Огонь души - Барбара Вуд Страница 13

Селене вовсе не нужно было напоминать, который час. На празднике Эстер к полудню было уже так много гостей, что некоторые даже стояли на улице.

Возникла пауза, жена пекаря уплетала оливки и разглядывала угощения, стоявшие на столе. Волнение Селены усиливалось. Мысль о том, что может вообще никто больше не прийти, подавляла ее. Ну, по крайней мере, некоторые из тех, кого лечила Мера, все-таки придут. Девушек же своего возраста она не ждала.

Еще ребенком Селена была исключена из всех уличных игр, потому что другие дети считали ее медлительной и глупой. Потом девочки не хотели иметь с ней дела, потому что заикающаяся Селена была всегда одета намного беднее, чем другие дети в этом квартале. Ее мать, это всем было известно, все свои деньги тратила на лекарства, вместо того чтобы покупать девочке наряды. Девочки-подростки, собравшись в стайки, хихикали и смеялись над поношенной одеждой Селены и ее сандалиями из ситника, похожими на те, что носят самые бедные крестьяне. Когда она к ним приближалась, они замолкали, а когда она пыталась говорить, они смеялись украдкой. А к тому времени, когда они вышли из этого жестокого возраста и, наверное, созрели для того, чтобы проявлять к Селене дружеское сочувствие, пропасть между ними была уже слишком велика и перекинуть мостик стало уже невозможно. Она какая-то странная, шептались девочки между собой. Люди видели, как она рвала траву в лунном свете; она никогда не раскрывала рта; и, конечно, все видели, как Селена с закрытыми глазами вытянула руки над старым Кико, бывшим солдатом, у которого начался приступ падучей, и как приступ вдруг прекратился.

Так и случилось, что, прожив почти шестнадцать лет на этой маленькой перенаселенной улице, Селена была здесь всем чужой. И если уж они и не придут к ней на праздник, то не из неприязни или нелюбви, а потому, что это просто никому не пришло бы в голову.

Но ее мать все-таки пользовалась всеобщим уважением, поэтому несколько гостей все же пришло: молодой шатерщик и его жена с трехнедельным сыном, вдова, которой Мера регулярно лечила суставы, калека-сукновал, которому Мера когда-то лечила его больную ногу и который теперь сидел на рыночной площади, прося милостыню, и старый Кико, солдат-эпилептик. Жалкая компания, конечно, но Селена была рада и благодарна, что хоть кто-то пришел.

Она как раз обносила гостей блюдом с шафрановым пирогом, когда через открытую дверь в дом упала тень. Все обернулись посмотреть, кто еще пришел, и в одно мгновение стихли все разговоры.

Гости, и Селена вместе с ними, онемев, уставились на знатного господина, стоявшего на пороге.

Андреас.

Селена заморгала, будто не могла поверить своим глазам.

И вдруг видение заговорило:

— Мне сказали, что это дом Меры, целительницы.

Остальные так и остались в онемении, но Селена поставила блюдо с пирогом и подошла к нему.

— Да, — сказала она, — эт-то ее д-дом. Д-добро пожал-ловать.

Теперь настал черед Андреаса онеметь от изумления.

— Ты?

Они молча смотрели друг на друга. Селена все еще не могла поверить, что перед ней стоит он, тот мужчина, о котором она мечтала все эти три недели. А Андреас думал: я все-таки нашел тебя, потеряв уже всякую надежду.

Селена наконец пришла в себя.

— П-пожалуйста, вх-х… — лепетала она, смущаясь и злясь на то, что язык ее не слушался.

Андреас вошел.

— Эт-то мои д-друзья, — объяснила Селена и указала на шестерых гостей, которые все еще сидели, раскрыв рты, будто пораженные молнией.

— Я Андреас, — представился он в то время, как каждый из шестерых гостей вспоминал, когда в последний раз в их обществе появлялся такой знатный господин.

Старый солдат поспешно вскочил и предложил господину табуретку, но Андреас, поблагодарив, отказался.

Одежду, какую носил Андреас, они могли видеть разве что в цирке, когда издалека любовались аристократами в их частных ложах. Даже сборщик налогов не одевался так изысканно. Все гости дивились на цвета лаванды тунику с золотой каймой, на тогу, белую, как цветы, на кожаные сандалии, зашнурованные до колен, на ухоженные вьющиеся волосы, на тщательно подстриженные бакенбарды. Кем мог быть этот элегантный господин, почтивший Селену в этот день своим вниманием?

Он повернулся к девушке:

— Я ищу Меру. Она твоя мать?

— Да.

Андреас кивнул. Иногда судьба совершает неожиданные витки.

— Как тебя зовут?

— Сел-лена.

Он улыбнулся:

— Теперь я знаю, кто ты.

В руках он держал красивый алебастровый кувшин, содержимое которого испускало сладкий запах, который все хорошо знали. Это был запах вытяжки из мирры, очень дорогой лекарственной настойки.

Андреас передал Селене сосуд и сказал тихо:

— Я хотел подарить это твоей матери. Она помогла мне, когда я был ранен.

Когда девушка робко брала кувшин, их пальцы соприкоснулись, по телу Селены пробежала дрожь. Она поспешно отвернулась, чтобы поставить сосуд на полку, туда, где его все могли видеть, спрашивая при этом себя, почувствовал ли он эту искру? Она надеялась на это от всей души. Затем она опять повернулась к нему и сказала медленно, так отчетливо, как только могла:

— Т-ты был ранен?

— Это произошло в порту. Почти три недели назад. Меня ударили по голове. А твоя мать меня выходила.

Селена вспомнила ту ночь. Капитан прислал за ее матерью.

Андреас сделал еще один шаг.

— Я очнулся в чужой комнате, — рассказывал он, приглушив голос и глядя внимательно на нее, — там была одна девушка. Я думал, что это ты.

Селена, зачарованная его взглядом и его близостью, не замечала, как гости начали удивленно переглядываться. Андреас разговаривал с ней так доверительно, будто они были одни.

— А потом ко мне вернулась память, и я понял, что это не ты. Я уже боялся, что больше никогда тебя не найду. — Он прервался и посмотрел изучающе в ее глаза. — Ты помнишь нашу встречу? Когда случилось несчастье с торговцем коврами?

Она кивнула.

— Он уже выздоровел и вернулся к себе в Дамаск. Когда он благодарил меня за исцеление, я сказал, что ему нужно благодарить девушку, имени которой я не знаю.

Селена не могла говорить. Она утонула в его глазах.

Наконец, заскрипели ножки стульев, кто-то кашлянул. Будто очнувшись ото сна, Андреас отвел от Селены глаза.

— Кажется, я не вовремя, — промолвил он, — у тебя гости, — его взгляд упал на щедро накрытый стол. — Я приду в другой раз, — добавил он и повернулся к двери.

— Подожди! — Селена схватила его за руку. — Н-не…

Андреас взглянул сначала на руку, лежавшую на его запястье, потом на красивый рот, пытавшийся выговорить слова.