Очаровательная плутовка - Андреа Кейн Страница 19

— Ага! Вот вы где!

Деймен Локвуд вышел на балкон и, остановившись рядом с ней, облокотился о перила и взглянул ей в лицо.

— Расстроились? Что ж, после двенадцати бесплодных попыток — неудивительно.

Анастасия по-прежнему смотрела в небо, охваченная одновременно и унынием, и ностальгией.

— Пришли позлорадствовать?

— Ну что вы! — Несколько секунд маркиз молчал, пристально глядя на отвернувшуюся от него Анастасию, словно ища нужные слова. — Скажите-ка мне, миледи, ваше предложение по-прежнему остается в силе? Я имею в виду относительно нашего с вами партнерства?

Анастасия ожидала чего угодно, но только не этого. Обернувшись, она изумленно переспросила:

— Что вы сказали?

— Я спросил, остается ли в силе ваше первоначальное предложение. Если да, если вы все еще заинтересованы в том, чтобы я вложил деньги в ваше предприятие, то я согласен.

Анастасия внимательно всматривалась в лицо маркиза, охваченная недоумением и любопытством. Интересно, что заставило его переменить свою точку зрения? Уж конечно, не дурацкая галантность. Такой человек, как Деймен Локвуд, начисто лишен сантиментов. Для него дело важнее всего. А может быть, он чувствует себя обязанным ее отцу? Считает, что несет ответственность за поступки, совершаемые его дочерью? Если это так, то ей не нужны его подачки!

— Почему? — спросила она, решив выяснить все начистоту. — С чего это вы так внезапно переменили свое решение? Из чувства долга? Или из жалости?

Маркиз удивленно вскинул брови.

— Ни из того и ни из другого. Во-первых, мне вас вовсе не жаль. Ведя дела, случается испытать разочарование, а иногда и потерпеть поражение. Более того, даже если бы мне к было вас жаль, я никогда не позволил бы чувствам, включая и преданность такому замечательному человеку, каким был ваш отец, взять надо мной верх при решении деловых вопросов. Да Генри рассмеялся бы мне в лицо, если бы узнал, что я собираюсь вкладывать деньги в дело, заранее обреченное на провал, лишь из чувства уважения к нему. Так что выкиньте эти глупые мысли из головы. Я переменил свое решение, поскольку все хорошенько взвесил. — Шелдрейк пожал плечами. — Большую часть прошедшей недели я обдумывал ваше предложение. Я навел кое-какие справки изучил материалы, проделал многочисленные расчеты и убедился, что вы были правы. Я недооценил ваше предложение. А теперь готов с вами согласиться, что оно сулит немалые прибыли. Так что я буду сотрудничать с вами, если вы по-прежнему во мне заинтересованы.

Анастасия скептически взглянула на маркиза.

— А почему вы не сказали мне об этом час назад, когда я отправилась на поиски потенциальных партнеров, закончившиеся полнейшим провалом?

— Потому что хотел, чтобы вы использовали все имеющиеся возможности, прежде чем высказать вам свое предложение. В конце концов могло случиться так, что вы бы его отвергли. Особенно если бы нашли кого-то, кто согласился бы финансировать ваше предприятие.

— Чего не произошло. — Она нахмурилась, обдумывая другой, не менее важный вопрос. — Позвольте вас спросить: что будет, если я скажу нет? Тогда вы не разрешите мне взять свои собственные средства для финансирования банка? Заставите меня ждать октября, когда я смогу распоряжаться своим наследством самостоятельно?

Лорд Шелдрейк поджал губы.

— То есть вы хотите знать, опущусь ли я до низкой мести. Нет. Я так дела не делаю. Станем мы с вами партнерами или нет, я разрешу вам воспользоваться вашими средствами немедленно. Подпишу все необходимые для этого документы у себя в банке на следующее же утро. Никаких препятствий я вам чинить не буду.

— Понятно. — Анастасия облизнула кончиком языка пересохшие губы. — Простите, если я вас оскорбила. Но я должна была быть уверена.

— На сей раз я вас прощаю. Однако больше не потерплю, чтобы моя честность подвергалась сомнению.

— Что ж, вполне откровенно. — Впервые с самого начала вечера в душе Анастасии зародился лучик надежды. — А вы и в самом деле верите в мой банк?

— В наш банк, — поправил ее Шелдрейк, лукаво ухмыльнувшись. — В том случае, если вы примете мое предложение. Да, верю.

Облегченно вздохнув, Анастасия протянула маркизу руку. Шелдрейк задержал ее в своей намного дольше, чем допускали приличия.

— А теперь, когда мы стали партнерами, вы не против, если мы покончим с официальной частью и с этой минуты станем называть друг друга по имени? — сказал Деймен, не отрывая от нее взгляда. — По-моему, партнеры называют друг друга именно так.

— Думаю, в этом есть смысл, — согласилась Анастасия.

— Отлично. — Шелдрейк еще крепче сжал ее руку. — Когда я вышел на балкон, вы ведь думали не о банке. Что-то еще не давало вам покоя.

Анастасия захлопала глазами, пораженная и столь резкой сменой темы разговора, и смелостью маркиза, и его проницательностью.

— Да. Я думала не только о банке, а еще много о чем: о моем дедушке, об отце, о том, как сильно я скучала по Медфорд-Мэнор, когда жила в Америке, как сильно я все еще… — Оборвав себя на полуслове, Анастасия прикусила губу, а потом выпалила: — Как вы думаете, можно скучать по дому, если вы в нем живете?

— Можно, — не задумываясь, ответил маркиз. — Когда этот дом отличается от того, который вы помните. Вы скучаете по дому вашего детства.

Медленно подняв голову, она взглянула на маркиза.

— А вы очень проницательный человек, лорд Шелдрейк, — заметила она.

— Деймен, — поправил он. — А вы чрезвычайно занимательная женщина, Анастасия.

И неожиданно, подойдя к ней вплотную, приподнял ее подбородок и прильнул губами к ее губам.

Губы Деймена, нежные, чувственные, вызвали у нее бурю эмоций. Ее словно обдало жаром. Дыхание перехватило, и она поддалась этим незнакомым ощущениям. Ее целовали и раньше — в руку, иногда в щечку, а один нагловатый поклонник, к которому Анастасия не испытывала никаких чувств, поцеловал ее прямо в губы, — но никогда еще она не испытывала таких чувств. Самым странным оказалось то, что поцелуй Деймена был не менее целомудренным, чем тот, которым наградил ее когда-то незадачливый ухажер. Деймен лишь легонько коснулся губами ее губ, после чего оторвался от них. Вскинув голову, он взглянул на Анастасию затуманенными глазами, легонько провел тыльной стороной руки по одной щеке, потом по другой, потом по шее, после чего, сжав ее лицо ладонями, вновь приник к губам. Наконец он отпустил ее, но не сразу, а постепенно, еще несколько раз поцеловав. Прохладный ночной воздух коснулся влажных губ Анастасии, и она открыла глаза, медленно возвращаясь к действительности. Деймен пристально смотрел на нее, и его серые, отливающие сталью глаза искрились нежностью. По-прежнему сжимая ладонями ее лицо, он пробормотал:

— Если я извинюсь за то, что сделал, вы останетесь здесь еще ненадолго?

— Нет. Я останусь, если вы не станете извиняться.