Ветер с севера - Анна Аникина Страница 17

Документы она подала, как и многие, в четыре разных места. Но рассчитывала на Высшую школу экономики, конечно. Манила атмосфера этого учебного заведения, о которой все были уже наслышаны.

По университетам моталась одна или в компании с Ленкой. Та захлебывалась от эмоций и ей надо было наконец с кем-то поделиться. Сама Ленка подала документы на романо-германскую филологию.

— Если не в МГУ и иняз, то в педагогический. Илья сказал, что там сильный факультет. И Виртанен тоже так сказала.

Катя выслушивала подругу и кивала. Своими переживаниями, которые кипели в ней, Кузьмина поделиться ни с кем пока не могла.

Света Вашкина их уговор выполнила. Сшила Кате платье, в котором возникало ощущение полёта. Светло-голубое, воздушное, с многослойной юбкой до середины икр. А-ля шестидесятые. Прозрачные рукава-фонарики. Восторг в чистом виде!

Когда Света приложила к платью витой золото с голубым пояс, Катя ахнула. — Свееееткааа, какая роскошь! — Ты же сказала, к парадной морской форме. Там золотые ремни. И аксельбанты. Волосы наверх, наверное, лучше. И локоны к лицу выпустить.

Катя полезла в сумочку за деньгами. — С ума сошла! — запротестовала Света, — Твоими стараниями у меня по английскому зачёт автоматом. Убери сейчас же! И вообще, Катька, ты ж мне как сестра!

В Североморск летели все вместе. Благо, отпуск Катин папа взял снова летом. Одни они бы с Лёлей не потянули тащить двоих малышей. И хотя Игорь уже не такой мелкий, в присутствии Сони ему непременно тоже надо было на ручки.

— Катюш, волнуешься? Может, водички? — заметил состояние дочери Александр Евгеньевич. — Не, пап, нормально всё. Никак не верится, что всё позади. Экзамены, выпускной. Теперь только приказа о зачислении дождаться. — Всё хорошо будет. Не переживай. Я в тебе уверен.

Эх, Кате бы папину уверенность. Она понимала, что рано или поздно нужно будет ответить что-то резкое Вербицкому. Ну не возвращать же было ему букет прямо на выпускном! А ещё они, кажется, целовались. Вернее, Миша её целовал. И что-то говорил. Слова вообще не помнились. И ей было, наверное, хорошо в тот момент. Всё как в тумане. Но только это не то… Ничего похожего на восторг Ленки. Или на то её собственное щемящее нежное чувство, возникающие от одной только мысли о Вадиме. И если все грёзы о Ветрове окажутся только её фантазией, будет, наверное, очень больно.

31. Владимир Максимович собирался на службу. — Мил, ты утку тогда на причал к одиннадцати приноси. — Зачем утку на причал? А что, поросят теперь не делают? — появилась на кухне Лёля. Следом притопала Катя. Они с двух сторон обняли Склодовского. — Сегодня "Разящий" приходит из-за угла. Встреча в одиннадцать. Поросёнка — это они от штаба флота. А утку, так уж получилось, мы сами. У Ветрова там мусульмане. Нельзя им поросёнка. Хотите, прибегайте смотреть встречу корабля. Всё. Пошёл.

По очереди поцеловав дочь, внучку и жену, пожав руку зятю, Владимир Максимович ушёл. Людмила Викторовна поставила утку в духовку. Уселись завтракать.

— Я ничего не поняла, из-за какого угла приходит "Разящий"? — стараясь скрыть волнение, спросила Катя. — Из-за Скандинавского полуострова, Катюш, — засмеялась Лёля, — В Норвежском море были.

А Людмила Викторовна внимательно смотрела на внучку. Уж очень у той глаза заблестели. Значит, "Разящий". И кто ж ей там интересен? Из молодых и неженатых — доктор только, не матросы же. Селиванов, кажется. Симпатичный мальчик.

— А что, давайте сходим посмотрим, как корабль встречают? Можем сверху. Чтоб оркестром Соню не напугать, — предложил Александр Евгеньевич, — Кать, пойдёшь с нами? Или ты рисовать собиралась? — Я пойду. Только издалека. Там на причал же родные приходят. Зачем глазеть, людей смущать.

Пока собиралась, Катя очень старалась дышать ровно. Нельзя, чтобы узнали, как она волнуется. Руки тряслись, пуговицы никак не попадали в петли.

— Катюш, помоги мне утку завернуть! — Бегу, ба! Катя помогала упаковывать утку и отдельно большой поднос. — Завтра все экипажи, которые не на дежурстве, будут в Доме офицеров флота, — прощупывала почву Людмила Викторовна. Катя, не поднимая глаз, оборачивала утку фольгой. — Выберешь себе кавалера, какой понравится. Вот увидишь, все от тебя завтра глаз не смогут отвести. — Ну, ты скажешь, бабуль. Это от тебя завтра нельзя будет отвести глаз! — обняла её Катя.

"Разящий" медленно подходил к причалу. Там уже было полно народу. Начальство, штабной офицер с жареным поросенком на подносе, оркестр и семьи. Простых зрителей тоже хватало.

Вадим стоял на палубе. Ему рапортовать о прибытии. Вахтенные готовились отдавать швартовы. Ветрова никто не встречал, кроме разве что начальства. Доктор, вон, закрылся у себя. Чтоб не так обидно было. Командиру, хочешь, не хочешь, надо быть тут.

Здоровенную фигуру Склодовского было сложно не заметить. Они с женой что-то перекладывали в сторонке.

Когда контр-адмирал повернулся, у него в руках оказался поднос. А на нем запечённая утка. Так вот кто готовит его экипажу! Жена контр-адмирала!

Взгляд прошёл по очертаниям города. Летом сопки зелёные, небо прозрачное. Дома, рассыпанные по берегу, кажутся яркими коробочками.

На одной из верхних площадок было видно тонкую фигуру в белом платье. Порыв ветра подхватил девичьи волосы. Ветров аж зажмурился на мгновение. Но фигура не исчезла.

Вадим, у которого было ещё несколько минут, пока они пришвартуются и спустят трап, напряг зрение, что есть силы. Рядом с девушкой мелькнула рыжая шевелюра. Крупный мужчина, маленький мальчик с флажком и детская коляска. Значит приехала. Катя Кузьмина. Значит встречают его. Пусть вот так.

С сопки было отлично видно и залив, и причал. Доносились звуки военного оркестра. Дедушку с бабушкой тоже было видно. Катя металась взглядом по палубе подходящего "Разящего". Сейчас у неё не было бинокля. Среди офицеров легко нашла Ветрова. На мгновение показалось, что он смотрит прямо на неё. Захотелось запрыгать и замахать руками.

И не ей одной. Игорек издал радостный вопль и стал изо всех сил размахивать белым флажком с синим перекрестием.

Катя видела, как легко и уверенно сбежал по трапу Ветров. Как докладывал начальству. Потом они с офицерами принимали подносы с подарками. Как жал ему руку Владимир Максимович.

Потом стал спускаться на берег весь экипаж. Кинулись на шеи любимым мужчинам жены и девушки. Отцы, пришедшие из похода, подкидывали вверх своих детей.

В этот момент Кате отчаянно захотелось быть там. На причале. И висеть на шее у Вадима. Чтобы он кружил её вот так же, как сейчас кружит свою беременную жену тот капитан-лейтенант. Чтобы прижимал к себе и целовал, не стесняясь. Но Ветров стоял в стороне рядом с начальством, глядя на свой экипаж и прощаясь с каждым за руку.

Слёзы были очень близко. Лёля подошла сзади. Обняла. — Катюш, знаешь, я много раз встречала корабли. И когда папа из похода приходил. И потом просто любила вот отсюда смотреть. И всегда плакала. Однажды даже с температурой слегла. Тогда лодка аварийная вернулась. И не все живы были. Когда приходит корабль, и все целы, это всегда особое событие. Будто часть тебя возвращается. И неважно, знаешь ли ты кого-то из экипажа, или нет.