Ни за какие сокровища - Вера Фальски Страница 2

Прошла минута, прежде чем из лихорадочного обмена фразами девушка поняла, о чем речь. Некоторое время назад профессор подал за нее заявку на стипендию в группе мирового гуру микробиологии – к слову, его давнего приятеля. Нынешний гуру примерно лет тридцать назад был куратором и одновременно гидом Яроша во время его стажировки во Франции. Тогда они выпили море вина, и молодой кандидат наук из Польши познакомился с такими экзотичными для него произведениями романской культуры, как сыры с плесенью, изысканные киши, а также с легендарным эскарго. Прославленный француз – если верить слухам, бытовавшим в профессиональных кругах, уже несколько лет один из главных кандидатов на Нобелевскую премию – по просьбе польского коллеги прочитал публикацию Эвы об использовании новых биоцидных веществ в дезинфекции бумаги первопечатных изданий, что само по себе было большим достижением, и отобрал ее как одну из немногочисленных кандидатов на стажировку в своей группе. Ее конкурентами были японец и американка. Если она получит это место, что, по мнению Яроша, было несомненно, то присоединится к проекту, в котором принимают участие лучшие молодые микробиологи со всего мира и который имеет шанс коренным образом изменить их область науки. К тому же минимум на восемь месяцев она переедет в Париж! Эве пришлось присесть.

И как же не верить в интуицию?! Утренний прилив энергии теперь укладывался в логическое целое с дальнейшим развитием событий, если тут вообще можно было говорить о логике. Это определенно был ее день. По крайней мере, она думала так до того момента, пока не покинула стены факультета. Эва схватилась за телефон. Она должна рассказать обо всем Мареку!

– В Париж? А зачем? – Это не было похоже на то, что хочется услышать от любимого после объявления такой новости. Но в этом был весь Марек. До боли прагматичный, не отличающийся особой способностью к сочувствию.

Они познакомились на вечеринке у общей знакомой. Разговорились о том, что Эва как раз планирует купить компьютер. Марек помог его выбрать и установил все, что нужно. В качестве благодарности девушка пригласила его в кино, после которого он без лишних церемоний спросил, можно ли зайти на кофе. Эва согласилась, потому что в его жесткости и ауре недоступности было что-то притягательное, что-то, что искушало попробовать через это пробиться. В ее маленькой комнате парень просто принялся за дело, а на следующий день все выглядело так естественно, словно они уже давно были парой.

Прошло три года. У Марека была компьютерная фирма, которую он основал вместе с бывшим однокурсником, и вполне серьезные клиенты. Он купил квартиру в кредит и, что удивило Эву, сразу предложил жить вместе. Это было не в его стиле, а она не была уверена, что готова, хотя их связь уже давно стала естественной частью ее жизни. Даже удивительно, как сильно Эва к нему привязалась, хотя сказать, что от любви она потеряла голову, было трудно. Они совсем неплохо существовали вместе, и Эве импонировали его амбиции. У Марека был план на будущее, еще более точный, чем у нее, – в отличие от него, девушка не составила список ключевых целей, охватывающий пятилетку и годовой запас реализации. Однако при этом они были «студенческой парой», и это ей подходило. Совместное проживание означало бы серьезный шаг и достаточно четкое, в ее понимании, заявление. Итак, перед Эвой встал вопрос, хочет ли она сделать такое заявление.

С одной стороны, Марек был не самым открытым и многословным человеком под солнцем – в принципе, порой он больше напоминал страдающего легкой формой аутизма. Иногда Эве казалось, что ее парень действительно не с этой планеты. Но есть ли в мире женщина, которая хоть раз не подумала так о своем парне? С другой стороны, Марек был человеком, с которым можно что-то строить. А она хотела строить. Хотела идти вперед и достигать большего.

Эва решилась. Переехала к нему. У него, без сомнения, были недостатки, но у кого их нет? Эве без труда удавалось их игнорировать, что она сделала и во время этого разговора.

– Я все расскажу тебе вечером. Отметим это. Я приготовлю ужин. Французскую кухню. – Эва засмеялась и побежала за покупками.

Ассортимент сыров в лучшем ольштынском магазине деликатесов не сбивал с ног, но это не могло испортить ее шампанского настроения. Именно – шампанского! Оказалось, что настоящее – о чудо, оно было! – сто́ит решительно слишком дорого, даже по такому случаю, и она с огорчением отказалась от безумия, удовлетворившись игристым вином. Положив в тележку багет, Эва внезапно замерла. Интересно, что она подумала об этом только сейчас. Ведь отъезд означал восьмимесячную разлуку с Мареком! Однако в голову тут же пришли аргументы, смягчающие осознание данного факта: есть дешевые рейсы, есть скайп. В нынешние времена физическая разлука означает не то же самое, что еще несколько лет назад, когда не было всех этих гаджетов, благодаря которым без проблем можно общаться с целым миром. Возможно, Марек сможет ненадолго приехать? Ведь он часто работает удаленно, через компьютер, и не имеет значения, где он находится. В общем, нужно многое обсудить за французским ужином.

Но вечер пошел не так, как планировала Эва. Придя домой, Марек сразу развалился на диване с тарелкой, на которую положил сыры и кисточку винограда. На все протесты он заявил, что не может пропустить финал волейбольной лиги, и потянул ее за собой на софу. Эва разозлилась, но не захотела устраивать скандал. К тому же она знала, что Марек не переносит брюзжания и, если почувствует себя прижатым к стенке, может уйти из дому, чтобы посмотреть матч в пабе. Во время перерыва в матче он обнял ее и сказал:

– Я правда рад. Поздравляю, гений…

Эва только улыбнулась. Это, конечно, не корзина цветов, но она знала, что Марек говорит искренне и что для него это настоящий подвиг многословия. Она встала, чтобы долить вина, когда зазвонил телефон.

– Привет, папа. Мама тебе сказала?

Эва уже успела рассказать все матери и удивилась, что отец позвонил. У него не было привычки использовать телефон для разговоров, не имевших определенной практической пользы, но, возможно, Эва его недооценивала: такой успех дочери должен был произвести на него впечатление.

– Что? Папа, что ты говоришь?! – В течение следующей минуты она повторила этот вопрос еще много раз. Ей казалось, что время остановилось и она падает в бездонный темный колодец. Наконец какая-то связь нейронов в ее мозгу встала на место и до сознания дошла информация, которую сообщил отец.

В этот момент все закончилось. Конечно, Земля не перестала вращаться вокруг Солнца, а люди во всех уголках мира не перестали есть, любить и заниматься своими более или менее важными делами, но для нее это был конец. Конец детства и той жизни, которую она знала и понимала. Эва опустилась на диван.

– Что случилось? – буркнул Марек, не отрывая взгляда от телевизора.

Прошла долгая минута, заполненная чрезмерно экзальтированным потоком слов комментатора, которые не достигали сознания Эвы, прежде чем она ответила:

– Мама умерла.

В автобусе воняло выхлопными газами. Эва ворочалась в тесном кресле, пытаясь устроиться поудобнее: толстый ксендз, севший в Бискупце, занимал не только соседнее место, но и часть ее сиденья. Он дремал, и его свистящее дыхание неприятно пахло. Тяжелая потная рука ксендза ежеминутно бессильно падала Эве на колено, но девушка не реагировала, ей было все равно. Она невидящим взглядом смотрела в окно, чувствуя, как внутри все сжимается, и изо всех сил старалась не расплакаться – не дай бог, кому-нибудь придет в голову расспрашивать ее о причине и утешать. Эва не хотела жалости чужих людей, кусала губы, сдерживая слезы, и казалось, что отчаяние сейчас взорвет ее изнутри.