Гордость и предубеждение Джасмин Филд - Мелисса Натан Страница 23

— Джасмин?

Сара звонко рассмеялась.

— Точно, Джасмин. Как ты сразу догадался? Надо же, — смеялась она, — мне никак не запомнить это забавное имя.

Гарри молчал, и ей ничего не оставалось, как продолжить.

— Мне довольно сложно выйти на нужный уровень эмоциональности, и я думаю, возможно, это связано с тем, что… — Сара с трудом подбирала слова, — что она сама недостаточно эмоциональна.

Плечи Уиллса затряслись от смеха. Джаз заулыбалась, хотя гнев и обида от такого коварства Сары, которому бы могла позавидовать даже сама мисс Бингли, просто душили ее.

Гарри не проронил ни слова.

— Мистер Ноубл, я знаю, она — твой выбор, и я не хочу, чтобы…

— После перерыва мы еще раз поработаем над эмоциями, — сказал Гарри. — Возможно, мне даже стоит поработать с Джасмин отдельно. Спасибо за ценное замечание.

С этими словами он вновь углубился в текст, и Саре пришлось несолоно хлебавши отойти от него, сожалея о том, что вообще подняла эту тему.

Уиллс и Джаз громко расхохотались, якобы на удачную шутку Джаз. Наконец они взглянули на Гарри. Он глубокомысленно разглядывал свои ногти.

— Вот если бы публика, что была на вручении «Оскара», сейчас его увидела! — прошипела Джаз.

— Уверен, все влюбились бы в него еще больше — сладким голосом произнес Уиллс. — Ведь все, что он делает, правильно.

— Да, я заметила это. Но, мне кажется, в твоем голосе прозвучала печаль? — Джаз сказала это в шутку, но Уиллсу было явно не до шуток.

Не отводя глаз от Гарри, он вымолвил:

— Это из-за него я не получил роль Мориса в фильме «Все почти закончено».

Джаз остолбенела.

— Как это? Почему? Откуда ты знаешь?

— Гарри знаком с Говардом Флибеком, продюсером. Они вместе работали в фильме «Сердце англичанина», ну Говард и спросил Гарри, что тот думает обо мне, так как, по их мнению, я идеально гожусь на роль. Я тогда только что прошел пробы на роль в другом фильме, который так никогда и не вышел в свет. Как потом выяснилось, Гарри сказал ему, что я не очень зрелый актер, слишком самовлюблен и не способен полностью сконцентрироваться на роли. Он также сказал, что у меня якобы проблемы с алкоголем.

Джаз рот открыла от изумления.

Уиллс продолжал:

— Мой агент знает Говарда и, когда роли я не получил, она позвонила ему и спросила о причине. Он ответил ей, что надежные компетентные люди отсоветовали брать меня, понимаешь, рожей я не вышел для Голливуда. Когда же агент на него надавила, Флибек все объяснил более детально.

Джаз ушам своим не могла поверить. Не может быть!

— Значит, из-за Гарри у тебя вообще нет никаких шансов когда-либо сниматься в Голливуде? — недоверчиво спросила она.

— Да. — Уиллс допил свой кофе и вытряхнул осадок на церковный пол.

— Но почему, черт подери, люди так подло поступают? Особенно те, которые сами карьеру уже сделали?

— Вообще-то, ни один актер не может быть в этом уверен до конца дней, — ответил Уиллс. — В этом-то все коварство актерской профессии. Сегодня тебе дают «Оскара», а завтра тебя освистают. И Гарри Ноубл не исключение. И не забывай: ему-то падать будет больнее других, потому что вся его семья слишком высоко сидит на театральном Олимпе. — Уиллс пожал плечами, с трудом делая вид, что ему, в сущности, наплевать. — Мы с Гарри давно знакомы. Мы много лет назад вместе играли в постановке одной очень неудачной пьесы, «В ожидании Годо», и вот тогда он и невзлюбил меня. И не пытался это скрывать. Я больше ни разу не получил ни одной роли у того режиссера. — Он помолчал. — Меня не любит сам Великий Гарри Ноубл, а это много значит в нашей профессии.

Что-то в этой истории не так. Джаз это чувствовала.

— Но почему же тогда он дал тебе эту роль?

Уилл добродушно рассмеялся.

— Понятия не имею. Может быть, Гарри захотелось похвастать передо мной, как у него все отлично после получения «Оскара». Может быть, это тешит его самолюбие, что вот — он мой режиссер, и что он стал уже голливудской звездой, в то время как я остался простым актеришкой и снимаюсь в посредственных фильмах, хотя начинали-то мы одинаково. Кто знает, чужая душа — потемки.

Он посмотрел на Джаз. Глаза его слегка расширились, а улыбка вышла немного натянутая.

— А вдруг у меня и правда ничего бы не получилось в Голливуде? Кто знает? Может быть, Гарри спас мою гордость.

Его мужественная скромность произвела на Джасмин даже большее впечатление, чем сама история. Как смеет Гарри Ноубл поступать так? Тоже мне, нашелся непререкаемый авторитет!

— Ты когда-нибудь говорил Ноублу, что тебе известно о его кознях?

Уиллс покачал головой.

— Какой смысл? Чтобы Гарри открыто надо мной посмеялся? Нет. Достаточно и без того унижений.

Кипя от гнева из-за такой несправедливости, Джаз бросила взгляд на Гарри. Тот смотрел прямо на нее.

Она тут же отвернулась.

Бену исполнилось два года, и чтобы отметить это событие, вся семья собралась в крошечной гостиной Джоузи и Майкла. Симона тоже пригласили, и Джаз не знала, на кого она больше всего злилась — на него или Джорджию. Она решила, что все-таки на него.

Оставив Симона сидеть в грустном одиночестве, она потащила сестру в укромный угол, где поведала ей невероятную историю о Гарри, услышанную от Уиллса.

Джорджию было не переубедить.

— Не верю этому. Не верю — и все.

Джаз вышла из себя.

— То, что он великий Гарри Ноубл, еще не значит, что он порядочный человек.

Джорджия не сдавалась:

— Зачем ты зря его обижаешь? И вообще, Гарри ведь только что «Оскара» получил, какой у него может быть мотив для того, чтобы оговаривать Уиллса?

— Зависть? Мелочность? Тщеславие? Да не ты ли частенько твердишь, что актеры — самые жалкие люди на Земле?

— Но не все же, — сказала Джорджия, защищая актерскую братию.

Они с Джеком договорились на следующий день пойти в ресторан пообедать — «порепетировать». Это означало, что этим вечером с Симоном должно быть покончено. Так что Джорджии было не до праздничного торта.

— Взгляни правде в глаза, Джорджия, — продолжала Джаз. — Гарри — высокомерная скотина высшей пробы, и он вполне мог испортить карьеру замечательному актеру.

— Джаз, но ты этого не знаешь.

— Нет, знаю. Притом из первых рук, — сказала она, решительно откусывая кусок торта.

— И к тому же из рук довольно красивых.

Вошла Мо. Она единственная среди собравшихся не попробовала угощения.