Ребенок от отца моего мужа - Александра Багирова Страница 22

— Он твой отец, он будет рад тебе помочь.

— Ты не знаешь его. Так что не приписывай ему несуществующих качеств.

В тот день мы ни к чему не пришли. На следующий тоже. Вскоре вернулись обратно в Берлин. Марк упорно ходил по врачам. Но никто ничего нового ему не сказал, все в один голос твердили о необходимости операции.

Друзья изредка звонят. Но больше не наведываются, как раньше. У них своя жизнь, и я вижу, как Марку больно осознавать, что он за бортом. Может именно этот факт и подтолкнул его к единственно верному решению.

Светлана потягивается на постели. Смотрит, как любовник неторопливо одевается. Вздыхает. Ей скоро возвращаться туда… К тому маленькому исчадию ада. Думала ли она когда-то, что появление в их семье ребенка пустит все ее усилия под откос? Превратит в нескончаемый поток мук ее жизнь? Нет…

— Надо что-то делать. Так больше продолжаться не может. Ты должен мне помочь, — пытается придать голосу мягкость.

— Я уже сделал выше крыши, Свет, — смотрит на нее затравленно.

— Это последнее. Надо избавиться от этого недоразумения. Я не могу находиться дома, ты это понимаешь? — одно упоминание о Денисе и ее передергивает.

Тогда три с половиной года назад она и подумать не могла, что ребенок так изменит ее жизнь. Полагала, что наймет няньку. Сбагрит пацана. И на этом все. Просчет… Она так круто просчиталась.

Надо было изначально пойти другим путем. Более жестоким, но действенным. Хотя если любовник поможет, то и сейчас это осуществить еще можно. А он поможет, не может отказать. Слишком переплелись их судьбы.

— Есть самый простой способ — разведись, оставь отцу ребенка и все. Чего ты вцепилась за этого Влада? Вы уже даже не спите вместе. Так существуете под одной крышей. Свет, зачем? Если я тебя люблю, и все у нас может быть иначе. Я знаю тебя, как никто другой. И принимаю такой, как есть, — подходит к ней, берет за руку, целует каждый палец.

— Леш, ты принимаешь, я знаю, — мурлычет и гладит его по щеке. — И я тебе доверяю. Единственному. Но ты подумай, все, что есть у тебя, у меня — это бабки Влада. Не время уходить, пока корова еще может давать молоко.

— А сколько надо этих бабок, а? У нас все есть. Я раскрутил бизнес и вполне могу тебя обеспечить. Жизнь идет, а ты проводишь ее с нелюбимым мужчиной, и я как собака сижу на цепи и жду редких встреч с любимой.

Конечно, Светлана лукавит. Не бабки ее держат рядом с Владом, точнее, не только они, а чувство собственности. Она столько сил вложила, добиваясь его, столько времени на него потратила, и теперь отпустить. Эээ… нет…

Разве что на тот свет, или в такие муки, чтобы сто раз пожалел о своем отношении к ней. Но Леше этого знать не надо. Он так любит, так ей верен. И сравнение действительно парниша выбрал правильное — ее собачка. Верный и преданный. Делает все по щелчку пальцев. И даже тут Светлана его нашла, выдрессировала, прикормила. Так что Лешик, тоже ее заслуга. И его она никогда не отпустит, никому не отдаст.

— Я знаю, что ты делаешь все. Но пока не время еще. Влад… с ним надо разбираться по-другому. Иначе… Леш, он не так прост. И если начнет копать, он нас уничтожит. Чтобы уйти от него, надо его морально раздавить. Потом обобрать до нитки. И когда он будет немощен, тогда мы сможем оставить все это в прошлом.

— Светик, я не такой идиот, каким ты порой меня считаешь. Сейчас уйти от Влада идеальный вариант. Но ты по каким-то причинам упираешься. Я уже раз поверил тебе, сделал, то, за что до сих пор стыдно. Я предал сестру! И только для твоего счастья! Потому что слепо любил! Хоть и понимал, что ребенок свяжет вас с Владом еще крепче. Но я это сделал!

— Ты сделал это, не только из-за меня. Ты хотел вырваться из нищеты. И ты воспользовался этим шансом. Хотя… я предлагала более жесткий вариант, ты отказался. Я настаивать не стала.

— Я хотел обеспеченной жизни для нас, — вскакивает, ходит из угла в угол, руки подрагивают, парниша на взводе. — И мне нелегко было решиться. Я предал, и все ради тебя, Свет. И нет, я не горжусь своим поступком. Как вижу ее, так душу разрывает. Она не заслужила всего этого!

— Заслужила и большего. Но… — подходит к нему, кладет указательный палец на губы, пресекая попытку возразить, — У нас с тобой разные взгляды на этот счет. И спорить мы не будем. Я понимаю тебя. Но у нее же все хорошо. Она замуж вышла. Еще себе детишек наделает. Расслабься, — Света улыбнулась одной из своих самых порочных улыбок.

— За калеку! Она вышла из жалости. У самой истерзанная душа и она пытается спасти еще кого-то. И в это болото втянул ее я! — он садится в кресло и обхватывает голову руками.

— Ты же помогаешь деньгами. Ты дал ей столько, что другая на ее месте должна тебе ноги целовать. Ты не бросил ее. Даже зная о моем недовольстве, продолжаешь с ней общаться. И я терплю. Иду тебе на уступки. В этом и заключается Леш доверительные отношения. Цели у любящей пары одни, и они идут к ним вместе. Потому и ты сейчас просто обязан мне помочь. Последний раз. А потом… все будет иначе. Мы отвоюем свое счастье!

Светлана выпалила все на одном дыхании. Надо дожать любовника. Направить мысли в правильное русло. Его чувство вины, перед той девицей порядком напрягает. И еще больше подливает дров в котел ненависти Светланы.

Маленькое исчадие ада ежедневно о ней напоминает. И еще Влад, который души не чает в сыне. Все свободное время только с Дениской. Все этому малолетнему кровопийце. А она боком. Ее словно не существует. В доме теперь реально культ этого ребенка, носятся с ним, как с писаной торбой, а Светлана лишняя. Даже если она ночевать домой не придет, Влад не заметит. И это надо прекращать.

Захожу в дом и сразу ощущаю накаленную обстановку. Тучи сгущаются над нашей маленькой квартирой. Заношу тяжелые сумки на кухню.

— Нам надо поговорить, — Марк появляется на костылях, с таким печальным выражением на лице, словно случилась вселенская трагедия. Обычно он передвигается с палочкой, но когда сильно нервничает, ноги слушаются в разы хуже.

— Что случилось? — подбегаю к нему, вглядываюсь в бледное лицо. Я стала такой дерганной, нервозной, реагирую на малейшее изменение в его настроении.

— Я говорил с отцом, — голос унылый.

— И? Что он сказал? — смотрю на плотно сжатые губы Марка, и боюсь озвучить догадку. Неужели отец ему отказал? И все настолько плохо в их отношениях?

Ранее когда Марк редко, но упоминал о своем родителе, я всегда считала, что его обиды сильно преувеличены. Да, случилась трагедия, потеря матери, и это отразилось и на отце, и на сыне. Произошло недопонимание, взаимные претензии наросли как снежный ком, и вот это вылилось в стену отчуждения. Конечно, подобное я мужу не озвучивала. Это лишь мои мысли.

— Он поможет. Но, — Марк бьет себя ладонью по лбу. — Он поставил условие. Это же мой папаша, разве я мог ожидать чего-то другого!