Яся ищет мужа - Ярослава Танькова Страница 21

— А кто там из известных был?

И тут Анжелка с придыханием одну за другой начала произносить фамилии, которые я большей частью не идентифицировала. Уловив мое недоумение, вытаращила глаза:

— Ты что, не знаешь Р.?

— Не знаю.

— Да ты что! Это же супермагнат! Хозяин заводов, газет, пароходов! Он-то, собственно, всю вечеринку и оплачивал, так вот он как раз не пришел. Зато был Б. Правда, он милый? Тоже не знаешь? Ну даешь! Он на вечеринке неслабо выпил, стырил у садовника лопату и исполнил с ней танго…

— Слушай, я вообще про знаменитостей спросила, а не про бизнесменов, — рассмеялась я.

— Господи, дались тебе эти знаменитости! Толку-то от них? Позеры и алкашня сплошная. Большинство — халявщики — только на деньги серьезных людей в Монако и летают. Их серьезные ребята для украшения банкета привозят… Ну, там, слоника дрессированного, чтобы гостям было что погладить, и «звезду» — заодно со слоником, чтобы развлекала почтенную публику. Тебе же не клоун, а мужик нужен? Ну вот… Слушай, а В. тоже не знаешь? Да ты что! Он же хозяин…

И снова понеслось… Оказывается, чтобы быть охотницей, надо неплохо разбираться в российском бизнесе, а точнее — в личностях, которые его делают. И знать их желательно не только по фамилиям, но и в лицо. А значит, надо иметь не только анонсированные в пособиях по охоте «сиськи-попу», но еще и отменную память!

В общем, возвращаясь к истории Анжелы, отгуляв на балу, бизнесмен улетел в Москву, а девочкам, по их просьбе, еще на неделю снял комнату в каннском отеле.

Именно тогда, услышав, что я в Канны приехала сама, разомлевшая было на волнах Анжелка чуть не захлебнулась.

— На свои деньги? — таращилась она. — Одна? Чтобы познакомиться? Ну, ты — детский сад! Книжек, что ли, начиталась? Так делают только полные лохушки и вертихвостки-неудачницы. Приличные девушки в Канны сами не ездят. Либо в эскорте, либо отдыхать на яхту к кому-нибудь… И приятно, и денег заработаешь. В таких местах не НАЧИНАЮТ, а ПРОДОЛЖАЮТ охотиться. А начинают в Москве, моя дорогая, в условиях жесткой конкуренции, но гораздо большего выбора. А ты в эскорте когда-нибудь работала?

— Мне до модельного агентства не хватает минимум десяти сантиметров роста, и те же десять сантиметров в объеме — лишние.

— То, что ты не модель, я и сама вижу. Но ты же не дура — вон книжка у тебя в сумке серьезная какая-то… Сейчас, знаешь, модно, чтобы девочка умной была. Я даже очки в строгой оправе иногда носить стала… И потом, знаешь, на жопу тоже есть любители, особенно кавказцы. А у них знаешь сколько денег! Короче, для эскорта — вполне подойдешь. Хочешь, посодействую?

В ответ я промычала нечто неопределенное. Понятие «эскорт» и «валютная проституция» в моем мозгу сливались. Страшно хотелось задать Анжеле вопрос, спит ли она с теми, кого сопровождает в эскорте, но я промолчала. Решила оставить на потом. И так в глазах новоявленной подружки выглядела слишком экзотично.

Вечером мы с Анжелой договорились встретиться в 18.30 у подножия лестницы Дворца фестивалей. Я отдала ей один пригласительный и отправилась в гостиницу переодеваться. Вызывать такси не стала. Шесть часов — самые пробки. Не поверите, но они есть и в Каннах. Не нервные, гремящие неисправными глушителями и покрытые толстыми слоями пыли и грязи, как в Москве, а сверкающие лаком, вальяжные, с такой низкой посадкой, что только по шелку ездить! У нас такую пробку назвали бы «парадом».

Прямо в вечернем платье, на шпильках, балансируя золотой сумочкой, иду по улицам Канн, расцветающих вечерним убранством ресторанов. Булыжные улочки, еще утром пустые, уставлены белоснежными столиками, мигающие свечи отражаются в тонконогих бокалах, а вокруг порхают бабочки официантов… Это французский вечер. Вся Франция живет по жесткому распорядку: рестораны работают только два раза в сутки — с 12 до 15 и вечером, после 18 часов. Все остальное время — только кафешки с круассанами и кофе.

Самое забавное, что это в Москве девушка, идущая в вечернем платье по городу, вызвала бы недоумение, а в Каннах все настолько привыкли к шику, что воспринимают это как должное. И мой сверкающий стразами Сваровски наряд смотрелся вполне гармонично.

Горделиво простукав каблучками по каменистой мостовой, я вышла на побережье. У Дворца толпились люди. «Зал Амбассадор» — значилось на пригласительном. Вход по той самой красной, ковровой дорожке. Но сейчас лестница торжественно пуста и ярко освещена софитами, из динамиков доносится музыка. Внизу, у охраняемого заграждения, клубится внушительная толпа зрителей. Набрала телефон Анжелки. «Я уже наверху, поднимайся», — прощебетала трубка.

Передо мной, как молния на одежде, «расстегивалась» толпа. Охранник проверил пригласительный, и я ступила под софиты, на покрытые ковром ступени — красный «небосвод» земных звезд. Вокруг щелкали фотовспышки, и я спиной чувствовала любопытные взгляды сотен зевак, пытавшихся угадать градус моей значимости в бомонде. Долетавший с моря бриз нежно колыхал мерцающий шелк юбки. Я старалась идти очень медленно, смакуя каждый шаг и залипая на каждой ступеньке — когда еще выдастся такой шанс! На самом верху лестницы подскочила ведущая «Fashion-TV» с микрофоном, камера…

— Скажите, от какого кутюрье ваш наряд?

— Ой… А я не знаю… — Я напрочь потерялась.

— Ну и правильно! Зачем красивым девушкам знать, кто именно их одевает, главное, чтобы красиво! — скисла от моей «некондиционности», но тут же выкрутилась ведущая.

Вестибюль колыхался шелком и шифоном, сверкал золотом и белизной французских манжет… Шикарные наряды дам, мужчины в костюмах. Но не успела я проникнуться торжественностью момента, как рядом выросла Анжелка в идеально облегающем ее фигурку темно-зеленом платье и с брезгливой гримаской на перламутровом личике.

— Я уже все осмотрела, кругом болото! — прошипела она мне на ухо. — То ли дело Каннский фестиваль в мае! Вот это тусовка! Концентрация «звезд» такая, что выйти из гостиницы в черных очках и бейсболке просто невозможно, тут же вокруг начинают суетиться папарацци, думают, что ты знаменитость… Кстати, милое платье. От кого?

— Дольче и Габбана, — небрежно бросила я, уже подготовленная к такому вопросу телевизионщиками.

— Что-то не похоже на D amp;G… — Анжелка посмотрела на меня с подозрением. — Ты уверена? Из какой коллекции?

— Не помню… Может, и не D amp;G… А у тебя от кого? — постаралась я замять тему происхождения моего наряда, сшитого хорошим, но отнюдь не всемирно знаменитым модельером.

— У меня Шанель, простенько и со вкусом, — отрапортовала Анжелка.

Тема кутюрье — больная тема охотниц. Быть в их тусовке и одеваться «по-лоховски», не интересуясь названиями фирм, — значит потерять одну из основных тем для разговоров. Мало того, одеваться надо только в одежду из последней коллекции, которая стоит в три раза дороже, чем все остальные и без того безумно дорогие шмотки ведущих марок. Закупка на распродаже считается делом неуважаемым, и оценка чьего-то наряда как из «прошлогодней коллекции» — страшное унижение. Причем врать, что купленные на рынке вещи у тебя на самом деле от «Шанелей» и «Диоров», тоже опасно, потому что большинство девочек знают все новые коллекции ведущих дизайнеров наизусть. Так что в будущем от подобных вопросов меня спасало только небрежное: «Не помню… Подарили».