Месть женщины среднего возраста - Элизабет Бушан Страница 19

Я покачала головой.

– Твой отец сказал, что ему нужна свобода, причем говорил об этом так, будто потом уже будет слишком поздно. Конечно, вполне естественно испытывать такие эмоции, но… – Мой голос сорвался.

Сэм нахмурился, и я осознала, что амбиции Натана не имели для него никакого смысла, были выше его понимания. Я закусила губу.

– Мне придется постараться, чтобы его простить.

– Значит, ты думаешь, что отец еще вернется? – Я пожала плечами, и Сэм прямо спросил: – Хочешь, я с ним поговорю?

– Нет.

Сэм отодвинул тарелку.

– Тебе придется разобраться с Минти.

– Я уже думала об этом.

Сын мрачно улыбнулся:

– Не хотел бы я оказаться на ее месте. – Он встал и обнял меня за плечи. – Я почти уверен: папа поймет, что совершил ошибку.

Поддержка Сэма напомнила мне, что среди всей этой неразберихи есть важные и неизменные вещи, за которые я могу ухватиться. Мне повезло: в некоторых семьях нет такой сплоченности общими воспоминаниями.

– Давай мне Поппи. – Натан удержал равновесие на дорожке, ведущей по обрыву к пляжу. Он протянул мне корзинку для пикника и подхватил Поппи на руки. Дочка взвизгнула от восторга и прижалась к нему. – Не дергайся, зайка. – Отец чмокнул ее в шею и начал осторожно спускаться.

Спуск был непростой. Я склонилась к Сэму: «Не отставай от папы». Схватив лопатку и ведерко, он засеменил вслед за Натаном, осторожно ставя одну сандалию впереди другой, обходя расшатавшиеся камни и выбоины. Я набросила коврик на плечи на манер пледа (как солдат, идущий на войну, сказал Сэм) и завершила шествие, позвякивая термосами в корзинке для пикника.

– Я самая первая! – крикнула Поппи. Стояла сухая, жаркая погода, и тропинка местами осыпалась. Вдоль обрыва с обеих сторон виднелись пучки армерии и дикого майорана; высоко над головой перекликались стрижи. Мы спускались по краю до каменистого выступа пляжа. В последний момент тропинка исчезла, и пришлось прыгать.

– Спускайся. – Натан опустил Поппи на землю, и она, словно эльф в желтых шортах, побежала по камешкам к блестевшему на летнем солнце морю. Сэм спрыгнул и поднял глаза на меня: удостовериться, что я видела его геройство.

– Рози? – Натан обернулся. Я собиралась было тоже спрыгнуть, но он поймал меня и закружил. За то короткое прикосновение я услышала ровное биение его сердца. Мое же сердце металось от усталости. – Легкая, как перышко, – соврал Натан.

От жары скалы вибрировали, было слишком душно, и мы сели у камня, окруженного прохладными, защищающими от тепла морскими водорослями. Натан расстелил коврик, и я прижала его камнями. Худенькие белые ножки и ручки Поппи извивались, как лапки насекомого, когда я стягивала с нее майку и шорты. Она вырвалась и, совсем голая, принялась скакать вокруг, пытаясь попасть ногой в купальник. Я поймала хихикающую дочь и засыпала ее поцелуями. У соседней скалы Сэм устроил полевой лагерь для своих вещей и подошел к нам, попросить, чтобы его пожитки не трогали. Я заверила мальчика, что они будут в неприкосновенности.

С нашего места открывался вид на бесконечное водное пространство; за утесами спряталась россыпь бунгало и домиков, нависшая над дикой пустотой. Кроме нас на пляже никого не было. От солнца слезились глаза, кокосовый запах солнцезащитного лосьона на коже испарился под дуновением соленого ветра.

Дети побежали было к морю, но обожгли стопы о горячие камни; скачками они добрались до кромки воды и завизжали, когда волны плеснули им на ноги. Натан сел на коврик и снял рубашку.

– Дети уже большие, правда?

Детям было шесть и четыре, так что он немного преувеличивал.

– Им еще долго расти, – сказала я.

Натан всегда обгорал, если я не предпринимала мер. Он был не из тех, кто чувствует себя комфортно в жарком климате. Я открыла бутылочку с лосьоном, вылила лужицу на ладонь и стала втирать ему в спину.

– Еще, – потребовал муж, – вот здесь. – Мои пальцы массировали участок вокруг шеи – зажатый, болезненный от напряжения.

Вскоре Натан встал и присоединился к детям. Я достала книгу, легла на живот и стала читать. Время от времени я поднимала голову и смотрела, как моя семья пытается перехитрить море. Читать надоело, и я уронила голову на руки. Я слышала гул моря, тихое шипение песка, гонимого ветром, и щелканье камней. Я подумала, что если буду лежать достаточно неподвижно и тихо, то смогу слиться с миром стихий: солнцем, водой и широким открытым горизонтом.

Прибежал Сэм, неся пригоршню ракушек: показать мне, прежде чем отнести в свой лагерь.

– Там Поппи их не найдет, – сказал он. Я села и обняла сына за плечи, которые казались хрупкими, как у младенца.

– Поппи достается не все, что она хочет, – заверила я его.

Сэм с вызовом взглянул на меня.

– Нет, все.

Должно быть, я слишком сильно сжала его руку, и он поморщился.

– Нет, не все, – успокоила его. – Вот увидишь.

Он высвободился.

– Сэм, может, поможешь мне организовать пикник?

Он выложил на коврик четыре пластиковых тарелки разного цвета и раздал каждому по отдельному свертку с сэндвичами, которые я приготовила и пометила: на свертке Сэма нарисовала улыбающуюся рожицу, на свертке Поппи – большого плюшевого медвежонка, на свертке Натана – солнечные очки. На своем я написала: «Сон». Потом Сэм достал одинаковые пластиковые чашки, тщательно подбирая цвета под цвет тарелок.

Мы ели сэндвичи с сыром и огурцом и пили апельсиновый сок. Поппи отказалась есть сыр и огурец и отдала их мне. На десерт мы распечатали пачку шоколадного печенья и пакет с яблоками.

Я села рядом с Натаном, чтобы наши бедра соприкасались. Твердые, упругие мышцы по соседству с мягкой, присыпанной песком кожей. Хотя у меня большой размер ноги, ступни Натана еще больше, и, как ни забавно, по сравнению с ним я всегда чувствовала себя женственной и беззащитной.

– Ты счастлив? – спросила я.

Муж наклонился и нежно потерся носом о мой нос.

– Как никогда.

Я довольно вздохнула. Натан выпрямился и потер краснеющие плечи.

– Мне больше нечего желать, – сказал он. – Как думаешь?

– Мне пора возвращаться, – заявил Сэм. Он сложил руки на столе, соединив большие пальцы. – Думаю, вам с папой надо увидеться.

Он хотел уехать с чувством надежды, и я с облегчением поняла, что надо о нем позаботиться.

– Я приготовлю тебе сэндвичи.

Я нарезала хлеб и намазала его маслом, с удивлением заметив, насколько уверенны мои движения; чеддер был нарезан тонкими ломтиками. На стол падали крошки, я смела их рукой.

Сэм взял аккуратный сверток из фольги.

– Не стоило этого делать.