Нужна ли нам любовь? - Джудит Макуильямс Страница 22

— Нет, книг я не пишу. Бизнес сейчас все чаще включает в себя международные контакты, и вопросы этикета нередко застают многих врасплох. Вы можете легко оскорбить представителя другой культуры и даже не понять этого.

— А почему вы с Максом? — вставил Джеррик. — С его-то манерами все в порядке.

— Часть моего контракта — посещение всевозможных вечеров и приемов для установления новых деловых контактов.

Эту историю Джесси и Макс придумали в первый же день.

— Джесси, в сентябре я отправляю делегацию в Китай, — произнес Эд. — Вы не могли бы прочитать лекцию по китайскому этикету моим служащим?

— Разумеется, — с удовлетворением ответила девушка.

— Вот, — Эд протянул ей визитку. — На следующей неделе позвоните в мой офис, и мы обо всем договоримся.

Внезапно зазвонил сотовый телефон Джеррика, и он поспешно поднялся.

— Извините, но мне нужно ответить.

— Без сомнения бизнес, — Эмбер покачала головой. — Эта компания его угробит.

Эд нахмурился.

— Боюсь, она угробит не только его.

— Он и вас просил вложить деньги? — поинтересовался Джаред.

— Да, но те двести тысяч, которые я ему дал, скорее всего, вылетят в трубу. Или пойдут на налоги.

— Тише, — шикнула Битси. — Онория возвращается.

Макс поставил перед Джесси бокал с вином.

— Спасибо, — девушка посмотрела на блондинку.

На ее бесстрастном лице не отражалось никаких чувств. Интересно, чего добивается Джеррик попытками свести Онорию и Макса? Особенно если она сама этого не хочет?

Макс сел рядом с Джесси, и свет в зале погас.

Девушка обернулась к сцене, на которой ведущий начал распространяться о том, как важно искусство. Затем он дал знак, и официанты начали разносить блюда.

— Да, а благотворительность не скупится на ужины для своих доноров, — шепнул ей Макс.

Джесси подавилась кусочком цыпленка, но сумела справиться с кашлем и поспешно выпила немного воды.

— Не говори таких вещей, когда я ем! — прошипела она ему в ухо.

— Почему? Это же правда!

— Не мне тебе рассказывать, что в высшем обществе такое блюдо, как правда, или не подается совсем, или же тщательно маскируется.

— Переведи.

— Забудь о том, что у тебя есть мозги, и будешь принят мужчинами как равный.

Долгое мгновение он просто смотрел на девушку, а затем тихо спросил:

— А как насчет моей женщины?

Джесси, как зачарованная, смотрела в его глаза, в которых плясали веселые огоньки, По ее спине пробежала дрожь. Что он хочет этим сказать? Губы внезапно стали сухими, и девушка облизнула их, едва не задохнувшись, когда Макс опустил глаза, чтобы проследить за движениями ее языка. Сразу вспомнился тот поцелуй, и воздух между ними словно сгустился…

— А вы уже решили, что будете покупать? — голос Эмбер разрушил напряжение, возникшее между ними.

Джесси с трудом отвела глаза от лица Макса, взяла копию каталога и просмотрела список в поисках чего-нибудь стоящего.

— Лично мне ничего не нужно… — начал, было, Шеридан, но девушка пнула его ногой под столом, и он поправился: — Но, разумеется, я что-нибудь куплю, ведь повод стоящий.

Джесси одобрительно улыбнулась. Макс быстро учился.

— Скажи теперь, что мне стоит купить? — усмехнулся он.

Но прежде чем девушка успела ответить, в разговор влезла Натали.

— Как насчет ожерелья с изумрудами на шестой странице?

Женщина бросила взгляд на неестественно спокойное лицо Онории.

Джесси почувствовала себя неуютно. Бросив взгляд на алчное лицо Натали, девушка поняла, что причина в этой женщине, но упорно не понимала, что случилось.

— Старая вдова фон Сторч отдала его на аукцион, — продолжала она. — Это английское фамильное украшение, один из тамошних герцогов подарил его своей любовнице. Впрочем, Онория могла бы больше рассказать об этом, верно, милая? — Та только слабо улыбнулась, и Натали с видимым удовольствием продолжила: — Это было фамильное ожерелье Фаррингтонов, которое прадедушка Онории подарил своей жене. Потом оно перешло к сыну, а их отец проиграл это украшение в покер. Это была первая крупная потеря в семье.

И Натали с показным сочувствием улыбнулась Онории.

За столом воцарилось гнетущее молчание. Больше всего Джесси сейчас хотелось взять бокал с вином и выплеснуть содержимое прямо в довольное лицо Натали. Но следовало разрулить ситуацию, поэтому девушка попыталась сменить тему.

— Лично мне больше нравится лоскутное одеяльце на третьей странице. Попытаюсь за него поторговаться.

— Я тебе его подарю, — предложил Макс, но Джесси отказалась.

— Я никогда не принимаю подарки от клиентов. Это может привести к недоразумениям и непониманию со стороны окружающих.

— Какое еще непонимание? По-моему, всем и так все ясно, — сказал Эд, бросив взгляд на Натали.

Нет, не всем все ясно, зло подумала Джесси. У нее возникло препротивное ощущение, словно всем присутствующим заранее были розданы бумажки с текстом, а о них с Максом забыли.

К счастью, в этот момент начался аукцион. Когда дело дошло до лоскутного одеяла, которое восхитило Джесси, она сумела приобрести его.

Девушка с победной улыбкой повернулась к Максу.

— Поздравляю, — произнес он.

— Не представляю, что вы будете с ним делать, — встряла Натали. — Оно испортит любой интерьер.

— Оно мне нравится, — не сдавалась Джесси. — Оно яркое и веселое.

— Разумеется, — хихикнула Эмбер. — Вырви глаз.

— Тише, — прошипела Натали. — Начинаются торги за ожерелье.

Первоначальная цена составляла сто тысяч долларов и быстро поднялась до полумиллиона. Эта стоимость продержалась несколько секунд, и в этот момент Макс предложил цену в шестьсот тысяч.

Джесси была очень удивлена его поступком. Может, он купил ожерелье для Онории? Логично, подумала девушка, пытаясь не обращать внимания на сжавшийся в комок желудок. Подарить на свадьбу выкупленное фамильное ожерелье — это так романтично… Джесси изо всех сил пыталась проигнорировать ощущение, что сама слишком увлеклась Максом, чтобы отпустить его без боли и страданий.

— Джесси?

Она услышала напряженный голос в тот момент, как вышла из дома в понедельник утром.

Джесси автоматически повернулась и оказалась лицом к лицу со своей матерью. Впервые за последние пятнадцать лет. Головокружительный калейдоскоп болезненных и злых воспоминаний закружил девушку. Она никак не могла сопоставить образ пьяной, вечно кричащей матери с этой аккуратно одетой женщиной средних лет, которая стояла сейчас перед ней.