Последний рассвет одиночества - Людмила Ситникова Страница 15

Теперь осталось выдержать главное испытание — выслушать критику младшей сестры.

Маринка пребывала в состоянии легкого шока.

— Людок, я не верю собственным глазам.

— Платье достойное?

— Обалдеть не встать. Сколько стоит? Где купила? Дай примерить.

— Марин, а туфли?

— Да подожди ты с туфлями. Слушай, твой Витька с ума сойдет, когда тебя увидит.

— Думаешь?

— Не сомневаюсь. — Марина цокала языком. — Я, конечно, могла предположить что угодно, но чтобы ты… решилась купить такую сексапильную шмотку… Извини, но пока в моей голове это не укладывается.

— Эх, Маринка, я сама в подвешенном состоянии. Кстати, уже грызут сомнения, осмелюсь ли надеть платье в субботу.

— Только попробуй не осмелься, я тебя собственными руками в порошок сотру. В кои-то веки моя вечно закомплексованная сестра вознамерилась совершить поступок — и сразу же в кусты.

— Тебе легко говорить, ты в откровенных нарядах с восемнадцати лет щеголяешь.

— Ничего не хочу слышать! Ты приняла правильно решение — и точка!

— Марин, а как быть с матерью?

— Не врубилась.

— Ну, знаешь, начнутся расспросы, что да как? Опять же может к платью придраться.

— Брось, маман спит и видит, как бы тебя замуж выдать. Выйди из дому хоть голая — она только рада будет.

— И тем не менее.

Маринка вооружилась сигареткой.

— Что предлагаешь, выставить предков из квартиры?

— Надеялась на твою помощь.

— Ой, какая ты занудная и скучная. Ладно, так и быть, лягу на амбразуру. Не бойся, в субботу останешься незамеченной. Время есть, что-нибудь придумаю.

Людмила закружилась по комнате.

— Маринка, Маринка, мы едем на презентацию. Вдвоем: он и я. Когда Виктор меня пригласил, я была готова броситься ему на шею и осыпать поцелуями.

— Ты давай-ка не порхай, а сядь и расскажи, как планируешь действовать дальше?

— В смысле?

— В прямом, дорогуша. Не станешь же ты уверять, что это приглашение ничего для него не значит. Видно, он тоже того… запал на тебя, сестренка.

— Брось.

— А почему сразу брось? Леонтьев изъявил желание провести с тобой вечер, так сказать, вывести тебя в свет. А это не хухры-мухры, это намного серьезней.

— Считаешь, может последовать нечто большее?

Марина улыбнулась собственным мыслям:

— Смотря как себя поведешь. Ты, главное, заруби на носу: мужчины на подсознательном уровне чувствуют, когда женщина ими заинтересована. Ты меня понимаешь?

— Не очень.

— Если будешь весь вечер вести себя как последняя идиотка: молчать, смущаться и мямлить, он в тебе разочаруется.

— И что же мне делать?

— Подстраиваться под ситуацию. Смейся, шути, отрывайся на полную катушку. Ну, не знаю, можешь рассказать пару свежих анекдотов. Виктор должен понять, что тебе с ним интересно. Под конец вечера можно прибегнуть к легкому флирту.

— Начинается.

— Я сказала — легкому. И не корчи рожи, тебе не пятнадцать лет. Иногда бывают случаи, когда женщине просто необходимо брать ситуацию под свой контроль. Так сказать, ускорять очевидное.

— Я не смогу.

— Сможешь! Если постараешься, сможешь. Ты ничего не теряешь, наоборот, аккуратно прощупаешь почву. У него в доме ты няня его дочерей, там надо соответствовать рангу, а вне стен особняка… Сам Бог велел. Томные взгляды, прикосновения невзначай, вздохи…

Маринка оседлала любимого конька — она пустилась в рассуждения на тему: «Как очаровать мужчину за рекордно короткие сроки».

Разумеется, применять ее советы на практике Людмила не могла. Ну, не такой она человек, тут уж ничего не поделаешь. А посему вздыхать и бросать томные взгляды на презентации она не собирается. Вот если бы она созрела для этого сама, тогда другое дело, а когда действуешь по чьей-то указке, как правило, ни к чему хорошему это не приводит.

Переведя дыхание, Марина подскочила:

— Людок, какие же мы с тобой дуры. Забыли про белье. У тебя же нет сексуального белья.

— А зачем мне сексуальное белье на презентации?

— Знаешь, как говорят: если мужчина бреется на ночь, значит, он на что-то надеется. Намек поняла?

— Маринка, тебя заносит.

— Но ты его любишь!

— Люблю.

— А любовь, знаешь ли, иногда сопровождается сексом.

— Могу тебя заверить, в следующую субботу со мной не случится ничего подобного.

— Если Леонтьев предпримет попытку… э-э… сблизиться. Твои действия?

— Честно или соврать?

— Первый вариант меня устраивает больше.

Проткнув взглядом противоположную стену, старшая сестра призналась:

— Не знаю, Марин, я ничего не знаю. Пойми, не надо, как ты выразилась, ускорять события, пусть все идет своим чередом. Естественно, понимаешь?

— Короче, твой ответ «нет», — я права?

— Я этого не говорила.

Марина подняла вверх указательный палец:

— Ну, тогда не все потеряно, сестренка. Ты еще не закоренелая мадам Сухарь. — Марина бросила на кресло зажигалку и, растянув губы в улыбке, потребовала: — Немедленно дай мне примерить платье. Это преступление — не разрешить родной сестре хотя бы на пару минут почувствовать себя красоткой.

Людмила протянула наряд:

— Примеряйте, ваше величество.

* * *

Неделя пролетела незаметно. За семь дней Оксана трижды успела нахамить няньке, поругаться с бабушкой и заявить отцу, что его в срочном порядке вызывают в школу. Крутой нрав Ксюши распространялся не только на Алимову и Аллу Леонидовну, девочка с регулярным постоянством показывала характер и в стенах школы, из-за чего, собственно, директриса и горела желанием пообщаться с Леонтьевым.

В пятницу, уезжая из особняка, Алимова прошла в кабинет попрощаться с Аллой.

Мать Виктора восседала за широким столом и с видом, который возвещал о гневе, просматривала какие-то бумаги.

Появление Людмилы пришлось ей не по вкусу.

— Людмила Михайловна, я пытаюсь научить собственных внучек стучать в дверь, прежде чем ворваться в помещение. Пока что, к большому моему сожалению, безрезультатно. Но вы, взрослая женщина, как мне кажется, должны знать о столь банальных правилах хорошего тона.

— Алла Леонидовна, так я стучала.

— Значит, стучали настолько тихо, что я не услышала. — Ее раздражение росло с каждой секундой.