Скандальное сватовство герцога - Луиза Аллен Страница 2

Его лицо перекосило от боли, и она поняла почему. Беда не приходит одна.

– Сэр, вы, должно быть, сели на зуб.

«Не совсем верная форма обращения, но так как нас никто не представил…»

Его голубые глаза превратились в узкие щелочки. Он перенес вес тела на правое бедро, забрался рукой под фалды костюма и извлек на свет человеческую челюсть.

– Зуб? В единственном числе? – возмутился он. И тут его взгляд упал на вещь, которую она прижимала к груди. – Мадам, вы, кажется, держите череп. Человеческий череп. – Причем слово «кажется» было произнесено с сарказмом. Такое ни с чем не спутаешь.

– Да, – подтвердила Верити. – Держу, и именно череп. Челюсть не сломали? То есть сами не поранились?

Этикет явно не предусматривал подобной ситуации. В каких выражениях леди должна поинтересоваться у герцога, не нанес ли древний бритт ему рану в левую ягодицу? Было немыслимо вырвать у него кость и проверить, все ли с ней в порядке.

«С костью, конечно же, не с ягодицей!»

– Уверен, что ничего серьезного, мадам. Прошу прощения за свой язык.

Было бы проще, если бы он взорвался от ярости. Или хотя бы застонал. А так их беседа напоминала светскую болтовню в «Олмаке».

Герцог поерзал, намереваясь встать.

– Нет! – Она выдохнула и понизила тон. – Прошу вас, оставайтесь на месте, или вы разрушите стенки. Просто позвольте мне прежде доделать работу.

Верити осторожно уложила череп в приготовленную заранее коробку с сеном и протянула руку за челюстью. Когда и та оказалась в безопасности, она подобрала юбки вокруг лодыжек и встала.

Герцог, будучи джентльменом, отвел глаза. В любом случае он был слишком зол, чтобы разглядывать ее. Верити подавила в себе желание спровоцировать его на недостойный поступок и просто подождала, пока он поднимется.

«Это самый молодой герцог Англии, ему еще и тридцати нет, и фигура у него что надо».

Кузен Родерик успел рассказать ей об этом мужчине, который теперь стал герцогом Айлшамским. Долгие годы он выстраивал себе безукоризненную репутацию в качестве лорда Калторпа и теперь явно намеревался вести себя идеально при любых обстоятельствах.

«Ему даже прозвище дали – Лорд Безупречность».

Родди написал это месяцев восемнадцать тому назад в одном из своих писем, полных всяких сплетен.

«Его отец, маркиз, – человек, мягко говоря, эксцентричный, а мачеха – настоящий синий чулок, так что ему еще повезло попасть к деду; он забрал Калторпа к себе, когда тот был еще ребенком.

Старый герцог – ярый приверженец всего того, что прилагается к титулу, но Калторп, похоже, перещеголял даже его. В один прекрасный день он превратится в самого чванливого герцога королевства. Он даже дуэли проводит с педантичной корректностью: леди оскорбили, он бросает вызов, отказывается стрелять, пожимает руку противнику, хотя тот стрелял, но промахнулся, и после этого молчок. Никаких сплетен.

Не человек, а машина – вот как я это называю».

Похоже, она была в ответе за то, что этот человек-машина изверг абсолютно неподобающее статусу ругательство, испачкал изысканно поношенную одежду, поцарапал дорогую обувь и, ко всему прочему, был укушен черепом за священный герцогский зад.

«Видимо, тоже безукоризненный. Эти бедра…»

По крайней мере, он способен стоять и ничего не сломал. Верити велела себе подождать, пока герцог удалится, прежде чем снова приступить к раскопкам кургана.

– Вы, вероятно, задаетесь вопросом, что я тут делаю? – сказала она.

Судя по тому, как он старательно отводил взгляд от ее простенькой юбки, сапог со шнуровкой и твидового жакета, он явно был в шоке от увиденного. Знатная дама не должна разгуливать в таком наряде. К тому же одному богу известно, куда подевалась ее соломенная шляпка.

– Должен признаться, я был удивлен, увидев, что мой курган времен друидов разрезан пополам, – ответил он явно из вежливости и без тени улыбки. – Еще большее удивление вызывает тот факт, что разделала его леди.

Верити открыла рот, потом закрыла его, обуреваемая желанием встряхнуть этого человека. Он был вежлив. И к тому же являлся, мягко говоря, ярким представителем своего пола. Но все, чего ей хотелось, – это вытрясти из него еще одно бранное слово, или улыбку, или признание, что он все же увидел ее лодыжки, когда она поднималась. Его манеры были безупречны, однако он всем своим видом показывал, что не одобряет ее поведение и считает ее занятие странным и неслыханным.

«О, какой ужас! Женщина занята интеллектуальными изысканиями, которые к тому же предполагают использование мозгов и марание рук! Куда катится наш мир!»

– Прошу прощения, сэр, но это не ваш курган, это наш общий курган. Я очень тщательно выбирала место для раскопа и заложила его со своей стороны. Я не уверена, что данный памятник имеет отношение к друидам, и, уж конечно, я его не разделывала. Это научные работы, проходящие согласно последним антикварным принципам. Если желаете, могу одолжить вам соответствующие документы по этому вопросу. – Она улыбнулась ему самой милой, очаровательной улыбкой, которую приберегала для вечеринок во дворце епископа до того, как папаK удалился от дел. Герцог человек умный. Он сумеет понять, к чему она клонит.

Контраст между словами и улыбкой был настолько разительным, что незваный гость машинально прищурился, выражая свое неудовольствие.

– С вашей стороны? Это ваша земля?

Верити указала на столб, одиноко торчащий на вершине кургана в двенадцати тщательно отмеренных дюймах от края раскопа.

– Вот остатки вашей изгороди.

Он поджал губы. Может, решил, что она отчитывает его за состояние границ соседних владений?

– Боюсь, я забыл представиться вам. – Он снял перчатки, извлек на свет белоснежный платок, стер проникшую внутрь грязь и протянул ей правую руку. – Герцог Айлшамский.

– Я уже догадалась, ваша светлость. – Верити вытерла руку об юбку и мимолетно коснулась его пальцев. – Я мисс Вингейт. Мой отец – епископ Эльмхамский, точнее, епископ в отставке. Резиденция нынешнего епископа находится ближе к границе округа, но старый дворец принадлежит папаK. Он выкупил его у церкви, когда восстанавливался после инсульта. Другие сочли его слишком старомодным, но мы обожаем.

Она слишком много болтала и прекрасно понимала почему. Перед ней стоял очень привлекательный мужчина – даром что надменный аристократ, – и он застал ее в очень невыгодной ситуации. Верити была отчасти в ответе за произошедший с ним инцидент, она испугалась и не знала, как себя вести.

– Мисс Вингейт. Я как раз намеревался доставить себе удовольствие навестить вашего батюшку завтра днем. Если, конечно, его здоровье позволит это сделать.

«Почему я злюсь? – спросила себя Верити, объясняя герцогу, что лучшее время для визита – вторая половина дня и что отец, конечно же, будет счастлив принять его. – Потому что мне не все равно, что он подумает, – ответила она сама себе. – И это раздражает».