реакции девушек на все, что он, Майлз, говорил или делал. Все их восторги, радость и веселье казались преувеличенными, а кокетство нарочитым, отрепетированным. Молодой человек не мог отделаться от мысли, что стал центральной фигурой хорошо спланированного спектакля, целью которого было заморочить ему, Майлзу, голову и заставить его отвести одну из этих прелестниц к алтарю.

К сожалению, с тех самых пор, как он приехал в Англию, эта мысль посещала его неоднократно. Было похоже на то, что все девушки из хороших английских семей прилежно изучали одну и ту же книгу — «Десять советов особе, которая желает заполучить завидного жениха». Оттого-то даже такая захватывающая вещь, как флирт, лишилась своей неповторимой прелести и превратилась в скучную, предсказуемую игру.

Майлз вздохнул, покрутился в кровати и от души пожелал английским девушкам привнести в свои отношения с мужчинами элемент неожиданности, здорового авантюризма и пусть маленького, но чуда.

Внезапно перед его мысленным взором возникло лицо леди Виктории. Вот уж с этой женщиной точно не соскучишься, подумал он с улыбкой. Отношения с ней могли бы основательно обогатить непредсказуемыми ситуациями древний, как мир, процесс ухаживания. Он вспомнил сладость ее поцелуя и сильнейшее желание, которое он ощутил тогда, прижимая к себе ее теплое упругое тело. Правда, был еще и гнев, который Виктория с легкостью пробуждала в нем своими саркастическими речами.

Как бы то ни было, при мысли о Виктории все чувства Майлза обрели небывалую остроту. В самом деле, в этой женщине имелось все, что он только хотел видеть в особе противоположного пола. Она была хороша собой, умна, в ней, если так можно выразиться, жил боевой дух человека, готового противостоять превратностям судьбы. Одно только плохо — ему, Майлзу, не удалось вызвать у нее интереса к себе. Похоже, она вообще мало интересовалась мужчинами.

Тем не менее Майлза не покидала уверенность, что за блеклым одеянием старой девы, которое Виктория носила с вызовом, как гвардейский полк носит свой штандарт, скрывается пылкая и страстная натура. И свидетельством тому был жар, который исходил от ее губ, который пронизал все его существо во время знаменитого поцелуя. По мысли Майлза, этой женщине недоставало одного — мужчины, способного разбудить ее чувственность и выпустить на волю эту скрытую страсть.

— И этим мужчиной, детка, станет грубый и неотесанный американский варвар, — прошептал Майлз, одаривая улыбкой темноту. — Итак, леди Виктория, готовьтесь — завтра начинается большая игра!

Майлз и представить себе не мог, какого несокрушимого и опасного противника он встретил в лице леди Виктории.

— Доброе утро!

Виктория вздрогнула, отодвинулась от Кингз Рэнсома, которого усердно драила скребницей, и, повернувшись на каблуках, воззрилась на Майлза Уэлсли, небрежно опиравшегося о дверцу стойла.

— Что вы здесь делаете?

Майлз с самым невинным видом пожал плечами.

— Странный вопрос. По-моему, вчера за обедом я всем дал понять, зачем я здесь нахожусь.

Виктория с раздражением швырнула скребницу в ведро и уперла руки в бока.

— Мистер Уэлсли!..

— Ага! — Майлз расплылся в широкой улыбке. — Оказывается, вы все-таки запомнили мое имя.

— Разумеется, запомнила! К несчастью, такого человека, как вы, сэр, забыть нелегко.

Майлз мгновенно отмел все не слишком для себя лестное из ее слов.

— Как это мило с вашей стороны — назвать меня незабываемым!

— Я вовсе не это хотела сказать, — бросила Виктория, подивившись умению этого человека все переиначивать на свой лад.

— Я знаю, что вы хотели сказать, — рассмеялся Майлз, — но коль скоро мы встретились и завязали беседу, почему не сделать так, чтобы она протекала в более дружественной обстановке? Итак, попробуем начать все сначала. Доброе утро, леди Виктория. Вы сегодня просто неотразимы.

Хотя Майлз, что называется, в карман за словом не лез и, если того требовали обстоятельства, умел врать без зазрения совести, на этот раз он сказал чистую правду. Виктория и в самом деле выглядела обворожительно. На ней были узкие бриджи для верховой езды, высокие черные сапоги и льняная блузка, которая обтягивала весьма пышную упругую грудь. Как и вчера, ее темные волосы были собраны в узел на затылке, но несколько непослушных прядок, выбившись из прически, красиво обрамляли ее лицо. Солнце и постоянное пребывание на чистом воздухе придавали коже девушки здоровый золотистый оттенок, который лучше любых притираний и румян подчеркивал красоту ее тонких правильных черт.

— Послушайте, мистер Уэлсли, — снова заговорила Виктория, сдерживая нетерпение, сквозившее в каждом ее движении, — я слишком занята, чтобы стоять тут с вами и вести словесные игры. Однако же, прежде чем мы распрощаемся, будьте любезны ответить на один мой вопрос.

— И что это за вопрос, осмелюсь я спросить? — доброжелательно улыбнулся Майлз.

К тому времени дежурная улыбка на его губах успела до такой степени допечь Викторию, что она готова была швырнуть в американца конский гребень.

— Я хочу знать, зачем вы — во второй уже раз — пришли на конюшню и вертитесь около стойла с этим жеребцом? Насколько я поняла из вчерашнего разговора за столом, показывать вам лошадей должен был отец, но вы даже не посчитали нужным его дождаться. Это что — страстное желание еще раз увидеть нашего лучшего производителя или попытка жульническим образом разузнать о положении дел на ферме?

Улыбка на лице Майлза увяла.

— Нет, леди Виктория. Даже американский варвар вроде меня не способен на подобную низость. Просто ваша служанка Ребекка сообщила мне утром, что ваш отец неважно себя чувствует и не хочет выходить из дому. Она также передала, что сэр Джон возлагает почетную обязанность показать мне ферму и всех лошадей на вас.

— Неужели отец заболел? — воскликнула с испугом девушка. — Ребекка сказала вам, что с ним случилось?

Майлз удивился подобной озабоченности здоровьем родителя, который, по его мнению, просто-напросто переусердствовал вчера за столом.

— Нет, подробностей она мне не сообщила, но в то лее время не выразила ни малейшего волнения. Но отчего вы так разволновались — разве у вашего отца нелады со здоровьем?

Виктория минуту озабоченно смотрела на него, будто спрашивая себя, есть ли смысл сообщать чужаку такие личные сведения, но потом все же сказала: