Ты мне Никто!!! И я тебе никто! И никогда не будем... - Ирина Кириленко Страница 20

Глава 26. СЕРГЕЙ

Кто, вообще, придумал эти четверги? И пятницы тоже! Для людей — одно мучение. Как бы было славно: среда, а потом, хоба! Сразу же суббота. Ни тебе позора, ни публичного унижения. Какое-то, прям, издевательство над людьми! Мне вчера на кафедре фурора хватило. Только ленивый в меня не плюнул. А Лидия Степановна даже старенькие ползунки принесла. Замусоленные и неприличного цвета.

Ощущение, что сама в них долго ходила и на разные лады застирывала. А, как жопу откормила, малы стали. Мне, стало быть, передаривать припёрла: пользуйтесь! Мне, конечно, Лидия Степанна, до Вашей жопы далеко, но ты ж соотноси размеры! Ты же математик! Соизмеряй масштаб!

Верочка, секретарша ректора, зараза такая, торт из подгузников приволокла. Срите, мол, Сергей Петрович, теперь-то, слава Богу, есть, во что. Это, значит, и Валентин Грирорьич в курсе. Наперсницу послал: от нашего стола — к вашему. Странные торты, Валентин, вы там у себя в ректорате ку-у-ушаете!

Тётя Паша ещё, тоже мне нашлась, менеджер по клирингу, книжку «Кормящая мать» всучила. Долго в мою рубашку пялилась, галстук в сторону сдвигала, потом, со вздохом вынула из кармана какую-то стеклянную штуку с неприличной резинкой, навроде клизмы, торжественно преподнесла со словами: «Слава Богу, девонька, ты не «из этих». Современные свистушки сейчас, всё больше, сиськи надувают. А у тебя, гляжу, естественно всё. Какими Бог наградил, такие и носишь. Держи крепко, отсасывать будешь…». И зарумянилась.

Капец! ОТСАСЫВАТЬ???!!! Ты, тётя Паша, вообще там, умом двинулась?! Счас я тебе, прости, Господи, отсосу!

А Сёма тока ржёт! Друг называется! Подарки перебирает и всё время чёт пишет. Я, грит, вечером Леночке конспект острот преподнесу. А то она, бедная, самое смешное пропустила. А за приданое, мол, не беспокойся, с нас — кроватка… В жопу, Сём, свою кроватку засунь! А Веркиными памперсами выход заложи. Чтоб не протекло. А то Леночка за паркет расстроится….

Всё! Лекция у меня. Пошёл сдаваться. Как будто на расстрел, блин, иду. Тока что руки за спиной не связаны. Вот ведь, дожил: мужику сорок пять, а мандраж, как у зелёной институтки перед экзаменом. Сорок пять-сорок пять, кто-то дурочка опять… Да чё там миндальничать: «кто-то»?! Ты, Серёжа, дурочка и есть! Тьфу! Дурак! И, что-то, в последнее время, слишком часто ты, Серёжа, в этом статусе.

Деградировал ты, Серёг, как Ленка говорит. По самые ползунки Лидии Степановны. Вот, значит, и пригодились. Счас и Валентина Григорьича памперсы, в принципе, в тему бы зашли. Для подстраховки: всё моё ношу с собой! А тёть Пашина «клизма» — в руки. Бойких студентов устрашать. Кто у нас тут поговорить хочет? А вот тебе пумпочка в зубы! Отсоси!

Всё! Вхожу! Хорошо, блин, не постучал… На такой настрой — вполне мог бы…

* * *

-.. А что Вы, Сергей Петрович, сегодня злобный такой? Не с той ноги встали?

Ну, началось! Странно, что Глушенко, а не Шкалик.

— А у ней — газы… Вечерний протокол!.. Счас ещё на всех тошнить начнёт!..

— Ты, Бурмистров, не очень бы высовывался! Статистичку пока никто не отменял! Счас услышит эти задорные реплики, придёт твои хвосты требовать. А у тебя, Кеша, из всех хвостов — тока стрёмный рудимент!

— Свиридова, не нарывайся! Чего это у меня сразу рудимент?! Нормально у меня всё с хвостами!

— Рудимент — потому, как тебе без надобности. Болтается что-то, ну и, пусть болтается. Мало ли, чего там смешного наросло?! Привет от пращуров. А, как пользоваться, не объяснили.

— Ему статистичка объяснить хотела, а он обосрался! Аха-хах! Это, грит, неприкосновенный запас на случай войны! Не дам, мол, разбазаривать. Тока льготникам и пенсионерам в одни руки…

— Да что в руки-то, понятно. Кто ж ему, такому шустрому, свои анналы в пользованье даст?

— Крупицин, хлебало завали! Про аналы подружкУ своему расскажешь! Вместе попрактикуетесь про расширить и углУбить!

— Бурмистров!!! Рот закрой? Иди к доске, я тебя по формулам погоняю…

Странное дело: Свиридова вступилась. А Ирка, вообще, сидит молчит, в тетрадку уткнулась. Что с тобой, Ирочка? Разве не смешно?! Смотри, какой прекрасный экземпляр: Дурак Обыкновенный. Четвёртый век до нашей эры. Найдено при раскопках в дельте Амазонки.

Я понимаю, мужики на моей стороне. Кроме, гада, Бурмистрова. Тоже, небось, из-за какой-нить кобры глупостей наделали. На замачивание репутации пошли.

— Нет, мне, всё же, интересно! Почему, вдруг, Ирка?! У нас много и посимпатичнее есть! Я, вот, например, тоже вся свободная! У меня и презики с собой. Чтоб Вы ошибок не повторяли. Вам, Сергей Петрович, какой размер налезет? XXL с запахом клубнички?

— У тебя, Сниткова, небось, на всякий «роток» «платочек» имеется? С твоими аппетитами. Каждый день запасы пополняешь?

— Что-то ты, Танечка, уж больно сегодня смелая. Тебе-то чего рыпаться? За Ирку свою тельняшки рвёшь? Так ты особо-то не старайся! Она свой бонус получила. Пусть отойдёт и послевкусие смакует. Тут живая очередь из более достойных претенденток…

* * *

— Серёж, прости меня…

Стоит, чуть не плачет. Давай, пореви! Стыдно тебе, да? И это правильно! Там счас у доски не я должен был стоять, а ты. И черпать полной ложкой. Ку-у-ушать, блин! Нашла себе, проститутка, джентльмена и выставила перед собой, как щит. А теперь нюни распустила.

— Что такое, Шкалик? Совесть заела?

— Мне не в чем оправдываться. Я ничего такого не сделала, Серёж! А с Владиславом мы — прощались. Пару свиданий всего было, про маму его послушала. Вместе поели и всё…

— Поку-у-ушали…

— Что?

— Говорю: покушали с ним только. То-то он намекал, что у тебя ассортимент большой. Много, чё попробовал.

— Серёж, ну, это несерьёзно. Ты меня опять вынуждаешь оправдываться. А я не сделала ничего…

— Я не вынуждаю, Шкалик! У нас всё только добровольно! Захотела — этому дала, захотела — этому. Сорока-ворона, блин!

— Я не ворона, Серёжа. Я просто ясности хочу. Давай всё отодвинем в сторону и попробуем сначала?

— Что, и замуж за меня пойдёшь?

— … Пойду…

— Ещё скажи, влюбилась!

— Я люблю тебя, Серёжа…

— Знаете что, Ирина… идите Вы к лешему! Сказки рассказывать. Нашла себе Ивана-дурака! Нет, ну, до чего же люди бывают наглые! Чего только не сделаешь, чтобы замуж сходить!? На паперти иди побирайся! Я по четвергам не подаю… Стоять! Я ещё не закончил! Я как раз только начал!.. Шкалик, вернись!!!!..

— Серёж, хочешь косточку? Мозговая. Как ты любишь. Хочешь?

— Чего ты его спрашиваешь? Для него мозги — не деликатес, а необходимость. Пусть хоть говяжьих попробует, раз своих не завелось. Может, хоть мычать достойно будет, а не просто языком мести…