Замки - Джулия Гарвуд Страница 2

Мать-настоятельница, нахмурившись, покачала головой, потому что Алесандра, неосторожно напомнила о последствиях своей выходки, рассердила ее.

– С чего ты взяла, что эта отвратительная мазь избавляет от веснушек? Тем не менее сестра Рэчел сама дала согласие на этот опасный опыт. Она не винила тебя… слишком, – поспешила монахиня добавить ко лжи, которая в глазах Божьих могла сойти лишь за незначительный грех. – Алесандра, я не обращалась к твоему опекуну с просьбой о твоем отъезде. Герцог Уильямширский сам изволил написать мне. Вот его письмо. Прочти, и ты поймешь, что это чистая правда.

Руки девушки дрожали, когда она потянулась за конвертом. Алесандра быстро пробежала глазами строчки.

– Ты понимаешь срочность, не так ли, дитя мое? Этот генерал Айван, о котором упомянул твой опекун, похоже, отъявленный негодяй. Тебе никогда не приходилось с ним встречаться?

Алесандра покачала головой.

– Меня не раз привозили в Англию, но тогда я была слишком маленькой. Я не помню встречи с ним. Почему, ради всего святого, он собирается жениться на мне?

– Твоему опекуну известны эти причины, – ответила мать-настоятельница, барабаня по письму кончиками пальцев. – Подданные твоего отца не забыли тебя. Ты все еще остаешься их любимой принцессой. Генерал понимает, что, женившись на принцессе, которую поддерживает народ, он сумеет прибрать власть к рукам. В логике ему не откажешь.

– Но я вовсе не хочу выходить за него замуж, – прошептала Алесандра.

– И твой опекун также не желает этого, – прибавила настоятельница. – По его мнению, генерал не примет отказа, а при необходимости может прибегнуть к силе, чтобы добиться своего. Вот почему герцог Уильямширский считает, что в Англию тебя должна сопровождать охрана.

– Мне совсем не хочется покидать вас, матушка.

Это истинная правда.

В дрогнувшем голосе Алесандры послышалась настоящая боль, и сердце матери-настоятельницы сжалось. На мгновение были забыты все хитрые уловки, к коим не раз прибегала принцесса Алесандра за последние несколько лет.

Настоятельница вспомнила беззащитность и страх в глазах маленькой девочки, со своей больной матерью впервые появившейся в стенах монастыря. Пока мать была жива, Алесандра вела себя, словно ангел. Она была еще мала – всего двенадцати лет – и потеряла своего любимого отца только шесть месяцев назад. Однако этот ребенок проявил недюжинную силу характера. Алесандра не отходила от постели умирающей матери ни днем ни ночью. Надежды на выздоровление не было никакой. Болезнь разрушала как тело, так и душу, и к копну, когда больная теряла от боли рассудок, Алесандра обычно забиралась к ней в постель и обнимала измученную мать. Она нежно, баюкала и укачивала ее, напевая ангельским голоском трогательные баллады. На отношение Алесандры к матери нельзя было смотреть без слез. Когда наконец испытание свыше закончилось, мать умерла на руках дочери.

Алесандра никому не позволяла себя утешать. Темными ночами она плакала в полном одиночестве своей кельи. Но никто из сестер-послушниц не услышал из-за белых занавесок ни единого стона, ни единого звука рыданий.

Мать принцессы была похоронена недалеко от монастыря, в очаровательном, усаженном цветами гроте. Алесандра не могла вынести и мысли о том, чтобы расстаться с ней. Земли монастыря прилегали ко второму лому ее семейства, замку «Стоун хевен», что означало «Каменный рай», но Алесандра ни разу не посетила его.

– Я думала, что останусь тут навсегда, – прошептала принцесса.

– Ты должна воспринимать это как поворот судьбы, – посоветовала мать-настоятельница. – Ты стоишь на пороге новой жизни. Одна глава твоей жизни пройдена, а другая вот-вот начнется.

Алесандра снова опустила голову.

– Мне бы хотелось всю свою жизнь связать с этим монастырем, матушка. Если бы вы пожелали, то смогли бы пренебречь требованием герцога Уильямширского или же оттягивать время бесконечной перепиской, до тех пор пока он сам не откажется от меня.

– А генерал? – Мать-настоятельница была поражена такой детской наивностью.

Алесандра уже нашла ответ на этот вопрос:

– Он не осмелится взять монастырь приступом. Пока я тут, я в безопасности.

– Человек, страстно желающий власти, не остановится даже перед нарушением священных законов, царящих в нашем святом прибежище, дочь моя. Он непременно ворвется в наш монастырь. Ты понимаешь, что это подвергнет опасности твоего опекуна?

В голосе монахини слышалась нотка упрека.

– Нет, матушка, – отвечала Алесандра с легким вздохом, зная наперед, какой ответ желала услышать от нее настоятельница. – Я этого совсем не хотела…

Мать-настоятельница покачала головой, заметив тоску в ее голосе.

– Я не предоставлю тебе укрытия. Даже если была бы более веская причина…

Алесандра ухватилась за такую возможность.

– Но причина есть, – выпалила она и, глубоко вздохнув, возвестила:

– Я решила стать монахиней!

При одной только мысли о том, что Алесандра присоединится к их святому ордену, настоятельнице чуть не сделалось дурно.

– Избави Бог, – прошептала она.

– Вы это из-за бухгалтерских книг, матушка? Вы хотите отослать меня из-за этого маленького… недоразумения?

– Алесандра…

– Я всего лишь сделала второй комплект бухгалтерских книг, чтобы банкир дал вам ссуду. Вы отказались взять мои деньги, а я знала, как много нужно, чтобы построить новую часовню… вместо той, что сгорела. Но ссуда ведь и в самом деле была получена, не так ли? Господь наверняка простил мне мое прегрешение, ведь это по его воле я изменила цифры в счетах, в противном случае он не наградил бы меня способностями к математике. Верно, матушка? Сердцем я чувствую – он простил мне мой невинный обман.

– Обман? Я полагаю, это правильнее назвать воровством, – резко ответила мать-настоятельница.

– Отнюдь нет, матушка, – возразила Алесандра. – Воровство означает кражу, а я ничего не украла. Я просто внесла небольшие поправки.

По хмурому виду настоятельницы Алесандра поняла, что лучше не спорить и оставить в покое этот щекотливый вопрос ведения бухгалтерии.

– А что касается пожара… – начала настоятельница.

– Матушка, я уже выразила свои сожаления по поводу этого неприятного происшествия, – перешла в наступление Алесандра. Она поспешила уклониться от разговора, прежде чем мать-настоятельница вытащит на свет Божий очередное прегрешение.

– Я с полной серьезностью заявляю, что мне хотелось бы принять монашество. Я считаю, у меня к этому призвание.

– Дитя мое, ты даже не католичка.

– Я приму католичество, – с горячностью подхватила Алесандра.