Искусство обольщения - Кэтрин О'Нил Страница 14

«О да! – едва не выдохнула она вслух. – Именно этого я и хотела».

Без предупреждения Ричард увлек ее за собой. Мэйсон оказалась у него на коленях, лицом к нему, раскинув ноги. Продолжая ее целовать, он приподнял ее, усадив так, чтобы она в полной мере смогла ощутить всю мощь его эрекции. Рот ее по-прежнему оставался в плену его рта.

Слишком скоро Ричард прервал поцелуй. Одной рукой прижимая Мэйсон к себе, другой он стал торопливо расстегивать лиф ее платья. Он действовал уверенно, как мужчина, привыкший быстро справляться с такого рода препятствиями. Он отодвинул в сторону ткань, обнажив ее грудь. Затем сгреб в кулак ее волосы и, откинув голову Мэйсон назад, взял в рот сосок.

Объятая наслаждением такой силы, что оно было на грани боли, Мэйсон уже сама, без побуждения со стороны с силой откинула голову, ударившись, и застонала в забытьи. Она чувствовала, что Гаррет качает ее все сильнее, все быстрее, от трения наслаждение взмывало вверх, набирая обороты, и кровь в груди бешено пульсировала под горячей влагой его рта. В том, как он удерживал ее, было нечто от насилия: он требовал, она беспрекословно подчинялась его воле. Но эта полная зависимость была особенно возбуждающей. Желание раскручивалось, словно до упора сжатая пружина. Все рассудочное куда-то пропало. Мэйсон пребывала в экстазе, на который и близко не рассчитывала. В том, кто был здесь главным, не возникало и тени сомнения. Мэйсон была словно перышко во власти ветра.

То была сладкая мука. Мэйсон больше не могла выносить этой пытки – пытки лаской. А между тем Ричард, раздвигая ее колени, побуждал Мэйсон еще сильнее открыться ему навстречу. Дыхание ее превратилось в серию мелких судорожных всхлипов, тело было целиком послушно его рукам, умным рукам кукловода. Или колдуна? Ничего в жизни не хотелось ей так, как сейчас же, сию секунду ощутить его в себе, сжаться вокруг него. Она была на волоске от того, чтобы взорваться от малейшего прикосновения.

Мэйсон подтянулась и сжала голову Ричарда в ладонях.

– Не заставляй меня ждать. Я не могу.

Он усмехнулся понимающе, но не смилостивился ни на йоту. Он знал о производимом им эффекте. И он наслаждался им. Он наслаждался тем, что сотворил с ней, любовался ею. Волосы ее растрепались под кокетливой шляпкой, шпильки выскочили, глаза затуманила отчаянная страсть; грудь ее, влажная и набухшая, была открыта его беспощадному взгляду.

Прищурившись, Ричард снял шляпку с ее головы и отбросил в сторону. Затем он просунул руки ей под мышки, лаская грудь, и, приподняв, резко оттолкнул так, что Мэйсон отлетела на кушетку напротив. Мэйсон вскрикнула от неожиданности и упала на подушки, словно тряпичная кукла.

Ричард поднялся, заполонив собой все свободное пространство кареты, ему даже пришлось немного наклонить голову, чтобы не удариться о потолок. Он приблизился к ней с неторопливой осторожностью хищника. Наклонившись, скользнул ладонями под ее юбки и медленно заскользил вверх, по икрам, коленям, по нежной коже внутренней стороны бедер, приподнимая пышные розовые шелка. Мэйсон мелко и часто дышала. Затем Ричард взялся за пояс ее панталон и одним резким движением спустил их. Быстро избавив Мэйсон от нижнего белья, он небрежно швырнул панталоны туда же, куда и шляпку.

Мэйсон инстинктивно попыталась сдвинуть ноги, но Ричард встал между ее бедер и неторопливо принялся расстегивать брюки.

Мэйсон смотрела на него как завороженная.

– Раздвинь ноги, – произнес Ричард своим особенным голосом, прокатывая гласные, словно пробуя на вкус каждый слог.

Мэйсон сделала то, что он велел, но не слишком поспешно, заставляя его ждать. Он пожирал ее глазами, и она поймала себя на том, что вот так бесстыдно, словно шлюха из Пале-Рояль, открывая ему свое лоно, испытывает особое удовольствие. Мэйсон заметила одобрительный блеск в глазах Ричарда, и ей захотелось большего. Она подтянула ноги, не сдвигая их, так что каблучки ее сапог вдавились в мягкие подушки сиденья, и положила руку туда, куда был устремлен его жадный взгляд.

Она удивилась, насколько там было влажно и скользко. Она игриво расправила складки, открывая взгляду Ричарда то, что было скрыто под ними. Глаза его жадно блестели, туманились от желания, и Мэйсон чувствовала себя испорченной и очень красивой.

Он набросился на нее, надавив на бедра так, что они раскрылись еще сильнее, теперь вместо ее руки там была бархатистая головка его эрегированного члена, которая терлась о ее клитор. Мэйсон была готова взорваться. Обвив Ричарда ногами, она закричала, моля о пощаде.

Так давно у нее этого не было.

Но нет, такого с ней не было никогда.

Ричард продолжал надавливать ладонями на ее бедра, удерживая их широко раскрытыми. Однако он вошел в нее медленно, очень медленно, проходя за один толчок не больше дюйма, чтобы Мэйсон могла прочувствовать его всего, каждое отдельное движение. Он входил в нее, в ее тугое тепло, мучительно медленно, но он не дразнил ее, нет. Он без слов говорил: я там, где должен быть. И он хотел, чтобы и она это знала.

Еще никто не брал Мэйсон так, словно заявлял права на все ее существо, не только на тело. Ей казалось, что весь мир замер в предвкушении экстаза. Весь мир – не одна она.

Испытывая потребность за что-то держаться, Мэйсон закинула руки за голову и схватила руками спинку сиденья. Она вытянулась перед Ричардом, приподняла бедра ему навстречу, пытаясь овладеть ситуацией. Ускорить его проникновение.

Но он разгадал ее уловку. И, словно желая наглядно доказать ей, кто здесь командует, вышел из нее почти целиком, так, что лишь головка члена ласкала ее вход. Затем одним резким толчком он вошел в нее целиком. Мэйсон закричала от восторга, и в тот же миг он накрыл ладонью ее рот. И потом он раз за разом входил в нее мощными толчками, наполняя собой так, что от непереносимого наслаждения Мэйсон едва не сходила с ума.

Ричард наклонился к ней, жарко дыша в ухо:

– Давай кричи. Ты же хочешь кричать, верно? Когда в последний раз мужчина заставлял тебя кричать?

Мэйсон сдалась и закричала в его ладонь. Там, снаружи, Париж жил своей обычной дневной жизнью. По улицам прогуливались дамы с зонтиками, дети и щенки резвились в парках, но здесь, в этом уютном мирке, в этом подобии рая, Мэйсон кричала, кричала потому, что этот мужчина, этот невероятный мужчина сводил ее с ума.

Она вошла в пике, сжавшись вокруг него, втягивая его в себя глубже, еще глубже, и дрожь наслаждения прокатилась по ней. Волна восторга окатила ее, качнула, подобно океанскому прибою разбилась мириадами брызг. Она не помнила, чтобы ей когда-то было так хорошо: так светло, радостно и так хотелось жить.

Мэйсон поняла, что лежит на кушетке и Ричард все еще находится в ней, мощный и крепкий, как и прежде. Он ни на миг не останавливался, входя в нее раз за разом, и Мэйсон словно тонула в водовороте, увлекавшем ее на дно, все ниже и ниже, пока… пока оргазм не настиг ее с новой силой. На этот раз Ричард ловил ее крики губами, упивался ими – наглядным свидетельством той эйфории, того восторга и экстаза, что она познала в его объятиях.