Рыжее счастье - Леся Андреева Страница 2

По мере того, как я высказывала своё фирменное "фи" у Платонова на лице расползалась довольная улыбка кота, который вдоволь сунул свою мордочку в сметану.

Видимо полёты и падения с мотоцикла тоже не прошли для парня бесследно. Вот только у меня были травмированы ноги, а у Димы, судя по всему, по большей части страдает голова.

– Я тебя знаю!, – парень довольно щурится, словно наконец разгадал великую тайну, – Ты бываешь на каждой тренировке, видел тебя пару раз. Так бы сразу и сказала. Давай, где расписаться? Только учти, я на теле автографы не оставляю. Но если очень сильно попросишь…

Эх Платонов, ведь страна возлагает на тебя надежды, а у тебя совсем шарики в мозгах не ку-ку. И ведь что самое интересное – на тренировках он мое лицо приметил значит, а то, что мы в универе каждый день друг с другом сталкиваемся- на это мы ну никакого внимания не обратили.

Бабуля, миленькая, прости меня за эти вредные слова, которые недостойны внимания воспитанной девушки, но тут случай просто из ряда вон.

– Платонов, ты совсем офонарел?Не весь мир крутится вокруг твоей бесподобный персоны! Свалил отсюда, пока я тебе шваброй улыбку не подправила!

– Злишься… Значит всё-таки нравлюсь, – я только успеваю заметить, как озорные чертята сверкнули в глазах парня, а дальше этот наглец впивается в мои губы с поцелуем.

Пару секунд я просто стою истуканом, потому что да- это слишком. Когда до моего бедного мозга наконец доходит, что сейчас творит этот чудак на букву "м", я не раздумывая бью коленом Платонову в пах. Да простят меня мужчины, но тут ситуация прямо экстренная, разве могла я мыслить здраво?! На одних инстинктах и сработала, не зря ведь с Ритой одно время ходили на курсы самообороны. Агась, и там мы с тётей тоже побывали.

Платонов отскакивает от меня, как ужаленный и сгибается пополам, что-то тихо приговаривая себе под нос. Проклятьями небось с ног до головы меня посыпает, не иначе. Мне его даже немного жаль. Похоже, стоит извиниться перед парнем.

– Платонов, я…

– Ну все, метр с кепкой, тебе крышка! Можешь писать завещание, рыжее насекомое!, – вот гад! Практически тараканом обозвал!

Вообще-то, пчёлки полосатые, и отнюдь не рыжие. Болван вы товарищ, неотесанный.

Нет, ладно зацепился за мою униформу, я и сама не в восторге. Но вот называть меня шпендиком при моем ИДЕАЛЬНОМ росте (а я между прочим 165 см. с хвостиком!) это перебор! Так что, Димочка, конец тебе и твоему славному существованию.

– Эээ.. Пчела, ты чего задумала? Оставь ты эту штуку, вот не внушает она мне доверия!

– Давай, давай, Платонов, ножками на выход, и чтоб глаза мои тебя больше не видели!

– Швабру убери, неадекватная! Пыльцы перенюхала что ли? Всё всё, понял, ухожу, – конечно же уходишь, а я бы на твоём месте вообще бежала. Разъяренная пчела со шваброй в руках – это вам не шуточки.

Платонов экстренно покидает магазин, но на минуту притормаживает у нашей стеклянной витрины. У нас происходит короткий обмен не совсем приличными жестами, и парень, со зловещим взглядом, скрывается за углом.

Вот и как после такого спокойно работать?! Достаю маленькое зеркальце из сумки, мне это сейчас просто необходимо. Рыжие волосы, дурацкий ободок в виде пчелиных усов, немного веснушек возле носа… Ничего нового в своём отражении я не увидела, лишь еще больше разозлилась, сдергивая идиотский аксессуар со своей головы.

В таком настроении меня и застала тётя, когда пришла вечером помогать закрывать двери книжного.

Я стоически молчала, пока Рита оглядывала мою нервную персону своими хитрыми карими глазами. Сдерживала свои эмоции до последнего, не хотела снова вспоминать этого наглого суриката. Хватило меня минут на пять.

– Ну? Можешь спрашивать, давай! Вот, к примеру, почему этот дурацкий ободок валяется на полу, или почему на мне нет крылышек( да, я еще носила крылья, и полосатые пчелиные колготки)?! Ри-и-и-т, ну можно я завтра без этой стремной формы постою за прилавком?

Тётя делает донельзя расстроенное лицо, и с сожалением вздыхает. Ага, знаем, проходили. Я все еще помню, что кое-кто 10 лет играл в театре, на меня щенячьи глазки не действуют!

– Я думала тебе нравится эта идея… Скоро новый год, мы создаём ощущение праздника у людей.

Я вкладываю весь свой скепсис во взгляд, который посылаю Рите:

– Хм, пчелы и новый год? Рит, кажется пахнет шизофренией, – еле сдерживаю улыбку на своих губах.

– Вот ничего ты не понимаешь, Алиса. Нужно всегда зрить в корень, копать глубже, – ну началось, прощай час свободного времени вечером, – пчелы – это олицетворение труда. Люди приходят к нам, и видят перед собой чудесную, трудолюбивую пчелку, твой образ ненавязчиво откладывается в их памяти, и они на подсознательном уровне хотят сюда вернуться. А новый год это всё-таки праздник с костюмами, эм, ну вроде все сходится, – Рита задумчиво трет подбородок.

– Ничего не знаю, Алиска. Костюм должен быть на тебе как минимум до новогодних праздников. Хотя крылья можешь не одевать, какие-то они убогие.

– Спасибо, спасибо вам, Маргарита Вениаминовна! Это лучший подарок к празднику!

– Прекращай поясничать, – тётя закатывает глаза и поднимает крылышки с паркета, – себе что ли забрать, – мне уже не нравится эта идея, – Миша любит ролевые игры.

– Фу фу фу, как не стыдно! Маргарита Вениаминовна, как вы можете говорить такое при ребёнке?!

– Собирайся ребёнок, поедем сегодня кормить тебя пиццей, – тётя подмигивает мне и идёт прогревать свою машину.

Рита никогда не стеснялась откровенных разговоров. Именно она подробно объяснила мне, что такое секс, даже схематично показала что, где и как. У меня после того разговора щеки неделю были как спелые томаты. Однако, несмотря на то, что позволяет она мне многое, контроль на общение с мальчиками все же жёсткий. Стоит мне только упомянуть о каком нибудь однокурснике – все, Рита превращается в цербера.

Хватаю свою сумку, быстро закидываю в неё свой телефон, ежедневник и расчёску и бегу на выход. Перед тем, как закрыть двери, замечаю на одном из столов очень знакомую серую шапку. Секунды раздумья и тёплая вещица тоже летит в мою сумку. Отдам Арсу, пусть передаст своему другу. Он итак на голову больной, так еще и последние мозги себе отморозит.

Рисую носом на стекле узоры, пока на улице гуляют важные сеньоры…

Рифмоплет из меня, конечно, тот еще, но я точно передала свое настроение. Рита, на пол пути к пиццерии, вспомнила, что забыла отдать "особо важную книгу" своей подруге. Именно по этой причине я сейчас сижу в машине, и терпеливо жду свою тётю. Ненавижу слоняться без дела, но телефон мой сел, а чем еще занять себя в пустой машине, когда за окном -8, я просто не знаю. Вот и припала к окну, улочки рассматриваю, да нос себе отмораживаю. А на улице жуть как красиво: фонари горят через каждые 20 метров, медленно падает снег, и абсолютная тишина. Людей практически нет, так, только если какой-нибудь отмороженный подросток пробежит, в популярных беленьких кроссовках, или не особо трезвый дядечка, которому по пьянке и не холодно вовсе. Люблю я все таки декабрь, волшебное время!