Счастье по обмену - Глория Беннетт Страница 20

Дорис задумалась.

— А как это сделать? Они нас наверняка бросят. А мне еще хочется несколько дней побыть с Томом.

— Да и у меня остались кое-какие делишки. Я тут такое замутила без тебя. Званый ужин, грант. Хорошо, еще пару дней поиграем. А перед приездом твоей мамаши откроемся им. Я подумаю, как это лучше сделать. Ладно, рассказывай теперь, что у тебя было в университете и с Томом.

Девушки пошли по парку, пересказывая друг другу бурные события этих дней. Потом они вышли к Висконсин-авеню, зашли в китайский ресторанчик на втором этаже белого домика. Теперь уже в рассказе солировала Лора, а Дорис только охала и восхищенно повторяла:

— Я бы так не смогла! Это и правда твое место! — Про Роджера она прослушала с любопытством, но, задумавшись на минуту, сказала: — Знаешь, а ведь и впрямь мы не случайно встретились. Может быть, именно для того, чтобы понять, какой мужчина нам нужен.

Лора усмехнулась.

— Однако какой сложный алгоритм надо было придумать Всевышнему для такого простого дела. Можно подумать, ему там заниматься больше нечем, как подыскивать нам мужиков, да еще таким извращенным способом.

Дорис испугалась.

— Не говори так! Я где-то читала, что это как раз люди все время мешают Богу, потому все так и запутано у всех.

Лора только пожала плечами. Расставшись, девушки договорились к воскресенью открыться своим половинкам и, возможно, даже предстать перед ними в двойном экземпляре для пущей убедительности.

Времени на проведение всех задуманных дел у Лоры оставалось мало. Она решила уплотнить график и пригласила на этот вечер философа с женой, а также журналиста и писателя. Как ни странно, несмотря на такую несветскую быстротечность приглашения, все согласились и даже обрадовались. Лора спустилась на кухню и обсудила с поваром меню ужина. Собственно, повар предлагал, а Лора со всем соглашалась.

— Да, а еще французу нужно коньяк, русскому — водку, а американцу — виски, но только самые лучшие.

Повар снисходительно улыбнулся и пообещал, что все предусмотрит. Лора была счастлива: наконец-то не нужно самой гонять в магазин и стоять у плиты. И даже не заказывать из ресторана на худой конец. И она с жаром начала благодарить повара. Тот даже смутился от неожиданности.

— Все-таки она очень милая, — заметил он остальным слугам, когда Лора ушла. — Хозяйка так всему радуется, даже неловко.

— У нее настроение хорошее. Кажется, с мужем у них теперь полный амур. Как мало человеку надо, чтобы стать любезным! — заметил дворецкий.

— А это не мало, совсем не мало в нашей жизни, — грустно ответил повар и вздохнул. Его жена жила в другом штате, и они виделись только на праздники.

О наполнении духовной пищей светского раута Лора не беспокоилась. Она читала книгу Лиса, а там было о чем поспорить. Что же касается двух претендентов на грант, то их возможности можно было обсуждать до утра. А молодую жену профессора Лора решила поручить своему мужу, чтобы ни она, ни он не скучали от слишком умных разговоров.

В восемь вечера возле особняка семьи Берли припарковались три машины. Они приехали почти одновременно. Юная Изабель успела за это время сдать на американские права. А профессор на свой гонорар приобрел для жены последнюю модель «ниссана». Машины двух писателей были американские, только Джим разъезжал на новом «корвете», а Волин довольствовался подержанным «фордом».

Хозяйка встретила гостей в белой тунике и в золотых босоножках с ремешками, заплетенными до середины икры. Эта маленькая деталь почему-то настроила всех на мысли если уж не об оргии в римском стиле, то на худой конец о платоновском пире, замешанном на изысканных угощениях и утонченных диалогах. Когда в гостиной всем предложили выпить, то оказалось, что интуиция, основанная на банальных представлениях о национальных традициях, подвела Лору. Гости пили совсем не то, что она предполагала. Профессор предпочитал шотландский виски, так как его отец был именно из тех мест, где рос вереск и короновали Макбета. Журналист, явно подражая Черчиллю, предпочитал армянский коньяк, а русский диссидент вообще ничего не пил из-за язвы желудка. Водку же запросто употребляла юная Изабель, причем смешивая ее со всеми возможными ингредиентами — от апельсинового сока до вермута и тоника со льдом.

После восторгов по поводу дома гости плавно перетекли из гостиной в столовую. Роджер вел туда философа с женой. А Лора, немного задержав журналиста и писателя, взяла у них анкеты-резюме и заявку на грант, пообещав дать ход этому проекту сегодня же.

— Но если я уеду в Россию, то мне придется уйти из газеты, — сказал Джим. — Едва ли босс согласится дать мне такую длительную командировку.

— Но попросите его хотя бы место оставить, — сказала Лора. — Да не волнуйтесь, после книги вы станете таким знаменитым, что вас везде с руками оторвут. Будете работать в «Нью-Йорк таймс» или «Вашингтон пост». А может, я вообще уговорю мужа прикупить вашу газету.

— Хорошо все-таки, что деньги иногда достаются интеллигентным людям, — саркастично заметил Волин. — Но это скорее исключение, чем закономерность.

— Не говорите, — вздохнула Лора. — Я сама удивляюсь иногда: как я сюда попала и что здесь делаю?

И это была чистая правда. Но все восприняли ее фразу как шутку и только доброжелательно рассмеялись.

Обед проходил необычайно приятно. Лора обсуждала с профессором Лисом причины популярности философа Дерриды среди студентов университета. Волин тут же заметил, что модный французский философ просто распиарен, а на самом деле его суждения совсем не оригинальны. Джим тут же пояснил, как из ничего делают значимую фигуру, а Изабель спросила у Роджера, где в Вашингтоне можно поплавать и позагорать, кроме соляриев и бассейнов. Роджер обещал после ужина принести карту Виргинии и Мэриленда и распечатать адреса и планы проездов на пляжи, водоемы и аква-парки.

После десерта все перешли на террасу.

— Где же обещанная карта? — лукаво спросила Изабель.

— О, извините, сейчас принесу из кабинета, — спохватился Роджер.

— А можно посмотреть ваш кабинет?

— Разумеется, хотя наверняка там не так интересно, как в кабинете вашего мужа, — улыбнулся Роджер, пропуская Изабель вперед в соседнюю дверь.

— Новое всегда интереснее хорошо знакомого, — с тем же лукавством ответила Изабель. — Вы так не считаете? И это относится не только к мебели…

— Но иногда старое вдруг поворачивается новой стороной и делается еще интересней, — заметил Роджер, явно имея в виду свою новую фазу супружеской жизни.

— Так только кажется. Самовнушение. Вы, американцы, слишком добропорядочны. Подозреваю, что это от лени. Все силы отдаете работе, а на остальное уже нет сил. А ведь настоящая жизнь всегда вне работы. Труд — это печальная необходимость, а не радость времяпрепровождения. Нет?

— Сразу чувствуется, что вы жена философа, — доброжелательно ответил Роджер, вдруг поняв, куда она клонит.