Заговор красавиц - Барбара Картленд Страница 21

Лина испуганно оглянулась на Китти, боясь, что та уже сверлит ее неодобрительным взглядом, но та была увлечена беседой с графом и не обращала на свою подопечную внимания. Тогда Лина спросила:

— А это плохо, да? Что я такая любопытная?

— Да нет, — пожал плечами герцог. — Что же в этом плохого? Это даже лестно. Просто это весьма необычно для светских особ…

— Я очень люблю историю, — объяснила Лина. — Если бы я заранее знала, что поеду в Париж, я бы постаралась побольше узнать о тех, с кем мне предстоит встретиться. Тогда мне было бы легче понять их…

— Так, значит, вы хотите меня понять? — Казалось, герцога все больше забавлял этот разговор.

— Ну да, разумеется, — не раздумывая ответила Лина. — Особенно как человека старшего в вашем роду…

Тут она осознала, что снова произнесла что-то совершенно неуместное, и боязливо посмотрела на герцога — не сочтет ли он ее дурно воспитанной особой?

— Вы удивительная женщина, леди Литтлтон, — сказал герцог. — Я вижу, о вас не стоит судить по вашей внешности.

— Почему же? — удивилась Лина.

— Потому что, увидев вас, я подумал, что вы не захотите слушать ничего, кроме хвалебных гимнов вашей красоте. А вы интересуетесь устройством различных приспособлений для предстоящего бала и призраками далекого прошлого! Неужели покойники интереснее тех, кто живет рядом с вами?

— Вы… вы хотите сказать, что я была нелюбезна с вами? — робко спросила Лина.

— Ну что вы! Ничуть! — возразил герцог. — Напротив, это даже интересно. Вы задаете неожиданные вопросы, а в этом мире так мало неожиданностей!

— А чем вы интересуетесь?

Лина чуть было не добавила:

«Кроме женщин», но вовремя сообразила, что вот уж это и впрямь было бы невежливо. Китти была бы в ярости!

Похоже, герцог угадал ход ее мыслей.

— Обещаю вам, — сказал он, — что, что бы вы ни сказали, я не сочту это невежливым. И, разумеется, не обижусь.

— Вы… вы уверены?

Лина обернулась. Китти была всецело занята весьма интимной беседой с графом.

— Видите ли, — начала Лина, — все это так… так ново для меня, так отличается от моей прежней жизни, которую я вела до того, как… как подружилась с Китти…

— Китти говорила, что вы жили в провинции.

— Да.

— А как вы решились поехать в Париж? Вы поссорились с мужем? А может, сбежали от него?

Она сбежала не от мужа, а от сэра Гектора. А он будет куда страшнее любого мужа.

Герцог внимательно смотрел на нее и, видя, что она не отвечает, снова спросил:

— Так вы в самом деле сбежали?

— Ну… можно сказать, что да, — смущенно призналась Лина.

— Я могу читать ваши мысли!

— Надеюсь, что нет! — поспешно ответила Лина. — А если и можете… пожалуйста, не делайте этого!

— Почему же?

— Это невежливо. Я не хотела бы, чтобы кто-нибудь знал, что я думаю.

— Неужели ваши мысли столь ужасны? — шутливо испугался Фабиан.

— Нет, конечно! Но они мои. Как же я могу оставаться самой собой, если не властна даже над собственными мыслями?

— А я все же нахожу очень приятным читать ваши мысли. Человеку, который любит вас, это совсем нетрудно.

— Я и тогда предпочла бы оставить свои мысли при себе.

— Разве это любовь! — воскликнул герцог.

— Почему же нет?

— Когда любишь по-настоящему, становишься частью того, кого любишь. Между любящими людьми нет никаких преград, никаких барьеров! Любовь поглощает человека целиком.

— Быть может, — сказала Лина. — Но я… я бы испугалась, если бы мне пришлось столкнуться с чем-то подобным…

Это, собственно, не было предназначено герцогу. Лина просто размышляла вслух и вздрогнула, когда герцог спросил ее:

— Так вы, значит, никогда не были влюблены?

Лина вспомнила о своем мифическом муже, который слишком стар для нее и удит рыбу в Шотландии, но было уже поздно.

Она сделала ошибку, но признаться в этом было бы еще большей ошибкой.

— Наверно, любовь — то же самое, что загробная жизнь: все о ней говорят, но каждый представляет ее по-своему, — небрежно сказала она. — Любовь не всегда бывает такой, как вы говорите! Я совсем не такая…

— Сомневаюсь, — сказал герцог. — Впрочем, я не прочь проверить…

После ужина Китти с графом удалились куда-то в глубину сада.

Слуги убрали большой обеденный стол и принесли маленький столик, на который герцог поставил свою рюмку с бренди.

Они сидели в удобных мягких креслах. Герцог положил ногу на ногу и откинулся на спинку кресла, но при этом слегка развернулся, так, чтобы видеть Лину.

— Вы очень интересная женщина, леди Литтлтон, — сказал он. — Но мне кажется, вы не совсем то, чем хотите казаться.

Лина подумала, что герцог весьма проницателен. Но это было опасно. Она была уверена, что, если герцог догадается, что его разыгрывают, это вызовет у него приступ ярости.

— А… а почему вы так думаете? — осторожно спросила она.

— Ну, во-первых, вы выглядите слишком юной. Китти сказала, что вы уже пять лет замужем, но мне что-то не верится. Разве что вы венчались сразу же после того, как покинули колыбель!

Лина рассмеялась:

— Вы мне льстите, мсье!

— Вы уверены, что нам необходимо соблюдать эти формальности? — спросил герцог. — Я предпочел бы называть вас просто Линой. Это имя вам очень подходит. Вы действительно вся сияете!

— Вы знаете, что мое имя значит «светлая»? — удивилась Лина.

— А вы думаете, что я такой уж невежда? Я имел честь провести несколько лет в английском пансионе и учился в английском же университете.

— Вам повезло, — сказала Лина. — А вот девушкам обычно совсем не дают образования…

— Но вы-то образованны!

— Да. Моя матушка настояла на этом. Я не училась в пансионе, но у меня были очень хорошие домашние учителя. А французскому меня научила настоящая француженка.

— А ваш муж научил вас любви? Этот вопрос застал Лину врасплох. Она чувствовала, что герцог не имеет права задавать ей подобные вопросы. И все же она почему-то не рассердилась, а лишь смутилась.

— Почему же вы не отвечаете? — продолжал герцог. — Давайте поговорим о любви! Ведь этим неизбежно кончаются все разговоры между мужчиной и женщиной.

— Во Франции — быть может…

— Женщина всегда женщина, к какой бы нации она ни принадлежала! — парировал герцог.