И телом, и душой - Екатерина Владимирова Страница 18

А потом просто убежала от необъяснимого смущения и захлестнувшего ее чувства… предательства.

Ее лучший друг — ее любит!

Она убежала.

А он пришел к ней через неделю, бесконечно долгую неделю нервной дрожи вдоль позвоночника, без звонков, напоминаний и приветствий. Пришел и заявил, что уезжает в Новосибирск. Навсегда.

Она просто кивала, когда объяснял ей причину.

Она не остановила его. И он ушел.

Они не виделись почти десять лет!

И сейчас… почему он смотрит на нее так странно строго? Что хочет сказать? О чем умалчивает?

Стало стыдно за те свои почти детские слова, сказанные от изумления и шока.

Лена была уверена, что Андрей все помнит. Потому что сама не забывала об этом никогда.

Андрей кашлянул, словно бы разрывая паутину недосказанности, повисшую в воздухе, и посмотрев в свой бокал, проговорил как бы между прочим:

— Не ожидал тебя здесь увидеть, — он поднял на нее глаза, встретил грустный взгляд.

— Я тебя тоже, — проговорила Лена, потупилась, посмотрела в сторону, затем подняла на Андрея глаза: — Ты даже не сообщил, что вернулся в город…

Она тут же поняла, что ее попытка «завести старый добрый дружеский разговор» провалилась со звонким истерическим треском.

Потому что они не знали друг о друге ничего на протяжении десяти лет.

Андрей усмехнулся.

— Я бы с радостью, — проговорил он, — но не знал, как это сделать, — и вновь этот пристальный взгляд прямо в глаза. — Я вернулся месяц назад.

Месяц назад…

Лена невольно вздрогнула.

Он ходил по тем же улицам, что и она… Возможно, был в парке, у того самого куста орешника, разросшегося за последние годы очень сильно. Или проходил по другой стороне дороги, осматриваясь и узнавая своей город. Проезжал в машине, глядя на знакомые здания и вспоминая прошлое.

Целый месяц…

Они могли встретиться. Даже случайно, просто столкнуться на улице. А она об этом и не догадывалась.

— Надолго ты приехал? — спросила Лена, поднимая на него глаза.

Андрей равнодушно смотрел на бокал с плескавшейся там желтоватой жидкостью, даже вид которой вызвал в нем какое-то странное отвращение, а потом поднял взгляд на девушку.

— Навсегда.

Это слово легло между ними, словно разбившийся хрусталь.

Лена вздрогнула. Отчего, почему? Сама не знала.

— А чем же плох Новосибирск? — спросила она, старательно пытаясь найти почву для разговора, который не затронул бы «больные темы».

Андрей усмехнулся уголками губ, хмыкнул, качнул головой.

— Я сделал там все, что мог. Дел там для меня не осталось, — помолчав немного, он добавил: — Как и тех, впрочем, ради кого там стоило бы оставаться, — он пристально вонзился в нее взглядом, не отводя глаз. — Приехал вот домой.

Лена почувствовала ком, застрявший в горле, услышав в его словах какой-то двойственный смысл, но все же улыбнулась и кивнула, а Андрей вскинул вверх брови.

— А ты что, не рада, что ли, Титова?! — воскликнул он наигранно с обидой в голосе.

Лена вздрогнула от его слов. Натянутая улыбка сползла с лица.

Титова…

Как удар прямо в сердце, которое вновь начало кровоточить. Оно задрожало в груди, как сумасшедшее, ударяясь о грудную клетку с бешеной силой, и отдавалось в ушах оглушающим эхом. Воздуха стало мало. Так мало, что Лена сквозь стиснутые зубы стала втягивать в себя его крупицы, наполняя легкие спасительным кислородом, чувствуя, как трясутся руки, сжимавшие бокал.

Андрей уловил мгновенное изменение ее состояния. Ему это всегда удавалось без особого труда.

Наигранная улыбка обиды мгновенно сошла с его лица, сменившись изумленной, неверящей, но разочарованной гримасой.

Минуту, или больше… он просто смотрел Лене в глаза, словно в них пытаясь найти ответы на свои невысказанные вслух вопросы, а затем его острый взгляд переместился на ее правую руку, сжимавшую ножку бокала с такой силой, что тот чуть ли не дрожал.

Правый безыменный палец не был скован ободком кольца.

Андрей взглянул на Лену с немым вопросом в глазах.

Но она все поняла и без слов.

— Я потеряла кольцо, — выдавила она из себя тихо. — Несколько дней назад, — она сглотнула, чувствуя, как к горлу подступает едкая горечь, и совесть разъедает ее, словно кислотой.

Действительно, стало стыдно. Из-за того, что Андрей не знал о том, что она вышла замуж. Через несколько месяцев после того, как он уехал в Новосибирск.

Андрей не подал вида, что поражен ее словами. Губы его сомкнулись, глаза стали острыми и колючими, как у орла, брови в удивлении взлетели вверх. Он тяжело вздохнул и опустил взгляд. Желая, чтобы она не увидела того, что он прячет в глубине его потемневших зеленых глаз?…

— И как давно произошло сие знаменательное событие? — спросил он, стараясь выдавить из себя улыбку.

Лене стало стыдно вдвойне. Щеки окрасились пунцовым цветом.

— Девять лет назад, — проговорила она и тоже опустила взгляд.

Андрей мгновенно вскинул на нее острые зеленые глаза и застыл в изумлении, не в силах произнести ни слова. Просто смотрел и смотрел на нее, долго и пристально, внимательно, желая разгадать что-то, или просто принуждая ее к ответу.

Мир стал сужаться, превращаясь в тугую жгучую спираль.

Лена услышала, как застучало ее сердце, где-то в ушах отдаваясь молотом. И руки вспотели так сильно, что бокал с шампанским чуть ли не выскакивал из тонких пальцев.

Почему же она чувствует себя такой бессердечной гадкой тварью?!

— А ты… ты был женат? — проговорила она, пытаясь разрядить обстановку.

Андрей отрешенным взглядом посмотрел на нее.

— Ммм… был, — сказал он, и Лена ощутила громкий удар сердца в груди. — Но совсем недолго. Около двух лет, — он вновь опустил глаза в свой бокал и сильнее сжал его рукой. — Мне не повезло… — он поднял на нее прямой, словно бы осуждающий взгляд. — Так как тебе повезло.

Лена вздрогнула от этих слов.

Повезло. Если бы ты знал, КАК мне повезло?! Да моя жизнь рушится!

— Девять лет… — Андрей грустно улыбнулся. — Это очень долгий срок.

Если бы ты знал, НАСКОЛЬКО долгий! Иногда Лене казалось, что прошла целая вечность!

Но какими были эти девять лет… Не знал никто.

Бег по замкнутому кругу. Туда, откуда нет возврата… За тем, чего им с Максом никогда не обрести.

— Да, долгий. Очень долгий, — проговорила Лена задумчиво. — А у тебя почему не сложилось?