Заморская невеста - Мэри Джо Патни Страница 14

– Никакой мисс Монтгомери не существует. Есть только Цзинь Кан.

– Этого не может быть. Я уже знаю вашу тайну. Я мог бы многому научиться у вас. – Он одарил Трот ослепительной улыбкой. – Наш разговор никому не принесет вреда.

– Вам – может быть. Но не мне.

– Чэнгуа рассердится, узнав, что ваша тайна раскрыта?

Трот помедлила с ответом.

– Он будет очень недоволен, ведь мне было приказано вести себя так, чтобы никто в сеттльменте не узнал, кто я на самом деле. Женщинам-служанкам не позволено приближаться к чужеземцам, и, если обо мне разнесется слух, накажут не только Чэнгуа, но и его близких. И потом… есть и другие причины.

– Вам будет труднее притворяться Цзинь Каном, если время от времени вы станете превращаться в Трот?

Трот нахмурилась.

– Китаец не задал бы такой вопрос.

– Но я не китаец, да и вы китаянка лишь наполовину. – Ощущение неразрывных уз между ним и Цзинь Каном усилилось. Желая узнать о Трот все, Кайл спросил: – Вы довольны своей жизнью?

Она вскинула подбородок.

– Со мной хорошо обращаются, хозяин ценит мои способности. Я считаю, что мне повезло.

– Но вся ваша жизнь построена на лжи, которая может всплыть в любую минуту, – возразил Кайл не столько Трот, сколько самому себе.

Ее взгляд стал ледяным.

– Вы угрожаете мне?

– О Господи, нет! Я совершил бы низость, погубив вас в награду за спасение моей жизни. Я никому вас не выдам.

Она немного успокоилась.

– Благодарю. Чэнгуа незачем знать о том, какой опрометчивый поступок я совершила.

– Вы совершили подвиг, – возразил Кайл и вгляделся в ее лицо. – Сколько вам лет?

– По западному исчислению… – Трот задумалась, – двадцать семь. Скоро будет двадцать восемь.

Она выглядела гораздо моложе своих лет, но оказалась зрелой женщиной, обреченной скрывать свое истинное "я".

– Вам хотелось бы когда-нибудь побывать на родине своего отца?

На миг ее глаза затуманило почти невыносимое желание, но она тут же опомнилась и покачала головой:

– Благовонные палочки велят мне остаться в Китае.

– Благовонные палочки?

– Иными словами – судьба. Или удача. Такие палочки возжигают перед богами, прося их даровать удачу.

Кайл уже видел такие курения, знал, как они называются, но смысл слов Трот понял лишь отчасти.

– Теперь вы видите, как мало я знаю? – Он осторожно приподнялся и придвинулся к ней. – Разве вам не нужен друг, с которым вы могли бы говорить свободно, без притворства?

Трот сжала губы.

– Если я спасла вас, это еще не значит, что вы вправе задавать мне такие вопросы, лорд Максвелл.

Осознав, что он допустил явную грубость, Кайл смутился.

– Простите. Дело в том, что вы пробудили во мне любопытство.

– Несомненно, такое же любопытство у вас вызывают все уродцы и чудовища, – съязвила Трот. – Спокойной ночи, милорд. Не советую вам впредь выходить на улицу одному. Людей, которые напали на вас, кто-то нанял, и, скорее всего, они решатся повторить попытку.

Кайл нахмурился, вдруг сообразив, что совсем забыл про нападение.

– Но кому могло понадобиться убивать меня?

– Понятия не имею. Наверное, кто-то из врагов Чэнгуа жаждет отомстить ему таким способом. А может, своей откровенностью вы сами нажили себе врагов.

– Я привык быть откровенным. Но в Кантоне я не сказал ничего такого, чтобы вызвать смертельную вражду. – Судя по рассказам Гэвина о местной политике, нападение преследовало другую цель – досадить Чэнгуа. Смерть английского лорда, торгового партнера Чэнгуа, вызовет шумный скандал и в Китае, и на Западе. – Как вы узнали о том, что на меня собираются напасть?

– Один мой осведомитель с Хог-лейн слышал, как два бандита похвалялись тем, как щедро им заплатили за то, что они пообещали прикончить вас. Этот осведомитель дождался меня у склада.

– Значит, вы и вправду шпионка.

– Да. И у вас есть причины благодарить судьбу за это.

И она вышла, как подобало шотландке – гордо вскинув подбородок. Но Кайл понял, что через каких-нибудь десять шагов она снова перевоплотится в Цзинь Кана.

Он осторожно потер ноющую голову, вспоминая об искре, проскочившей между ними, когда Цзинь Кан учил его правильно держать кисть и преподавал азы каллиграфии. Даже человек с богатым воображением ни за что не поверил бы, что на самом деле робкий клерк – удивительная женщина-воин, способная без оружия, в одиночку разделаться с шестью бандитами.

Познакомившись с Трот, Кайл сразу понял, что никогда не сумеет забыть ее.

Несмотря на усталость, Трот доложила Чэнгуа о ночных событиях сразу же, едва вернулась на остров Хонам. Хозяин принял ее в своем кабинете, в наспех наброшенном халате и с суровым выражением лица.

– Что стряслось? Зачем ты подняла меня среди ночи?

Трот низко поклонилась.

– Приношу искренние извинения за то, что такое ничтожество, как я, прервало ваш мирный сон, но два часа назад на лорда Максвелла было совершено покушение.

Чэнгуа нахмурился.

– Рассказывай.

Трот коротко объяснила, в чем дело, начав встречей с Дэном и закончив рассказом о том, как она помогла Максвеллу вернуться в хан. Она не утаила ничего, кроме того, что англичанин признал в ней женщину, и не только потому, что боялась недовольства Чэнгуа. Ей казалось кощунством упоминать вслух о редкостных минутах откровенности. Выслушав ее, Чэнгуа спросил:

– Ты узнала кого-нибудь из напавших?

– Одним из них был Сюнь Ки из банды «Красный дракон». Думаю, и остальные оттуда же.

Чэнгуа пригладил бородку.

– Чжань Ху, главарь банды «Красный дракон», не согласился бы отправить своих людей на такое рискованное дело. Наверное, он ничего не знает. Я сам поговорю с Чжанем. Мы выясним, кто нанял этих мерзавцев, и проследим, чтобы они понесли заслуженное наказание.

По спине Трот пробежал холодок. По ее вине шестеро человек обречены на муки и смерть! Конечно, они заслуживали наказания, но Трот, как дочь своего отца, не могла не возмущаться жестокостью китайского правосудия.

Чэнгуа продолжал:

– Ты будешь охранять лорда Максвелла, пока он не покинет Кантон. Следуй за ним повсюду. Если понадобится, обратись за помощью к Эллиоту – он тоже заинтересован в том, чтобы Максвелл остался цел и невредим.

Встревоженная Трот опустилась перед ним на колени.

– Прошу вас, господин, выберите кого-нибудь другого. Я не заслуживаю подобного доверия.