Графиня по воле случая - Мишель Уиллингем Страница 2

– Я хочу знать сейчас! Сядь!

С тем же успехом он мог приказать сесть кирпичной стенке. Если он действительно слетел с катушек и женился на ней, ясно одно: он потерял не только память. Он потерял разум.

...Эмили дрожащими пальцами опустила чайный поднос на столик. Граф Уитмор вернулся. И не помнит ни единой минуты их брака.

Будь он проклят! Несмотря на все усилия держать себя в руках, по щекам Эмили покатились горячие слезы. Его не было так долго, что она почти поверила в его смерть, хотя тела и не нашли.

Она так старалась забыть! На протяжении нескольких последних месяцев она не уставала напоминать себе, что ничего не значила для него.

Уже через неделю после венчания он вернулся в Лондон. В объятия любовницы. А она, наивная женушка, осталась брошенной в этом глухом имении.

Да, она слыхала, что брак часто бывает таким. Но не хотела верить. От его обаяния она просто потеряла голову. Ее мечта сбылась – прекрасный граф сделал предложение девице из благородной, но обедневшей семьи.

Но это ведь всего лишь мечта, правда? Он женился на ней – почему, она не имела ни малейшего понятия – и практически сразу исчез из ее жизни.

Теперь, когда он вдруг вернулся, она почувствовала себя вдвойне униженной. Она смахнула слезы и язвительно рассмеялась. Не стоит он ее слез! И чем скорее снова исчезнет, тем лучше.

Ее раздумья прервал детский крик. Эмили бросилась в детскую, то есть в спальню, временно переоборудованную в детскую, где ее племянник Ройс играл в оловянных солдатиков.

Эти солдатики да книга сказок – вот и все, что он привез с собой после смерти Дэниела.

После очередного воинственного клича раздался младенческий писк. Ройс нахмурился:

– Я не хотел ее разбудить.

– Ничего, все в порядке. – Эмили подняла малышку и прижала к своей щеке.

Ее племяннице Виктории, было всего девять месяцев. Головку ее покрывал мягкий каштановый пушок. Из нижней десны торчали два первых зуба. Малышка потянулась и схватила Эмили за волосы.

Разжимая цепкие пальчики Виктории, Эмили одновременно укрепляла свою решимость. Семья у нее все-таки есть. Она позаботится о детях брата, она поклялась в этом на его могиле!

– Тетя Эмили? – Ройс уселся на полу, подтянув коленки к груди. – Папа за нами еще не приехал?

– Нет, милый. Пока нет. – Эмили до сих пор не сказала Ройсу, что папа никогда не вернется. Как могла она разрушить безопасный мир, в котором обитал племянник? Скоро Ройс и сам все узнает.

Свободной рукой она притянула к себе мальчика и крепко сжала обоих детей в объятиях.

– Я люблю вас обоих. Вы это знаете.

Ройс попытался вырваться.

– Я знаю. А теперь можно поиграть?

Эмили выпустила семилетнего полководца к его оловянным солдатам и уселась в кресло-качалку с малышкой на руках. Виктория плакала, не раскрывая глаз. Эмили похлопала девочку по спинке и тихо позавидовала. Как хорошо было бы повыть вместе с ребенком! Она даже не сразу заметила, как в дверях комнаты появилась тень графа.

– Что ты здесь делаешь? – Она встала, прижимая к себе младенца, как щит. – У тебя снова идет кровь. Не надо вставать.

Он ответил ей ледяным взглядом.

– Это мой дом, кажется. – Его губы сжались от боли, вокруг пролегли морщинки. Темно-каштановые волосы растрепались под повязкой, прикрывавшей висок. Он прислонился к косяку. Жесткая щетина на щеках придавала ему диковатый вид, сейчас он ничем не напоминал лощеного графа.

Внезапно Эмили показалось, что она вообще его не знает. Ни следа не осталось в нем от мальчика, которого она обожала в детстве. Исчезла ленивая улыбка и привычка поддразнивать ее. Его глаза сияли стальным, безразличным блеском. Даже раненный, он олицетворял для нее угрозу.

– Тебе еще рано вставать.

– А тебе было бы удобнее, если бы я сейчас споткнулся, упал и умер от потери крови?

– От твоей крови на ковре остались бы пятна. Зачем давать слугам лишнюю работу.

– Я плачу слугам.

– И после твоей смерти твое состояние продолжало бы это делать.

Обычно она не вела себя как мегера, но сейчас язвительность помогала скрыть страх. Он ведь может и выгнать их.

– Рад видеть, что женился я удачно и жена моя – образец послушания. – Затем он обратил внимание на детей, и глаза его сузились. – Кто это?

– Наши дети.

– Наверное, я запомнил бы, если бы стал отцом.

– Это дети моего брата. Ты их опекун.

– Опекун?

Эмили взглядом умоляла его не говорить больше ничего в присутствии детей. Если Ройс узнает о смерти отца, его сердце будет разбито.

– Мы поговорим о Дэниеле позже.

– Где нянька?

– Мне не нужна нянька! – прервал его Ройс. – Мне нужна тетя Эмили!

– Ройс, успокойся, послушай меня... – Эмили попыталась унять мальчика, но это не помогло.

– Мне не нужна нянька! – завопил он, швыряя на пол оловянного солдатика.

Эмили поняла, что сейчас произойдет.

– Ну-ну, тише. – Она встала и сунула племянницу графу в руки.

Тот машинально взял малышку и держал ее на вытянутых руках, словно опасаясь подхватить заразу.

Она опустилась на колени возле Ройса и попыталась успокоить его.

– Ну вот, все хорошо. Не беспокойся, мы не будем заводить няньку.

– Скоро приедет папа. Он заберет нас отсюда. – Мальчик с дерзким вызовом взглянул на графа Уитмора, но позволил себя успокоить.

Груз вины на ее плечах стал еще тяжелее. Она не сможет долго скрывать от Ройса смерть Дэниела.

– Эмили... – В голосе Уитмора прозвучала явственная тревога.

Она бросилась к графу и успела взять у него из рук Викторию, прежде чем тот без сил опустился на пол и привалился к косяку, застонав от боли, на повязке проступила темная кровь. Она положила малышку в колыбель.

– Помогите! – крикнула она, надеясь, что кто-нибудь из слуг услышит ее. – Кто-нибудь, скорее!

Она опустилась на колени рядом с графом, пытаясь удержать его обмякшее тело. На его губах мелькнула тень улыбки.

– Значит, ты все-таки решила не дать мне умереть, – прошептал он.

Его глаза закрылись, а она пробормотала:

– Еще не вечер.

Стивен вызвал к себе дворецкого Фарнсворта, надеясь получить от него хоть какие-то ответы.

Стивен попытался сесть в постели, хотя даже небольшое усилие вызывало головокружение. Фарнсворт наконец появился. Над розовой лысиной у дворецкого поднимался венчик седеющих волос, румяные щеки были гладко выбриты.