Отдай мне сына - Александра Багирова Страница 16

Хотел еще многое дописать. Но я не мог ее компрометировать. Она жена моего отца. Я не хотел проблем для нее. В принципе, наша переписка, уже кидала на нее тень, подставляла под удар.

Но отказаться я не мог. Я писал каждый день. Просто мысли, рассуждения о жизни. И ни слова о любви. О нас… О чем я? Нас никогда не было… Но мы были, я это чувствовал. В ее редких и немногословных ответах.

Василиса тоже писала о погоде, о городе, о каких-то незначительных событиях. А я перечитывал ее послания, пытался расшифровать, что же написано между строк.

«Сегодня во дворе нашла птицу с подбитым крылом. Все думали, она не выживет. А я уверена, черный ворон еще взлетит в небеса. Ему нужно только немного отлежаться и набраться сил. И он непременно вырвется на волю и полетит туда, где его очень ждут».

Она часто писала о птицах… Как бы вскользь, между ничего не значащими рассказами и размышлениями о смысле бытия. И я понимал… ждет…

Или я хотел верить… Вера, она мне была нужна, она питала мою одержимость.

Я познавал ее в письмах, в ее рассуждениях… она была очень тонкой и чувствительной. Воспринимала мир иначе, находила иные трактовки казалось бы понятным и банальным вещам. У нее была своя вселенная, очень яркая, необычная, нетипичная, и я до дрожи, до ломоты в костях хотел ее изучить. Она была необычна во всем… окутана ореолом тайн и загадок.

«Сегодня встречалась со своей знакомой. Они с мужем переехали в новую квартиру. Она жалуется, что устлала сидеть дома, потому что работает онлайн, что у нее не хватает денег закончить ремонт, и очень сокрушалась, что купила не те занавески. Удивительно, как много времени люди уделяют ничего не значащим мелочам и упускают самое важное — у нее рядом любимый человек, у них свое гнездышко, судьба подарила возможность наслаждаться друг с другом. А бытовые проблемы — это такая мелочь. Но она тратит на них, на ненужные переживания львиную долю своего времени. Счастливая глупышка».

От этих строк веяло грустью.

Я научился распознавать ее настроения. Чувствовать, улыбалась она, когда писала или была чем-то расстроена. Мне казалось, я знаю ее всю жизнь. Через письма, она еще сильнее пускала корни в мое сердце.

Ее почерк, неизменный запах от писем, ее мысли… я был счастлив. Да я изнывал от тоски, но при этом испытывал странное и жгучее счастье. Она думает обо мне. Она пишет, делится своими мыслями. И мне казалось переписка — это нечто сокровенное, что выворачивает нам обоим душу, хоть мы не сыплем признаниями, не касаемся запретных тем. Но невидимая и невероятно прочная нить тянется между нами, с каждым письмом все плотнее и плотнее нас связывает.

Так прошел еще год…

Я не видел свою голубку, но в тоже время, она стала неотъемлемой частью моей жизни. Родным человеком, вместе с ней я ложился спать, с ней просыпался и проводил день. Она всегда незримо была рядом, я чувствовал ее запах, воздушные прикосновения. Да я сходил с ума, и был от этого счастлив.

Мысленно перечитывая недавнее письмо от Василисы, зашел в ванную. А там в душе в позе эмбриона валяется мужик. Вздрагивает, тяжело дышит, кровь… На человека не сильно похож, и дело не в увечьях, пахнет от него безнадегой. Этот запах ни с чем не спутать.

Так я познакомился с Богданом. Тогда еще не мог предположить, как сильно нас свяжет судьба. А тогда просто хотел, чтобы не помер.

Наши в колонии его не взлюбили. Слабость она в этих стенах недопустимая роскошь. А Бодя с трудом понимал, где он и что ему делать. Полностью дезориентированный в жизни человек.

Я мог присоединиться к стаду и гнобить его. Но что-то дернуло меня пойти другим путем, более сложным, но правильным. Я стал его вытягивать из ямы, приводить в чувства, помогал освоиться в казенных стенах.

Многое узнал про его жизнь. Про предательство любимой, про его падение, про потерю состояния и как по дурости попал за решетку. Там его друг постарался, у Боди был роман с его женой. Сложный он был человек, потерянный, упрямый, но при этом была в нем скрытая сила и нечто человеческое, что в жизни встречается очень редко.

Даже несмотря на его связь с замужней, другие грешки, в Боде я чуял порядочность. Не совсем он пропал. С ним можно в бой. Как оказалось позже — не ошибся.

Нас многое связало, да так крепко, что и по сей день, невзирая на его скверный характер, я ему доверяю. Не все и далеко не безгранично, но больше некому. И он муж моей сестры, которую безумно любит, отец моих племянников. Спустя много лет он стал мне родственником, и пока я ни разу не пожалел, что тогда взял его под свою опеку. Вышел из него человек, хватило сил подняться.

Я узнал о его жизни достаточно. Боде надо было открыть душу, боль его съедала, и в моем лице он нашел уши, чтобы изливать свои страдания. Я не был против, это помогало отвлечься. А вот ему я ничего о себе не говорил. Не привык я раскрывать душу, это слишком сокровенно. Пусть мои демоны терзают и рвут меня в клочья, справлюсь. Не хочу ни с кем делить свою боль. Не доверяю.

Так прошло еще полгода. Бодя разнообразил мою жизнь. Но моя одержимость не ушла, она все так же продолжала расти, от письма к письму.

Когда рано утром за мной пришел конвоир, я понял все мгновенно… Я уже не шел за ним, а летел, на крыльях своего счастья. Знакомое строение, синяя комната, деревянный стол и Василиса на нем.

— Соскучился? — голубые глаза сверкают, белые локоны рассыпались по плечам.

Ее красота ослепляет. Застываю на миг, не могу взгляд оторвать. Как же я тосковал. Сейчас еще сильнее ощущаются невидимые нити, что связали нас.

— Ты даже не представляешь как! — подбегаю к ней, заключаю в объятия, прикасаюсь к ее многогранной вселенной.

Сейчас объятия иные, словно за время, что мы не виделись, мы наоборот стали ближе, заглянули друг другу в душу.

Возможно, это были лишь иллюзии обреченного на вечную любовь безумца. Но мне тогда казалось, я ее так хорошо чувствую, без слов, по дыханию, взгляду, вибрации души.

— Хорошо выглядишь,- смеется, проводит пальчиками по моим рукам, — Возмужал.

Спорт в этих стенах стал неотъемлемой частью моей жизни.

— Голубка моя, — целую ее.

Снова дышу… Только с ней…

Так не бывает!

Но воздух другой, когда она рядом, он наполнен цветочными ароматами, свежестью, жизнью. И совсем не важно, что нас окружают жуткие стены, она преображает собой все.

— Голубка всегда летит под крыло ворона, — гладит меня по голове, заглядывает в глаза.

А ее взгляд не читаем. Синева переливается, сверкает веселыми искрами. Но за этой радостью скрываются тайны, к которым она закрывает доступ.

А я хочу быть ближе. Разгадать ее.

— Ты как? — спрашиваю, покрывая ее лицо поцелуями.