Лорд Безупречность - Лоретта Чейз Страница 24

Разумеется, он не был пьян и не чувствовал себя одиноким. Не собирался тосковать по ушедшей юности с ее метаниями, сомнениями, страстями. Все эти бури давно миновали. Утихли много лет назад. Канули в небытие.

Следовало осознать опасность; понять, что именно зарождается в глубине души, и немедленно остановиться.

Однако Бенедикт уже переступил черту осмысления. Пересек роковую границу, за которой утрачивается чувство опасности, а потому потерял способность понять силу влечения, перед которым отступал здравый смысл. Он понимал лишь одно: сладкие объятия, вкус женщины, аромат женщины, прикосновение женщины. Женщина была запретной, недоступной и от этого еще более желанной и неотразимой.

Нежные гибкие руки поднялись по сукну сюртука и крепко сжали мягкую ткань. Бенедикт ощущал на груди милые кулачки, и сердце билось неуемно и пылко, как бьется сердце мальчишки, впервые услышавшего девичье «да». Пальцы-сами развязали ленты шляпки и сбросили ее, как докучливое и досадное препятствие. Ладони принялись гладить блестящие шелковистые волосы, и густые локоны потекли, исполняя мечту. Они оказались еще мягче, еще податливее, чем рисовало воображение. Все в этой необыкновенной красавице превосходило мужское воображение. Но он хотел большего.

Бенедикт безжалостно, страстно обнял Батшебу и утонул в поцелуе, стремясь испытать тайный, секретный вкус. Руки блуждали по спине, добрались до талии, потом до груди… и в этот момент она отпрянула.

Оттолкнула с неожиданной, удивительной силой.

– Нет! Хватит! Достаточно!

Отвернулась, нагнулась, подняла шляпку с пола.

– О, как плохо!

Торопливо надела шляпку и крепко завязала ленты.

– Непростительная глупость. Что на меня нашло? Поверить не могу: истинный идиотизм. Следовало стукнуть вас, изо всех сил наступить на ногу. Клянусь, можно подумать, будто я ничего не знаю о мужчинах. Какая ужасная ошибка!

Бенедикт наконец-то обрел голос и некое подобие ясности ума.

– Да, – согласился он, – ошибка:

Собрал свое знаменитое самообладание и помог даме выйти из экипажа.

Как всегда, безупречный джентльмен.

– До свидания, – попрощался он.

Батшеба ничего не ответила и поспешила прочь. Мгновение – и ночь задернула свой черный занавес.

Он едва слышно выругался, несколько раз глубоко вдохнул сырой промозглый воздух и занялся неотложным делом – восстановлением еще недавно безупречно выстроенного, а теперь разбитого на мелкие кусочки внутреннего мира.

Пятница, 5 октября

Чтобы не посвящать камердинера в тайну продолжающейся переписки, Перегрин устроил в старой кирпичной стене сада собственный почтовый ящик. Конструкцию выбрал простую и в то же время остроумную: всего-навсего вытащил пару кирпичей. В образовавшееся углубление Оливия прятала свои письма и оттуда же забирала ответные послания. Мисс Уингейт разгуливала по Лондону куда свободнее, чем молодой граф Лайл.

В отличие от него, у нее не было утомляющих неотступным вниманием слуг. По дороге в школу и из школы она вполне могла отклониться от маршрута в том направлении, которое подсказывало воображение, причем вовсе не считала необходимым сообщать матери о дальних прогулках. Такая необыкновенная свобода ужасала и в то же время восхищала Перегрина.

Сейчас он поглубже спрятался в густые заросли, чтобы никто не помешал уединению, и распечатал очередное письмо.

«Куин-сквер. Четверг, 4 октября.

Милорд, прощайте! Время пришло. Мне пора отправиться в путь и выполнить миссию, возложенную судьбой на мои плечи».

– Нет, – вслух произнес Перегрин и повторил: – Нет!

Он уже написал два длинных письма, в которых подробно объяснил принципиальные недостатки возникшего плана поисков сокровищ Эдмунда Делюси. Первое и главное: молодые леди – а Оливия по рождению была настоящей леди и не должна была об этом забывать – не отправляются в путешествие в одиночестве, без сопровождающих.

Второе: нельзя забывать о том горе, которое ее бегство доставит матери. Миссис Уингейт – милая, разумная, обаятельная особа, в отличие от некоторых иных родителей.

Далее были подробно изложены третий, четвертый, пятый и шестой пункты. В результате подобной обстоятельности чернильница опустела.

– С таким же успехом я мог писать все это голове молодого Агамемнона, – сердито пробормотал Перегрин.

«Не сомневайтесь, сэр: я внимательно прочитала и обдумала каждое слово, которое вы мне написали. И все-таки обстоятельства зашли в тупик. В понедельник мы с мамой переехали на Куин-сквер. Наша новая квартира чрезвычайно удобна, а я особенно счастлива потому, что удалось уехать подальше от паба «Разбитое сердце». И все же мама с каждым днем становится все несчастнее. Опасаюсь, что просто слабеет под натиском неведомой тяжкой болезни. Хотя она и притворяется, что ест и спит, все это – одна лишь видимость, потому что она заметно худеет и теряет интерес к жизни. Я даже рада, что папа умер и не видит всего, что происходит, иначе он тоже непременно заболел бы от горя.

Даже вы не сможете не согласиться с тем, что нельзя терять ни минуты. Необходимо немедленно отправиться в путь. Поверьте, я прислушалась к вашему настойчивому совету не путешествовать в одиночку. Сэр, Оливия исполнит предначертанное судьбой служение в сопровождении верного оруженосца – Ната Диггерби. Дядя этого достойного джентльмена по понедельникам и пятницам приезжает на рынок в собственной повозке. Мы договорились встретиться завтра, на углу Гайд-парка. Он довезет нас до самого Хаунслоу. Согласитесь, что план весьма мудр».

– Нет, не соглашусь, глупая девчонка! – почти выкрикнул возмущенный Перегрин. – Что случится с тобой после Хаунслоу, даже если ты до него доберешься? Неужели тебе не пришло в голову, что «верный оруженосец» может отвезти тебя к дядюшке-сутенеру или тетушке – хозяйке борделя?

Перегрин не мог поверить, что Оливия настолько наивна; ведь она знала так много интересного! Молодой граф решил, что недостатки в образовании объясняются тем, что новоиспеченный сэр никогда не посещал частную школу. В древних стенах почтенных учебных заведений наряду с латынью и греческим мальчики очень быстро узнавали все необходимое о сутенерах, проститутках и содержательницах публичных домов.

У него не было времени, чтобы заполнить брешь в образовании Оливии Уингейт.

Импульсивная девчонка полна решимости отправиться в путь сегодня.

Он непременно должен ее остановить.

* * *

Батшеба ждала графа Лайла уже полчаса. Должно быть, на прошлом уроке она неправильно поняла его слова. Как ей показалось, Перегрин собирался отправиться в Шотландию в субботу. Судя по всему, он говорил о пятнице, а она недостаточно внимательно слушала.