Свет мой зеркальце, скажи… - Екатерина Риз Страница 13

Но он вряд ли был спортсменом, судя по одежде военного образца. Ни погон, ни каких-либо нашивок и знаков отличий я не заметила, но это был камуфляж, без сомнения.

Мужчина тем временем от меня отвернулся, прошёлся по гостиной.

— А я смотрю, ты времени даром не теряла, — сказал это и на меня глазами так страшно — зырк.

Я молчу. Молчу, как рыба об лёд.

— И так понимаю, что ждала ты не меня. Не стыдно, родная?

Я завела руки за спину, уцепилась большими пальцами за карманы на джинсах, смотрела, куда угодно, но не на него. А мужчина снова ко мне подошёл, и уставился на меня с высоты своего роста, буквально пробуравил взглядом.

— Не успел муж за порог, так ты все его вещи из квартиры выставила. Так?

Вот тут я уже молчать не могла. Голову назад немного откинула, чтобы в лицо ему смотреть, и выдохнула:

— Какого мужа?

Я только видела, как он в момент потемнел лицом, глаза налились кровью, а рот скривился. И этот субъект рявкнул прямо мне в лицо:

— Ты совсем охренела, Липа?

У меня подкосились ноги. Я с трудом сглотнула, посмотрела за свою спину, увидела там кресла и поторопилась к нему шагнуть. В голове ни одной мысли, только тяжесть, а в груди сердце колотится.

Мужчина на меня смотрел, уличающе, с прищуром, затем рывком дёрнул ворот рубашки.

— Если бы не сутки за рулём, я бы тебя прямо сейчас к стенке поставил, дрянь такая, — проговорил он вполне угрожающе. — Позорить меня на весь город! — Я голову подняла, посмотрела на него, а он, видимо, решил, что я спорить собралась, и ткнул в меня пальцем. И посоветовал: — Молчи. Я с тобой потом разберусь. Приготовь мне завтрак.

Он из комнаты вышел, на ходу стаскивая рубашку, а я смотрела ему вслед, понимая, что если этот детина соберётся со мной разбираться, то много времени у него это не займёт.

Я могла сбежать. Вот пока он принимает душ, я могла схватить свою сумку и сбежать. И я почти это сделала. Остановилась только у входной двери, с сумкой и сунув ноги в свои балетки, мысленно плюнув на чемодан и вещи в нём. За ручку двери взялась и остановилась, приложилась лбом к прохладному дерматину. Сказала себе:

«Успокойся и подумай. Это всё неспроста. Этот тип называет меня моим именем и говорит, что он муж. Чей муж? Мой?!».

Что-то подсказывало, что от этого не сбежишь. Надо разобраться в том, что происходит.

Я развернулась, привалилась к двери спиной, борясь с сомнениями. На вешалке висела куртка, так же военного образца.

Я руку протянула, ощупала её. Во внутреннем кармане явно был бумажник. Положив свою сумку на тумбочку, я без зазрения совести впервые в жизни залезла в чужой карман. В руках оказалось дорогое портмоне, в нём права, несколько страниц с визитками, и приличная, на мой взгляд, сумма денег. Но деньги меня не интересовали, я на права смотрела. На них была фотография, и на ней, без сомнения, тип, который в данный момент в этой квартире душ принимал. А рядом значилось имя: Явза Роман Евгеньевич. 1979 года рождения.

Я ведь не ошибусь, если скажу, что, по словам моей сестры, именно с этим человеком она отправилась отдыхать в тёплые страны, испытывая к нему особые чувства? Я отлично помню: Явза Роман. Язва, как она его однажды назвала. И банковскую карту, что она мне оставила — на это же имя.

Я сползла вниз и присела на корточки. Глаза закрыла. Жалко паспорта нет, я бы штамп проверила.

Ну, какой штамп? Одно дело назваться чужим именем, а совсем другое — выйти замуж под другим именем. Как такое провернуть можно?

Поэтому нужно взять себя в руки, не сбегать, а остаться и всё прояснить. Попытаться объяснить этому… Роману Евгеньевичу, что мы, как я понимаю, оба попали в нелепую ситуацию. В которой необходимо досконально разобраться. А Ладке после хорошенько дать по шее.

Чтобы чем-то занять свои дрожащие от волнения руки, я отправилась на кухню. Меня попросили приготовить завтрак, между прочим, как жену попросили, первый раз в жизни. Я всегда думала, что это особые ощущения в душе вызовет, а у меня губы трясутся, и руки отказываются действовать. Взбивала яйца для омлета и чертыхалась время от времени, губы кусала. А когда услышала своё имя, вздрогнула.

— Липа.

Я обернулась через плечо, посмотрела на Романа Евгеньевича. После душа он выглядел посвежевшим, в чистой футболке и с выбритой физиономией. Но более добрым или презентабельным не стал. И продолжал хмуриться.

— Где мои вещи?

Я рассерженно выдохнула и ответила честно:

— Понятия не имею.

Он голову склонил, подбородок вперёд выдвинул.

— Ты серьёзно? Я думал, ты успокоилась.

Я вылила яйца на сковороду, масло заскворчало, а я сунула грязную миску в раковину. А руку упёрла в бок. Не знала, что ему сказать. Если честно, то даже смотреть на этого типа мне не хотелось. Я перестала понимать, что делаю здесь. Зачем мне это, вообще, нужно? Я могла бы уехать домой. Разозлиться или расхохотаться ему в лицо, хлопнуть дверью и уйти. А я вместо этого жарю омлет и переживаю.

— Липа. — Его голос стал странно медоточивым, и пока я удивлялась, он уже шагнул ко мне и попытался обнять. Я отскочила, как ужаленная, в угол вжалась и взглянула с ужасом. А Роман Евгеньевич на меня взглянул и откровенно закатил глаза. И вновь выдал, на этот раз с надрывом: — Липа!

— Хватит повторять моё имя! — потребовала я.

А он разозлился.

— Меня не было три недели! Ты могла бы мне хоть немного обрадоваться?

— А обычно радуюсь?

Он саданул кулаком по стенке буфета, а я глаза вытаращила.

— Я твой муж! — рыкнул Роман Евгеньевич.

Мы уставились друг на друга, оба злились и присматривались, а я решила задать интересующий меня вопрос.

— Давно?

— Что давно?

— Давно мы… женаты?

— Ты издеваешься надо мной?

— Нет.

Он прищурился.

— Ты хочешь развода? Даже не думай. Если хочешь знать, я тоже не восторге от нашего брака, но развод ты не получишь!

— Почему?

— Почему? — Роман Евгеньевич руками взмахнул. — Потому что! Потому что никто не разводится через три месяца! Потому что мы не для этого свадьбу на полгорода гуляли!

— Свадьбу?

— Липа, ты специально меня выводишь?

— Нет! — выкрикнула я ему в лицо. Вдруг поняла, что пахнет подгорающим омлетом, поторопилась выключить газ. Ткнула пальцем в сковороду. — Ешь.

Я из кухни вышла, остановилась в коридоре, чтобы мой новоявленный супруг не смог меня видеть, и прислонилась спиной к стене. Он за мной не пошёл, но я не слышала ни звука.