В погоне за миражом - Дэвис Линда Страница 22

Хелен с изумлением уставилась на гигантский фикус: едва подрагивающие изумрудные листья, казалось, дышат. На память пришла сказка, которую давным-давно рассказывал ей отец, — про девочку, оказавшуюся в заколдованном царстве, где даже листья на деревьях были из драгоценных камней.

Тишину за ее спиной разорвал пронзительный крик. Обернувшись, Хелен расхохоталась: на распахнутой дверце большой клетки сидел ярко-желтый, с бирюзовым хвостом попугай. Она приблизилась.

— Привет! Ты умеешь говорить?

— Пепелучо! — ответила птица.

— Вот как, Пепелучо?

Важно перебирая крепкими лапками, ара сделал пару шагов, склонил голову. Хохолок распушился, затрепетал, и через мгновение последовал новый крик.

— Значит, вы уже знакомы с Пепелучо?

Хелен повернулась. Перед ней стоял мужчина, так близко, что ноздри уловили запах его туалетной воды. Выдубленное всеми ветрами темно-коричневое лицо с выдающимися скулами было почти монгольским. В широко раскрытых глазах — огонь. Хелен показалось, что облику вождя инков не хватает лишь тяжелой короны.

— Виктор Мальдонадо, — представился мужчина, раскатывая «р».

В низком, плавном голосе все еще слышался выговор истинного кембриджца. Хелен протянула руку, которую Мальдонадо крепко сжал в своей прохладной, сухой ладони.

— Хелен Уильямс. — Она с трудом удержала готовое сорваться с языка «Дженкс». — Я не слышала, как вы подошли.

— Трава скрадывает звук шагов.

— Попугай назвал мне свое имя.

— Он вообще любитель поболтать, когда в настроении. Попробуйте научить его произносить свое.

— Пепелучо, ты можешь сказать «Хелен»?

— Или «сеньорита Уильямс». — После слова «сеньорита» Мальдонадо сделал короткую паузу, словно сомневаясь, естественно ли прозвучит следом «Уильямс». Несколько мгновений он пристальным взглядом изучал лицо Хелен, ее глубокие синие глаза, задиристо вздернутый нос. Затем улыбнулся. — Не хотите позавтракать?

Они направились к стоявшему на просторной террасе деревянному столу. Хелен с интересом наблюдала за несколько тяжеловесными, исполненными царственного достоинства движениями Виктора. Отодвинув стул для гостьи, Мальдонадо уселся напротив.

— Кстати, в саду вы можете встретить и других животных, не таких общительных, как Пепелучо. Собак-охранников, например. Их выпускают около полуночи. В это время из дома лучше не выходить. Они приучены убивать жертву.

— А порода?

— Доберманы.

Хелен подавила желание улыбнуться.

— Что бы вы предпочли? Полноценный английский завтрак?

— Это было бы неплохо.

Мальдонадо кивнул невысокой женщине в накрахмаленном белом фартуке; неторопливыми, уверенными движениями та ставила на стол второй прибор.

— Ее зовут Кармен. Моя кухарка.

Росту в Кармен было не более пяти футов, кожа отливала медью, на круглом лице коренной жительницы Южной Америки бросались в глаза высокие скулы, узкие, светившиеся умом глаза, небольшой, с широким основанием нос.

— Она позаботится о вас — скажите только, что вам нужно. Как у вас с испанским?

— Никак. — Хелен решила спрятаться за традиционной английской сдержанностью.

— Тогда учите. — Из серебряного кофейника Мальдонадо разлил в чашки кофе, сделал крошечный глоток и без звука опустил чашку на блюдце. — Послушайте, не знаю, что вы там у себя натворили, меня это пока не касается. Скажите только одну вещь — почему Перу?

Хелен медленно отпила кофе. Мальдонадо ломал правила игры, к которой она готовилась, но так и не успела начать. Он не оставлял возможности маневра: либо правда, либо ложь. Скажи, скажи правду, подсказывал Хелен мозг. Она сделала бы это с чувством облегчения, чтобы как можно быстрее — здесь и сейчас — начать розыски отца. В какое-то мгновение потребность раскрыть душу уже взяла было верх, и лишь неимоверным усилием воли Хелен сдержалась.

— Куда-то же мне нужно было уехать, — ответила Хелен.

— Но Перу? Трудно отыскать страну, более мрачную. Почему не Франция, не Скандинавия или Штаты? Там ведь все-таки уютнее, ближе к дому. — Отрезая толстые ломти папайи, Мальдонадо с улыбкой клал их в рот. Уж лучше бы он заговорил на излюбленную англичанами тему погоды.

— Я хотела оказаться подальше от дома.

— Бывали здесь раньше?

— Никогда.

— Но Лиму успели увидеть?

— М-м…

— И как она вам? — Ответы Хелен он заглатывал, как изголодавшийся путник глотает пищу, и тут же сыпал новыми вопросами.

— Напомнила мне романы Кафки.

Мальдонадо расхохотался, бросил на собеседницу одобрительный взгляд.

— Фантастика! Вы абсолютно правы. Для Перу Лима служит не очень-то привлекательной рекламой. Город называют местью инков конкистадорам. Но учтите, Лима — это еще не Перу. Уж если вам так хочется почувствовать себя подальше от дома, отправляйтесь путешествовать по стране, если, конечно, решитесь. Заберитесь в горы, посмотрите, как живут кечуа, или махните на Амазонку, к племенам. Это совсем иной мир, иной век.

— Я так и предполагала.

За маской улыбающегося горожанина крылось в Мальдонадо нечто глубоко человеческое, подкупала его манера прямо ставить вопросы.

— Ну а почему в таком случае не Чили, не Аргентина или Эквадор? Пусть даже Колумбия?

— Трудно сказать. Наверное, я решила, что в Перу будет интереснее.

— Подождите, вы еще узнаете нашу землю поближе. Если вы не видели, как поднимается в небе луна над руинами Мачу-Пикчу, не видели восхода солнца в джунглях, когда попугаи сверкают, как бриллианты, то вы вообще ничего еще в жизни не видели?.. — Со стороны было похоже, что Мальдонадо вошел в некий мистический транс. — И это далеко не все! Я мог бы продолжать и продолжать.

— Вот почему я приехала именно сюда, — сказала Хелен.

Хозяин дома посмотрел на нее в упор. Пристальный взгляд раздражал, но Хелен выдержала его. Когда Мальдонадо заговорил, то речь его напоминала странное сочетание лекции университетского профессора, проповеди, беседы психоаналитика и выступления пылкого фанатика.

— Послушайте меня, Хелен. Вполне можно было бы сказать: добро пожаловать, чувствуйте здесь себя как дома, я и мои люди в вашем полном распоряжении. Я мог бы отнестись к вам как к обычной гостье, не более. Однако это оскорбило бы и вас, и вашего друга Дая. Поймите меня правильно: тут вы и в самом деле настоящая хозяйка, но, думаю, вам стоит уяснить кое-что — ради собственного покоя, да и моего тоже. Вы явились сюда, спасаясь от неприятностей. Уж если после стольких лет Дай Морган решился мне позвонить, значит, вы там, у себя, наделали немало шума. Расслабьтесь же. Забудьте обо всем. Сейчас нервы ваши все еще на пределе. Займитесь собой, и как можно быстрее. Перу — далеко не курорт, человек слабый здесь не выживет. — Он улыбнулся. — Вам хочется назвать мои слова патетическими, не правда ли? Для иностранца это естественно, то же сказали бы и многие мои соотечественники. Нам так же трудно понять эту страну, как и вам. Но я ее знаю. — Мальдонадо сделал глубокий вдох, губы его скривились, как если бы на конце вилки он поднес ко рту какую-то гадость. — Я знаю ее. В Кембридже я занимался археологией — вместе с Даем, что вам наверняка известно. — Хелен задержала дыхание, но имени отца не услышала. — Разве можно понять страну по учебникам? Нет, для этого необходимо в ней жить. — Мальдонадо поднялся, черты лица его смягчились. — Напомните мне об этой беседе, когда немного освоитесь, — я расскажу вам о Перу.