Душенька - Ксения Любавина Страница 24

— Не смей спаивать собаку. И не майся дурью. В общем, мы на тебя рассчитываем. И знаешь что? Возьми с собой Мусю. Вдруг тебе захочется погостить у нас подольше. Ты слышишь меня? Мы на тебя рассчитываем, поняла?.. Саня…

— И напрасно.

Она положила трубку и выдернула провод из телефонной розетки.

А заодно отключила и свой мобильный. Потом проплакала весь вечер от тоски, навалившейся после того, как она сама отказала себе в возможности повидаться с близкими. И провести праздник как все нормальные люди, то есть в кругу семьи.

Проснувшись на следующий день, Саня вдруг почувствовала, что, сообразно народной мудрости насчет утра, ее настроение меняется в лучшую сторону. Она привела все средства связи в рабочее состояние, потом сама позвонила матери, чтобы попросить прощения за вчерашнее свинское поведение, и заверила ее, что обязательно приедет. Затем одела Танечку, облачила Мусю в ошейник с поводком и поехала с ними на новую квартиру, где теперь жили мать с Петром.

Это были просторные апартаменты в новом высотном доме с охраной и подземным гаражом. Муся все тут деловито обнюхала, придя, видимо, к выводу, что эта конура вполне ей подходит даже несмотря на то, что тут нельзя ничего грызть, а главное — нельзя нигде гадить. Потому что жалко портить этакую красоту. Все-таки Муся была собакой с понятиями.

Булыгин обещал к лету справить отдельную квартиру и для Сани, а в старой сделать подобающий ремонт. Саня оставила Танечку на попечение бабушки, а сама побежала в ближайший магазин, чтобы на сэкономленные деньги купить подарки для матери и Петра. Собственно, своих средств у нее пока не было, она жила на деньги, которые щедро отваливал ей Булыгин, но все же решила, что лучше потратить их на подарки для дорогих людей, чем на очередную шмотку из модной галереи или просто проесть. И купила для матери сумочку из натуральной кожи, а для Петра, хоть у него и так все есть, — красивую кожаную ключницу с фирменным тиснением.

Дома, под елочкой, то есть под настоящей трехметровой елью, на всю высоту потолка, которую наряжали, по всей видимости, со стремянкой, ее тоже ждала какая-то разноцветная коробка. Вернее, это были две коробки, поставленные одна на другую. В одной оказались модельные туфли на высоком каблуке, а в другой — неземной красоты длинное вечернее платье из шелковой тафты, с открытыми плечами.

Саня отродясь не носила ничего, кроме джинсов, маек и молодежных кофточек в обтяжку, разве что на выпускной, и то это было короткое, совсем простенькое платьице. Поэтому когда нарядилась в подаренные ей вещи, то просто не узнала себя в большом зеркале, занимавшем полстены в гардеробной. Потом она вышла в гостиную, горделиво ступая, словно особа королевских кровей.

— Хоть сейчас под венец, — заявил Петр, когда к нему вернулся дар речи, временно потерянный от увиденной красоты.

— Фиг вам, — огрызнулась Саня. — Я решила, что вообще никогда не выйду замуж.

— Я бы на твоем месте не зарекалась, — вмешалась Людмила. У нее на руках была Танечка, которая ошалело таращилась на мать, приобретшую вдруг столь непривычный имидж. — Смотри, Танюшенька, какая у нас мама Саша красивая.

Малышка потянула пухлую ручонку к матери.

— Мама, — произнесла она.

— Смотрите, кто заговорил! — воскликнула Саня. — Нет, ну как вам это нравится? Пока ходила в повседневном, меня даже родная дочь, наверное, считала источником питания или приводом к коляске! А теперь, видите ли, мама!

— Дети тонко чувствуют красоту, — заметила Людмила.

— Спасибо тебе, дядь Петь, — улыбнулась Саня. — Все просто офигительно.

Она приблизилась к Петру, качая длинной расклешенной юбкой, и поцеловала его в щеку.

— На здоровье, малыш. Только не плачь больше.

День прошел в атмосфере душевного тепла, и Саня вдруг обнаружила, что между ней и Петром нет никакой неловкости. И в этой прекрасной квартире она чувствовала себя как дома, даже опробовала сауну, смежную с санузлом, а потом целый час валялась в ванной, напустив туда пены. К вечеру они с Людмилой стали накрывать на стол, затем Саня убаюкала Танечку, и за пару часов до наступления полуночи взрослые члены семьи, облачившись в вечерние наряды, сели провожать старый год. Муся крутилась у стола и активно попрошайничала. И сегодня, похоже, был ее день, а точнее — вечер. Будто к ней пришел ее собачий Дед Мороз и принес целый мешок счастья в виде вкусных объедков с обильного хозяйского стола.

Петр произнес какой-то красивый, длинный, почти кавказский тост, и они едва успели пригубить свои бокалы с вином, как вдруг в холле раздался звонок.

— Санечка, открой, пожалуйста, — попросила Людмила.

— Интересно, кого это принесло? — пробормотала Саня, поднимаясь из-за стола.

Петр шутливо предположил:

— Наверное, какой-нибудь Дед Мороз заблудился.

Не чувствуя подвоха, Саня пошла открывать. И остолбенела. На пороге стоял никакой не Дед Мороз, а совсем наоборот — Артем Булыгин собственной персоной, в элегантном кашемировом пальто нараспашку, под которым был надет не менее элегантный костюм. В руках он держал роскошный букет и какую-то подозрительную коробочку, похожую по размерам на те, в которых продаются кольца в ювелирных магазинах. Предательница Муся тут же принялась, виляя хвостиком и поскуливая, тыкаться носом в безупречно отглаженные брючины.

— Здравствуй, мать, дурак вернулся, — ошарашенно проговорила Саня. — Ты чего приперся?.. Надо же, веник приволок… Ты хоть понимаешь, что твое феерическое появление здесь совершенно не в строку? Твое, Муся, между прочим, тоже… Пошла отсюда, кому говорят! Фу! — И Саня грозно притопнула ногой на спаниелиху, проявившую приветливость к незваному да к тому же нежеланному гостю.

Муся убежала, обиженно тявкнув.

— Ты такая красивая сегодня, Саш, — растерянно пробормотал Артем, топчась на пороге.

— Да, знаешь ли, стараюсь… Слушай, ты бы топал отсюда, а то, не ровен час, поскользнешься и полетишь с лестницы. Эти мраморные площадки такие скользкие…

— Кто там, Сашенька? — раздался из гостиной голос матери.

— Да так, мам, ходят тут всякие. А потом в порядочных домах ложки серебряные пропадают.

Петр и Людмила вышли в холл. Увидев Артема, Людмила всплеснула руками.

— Темочка! Ну надо же! — воскликнула она, причем с такой неподдельной радостью, будто только и ждала его появления. — Вот молодец, что приехал к нам…

— Темочка??? — оглянувшись на мать, изумленно переспросила Саня.

— Ну что же ты стоишь на пороге, не заходишь? — не обращая внимания на удивление дочери, продолжала ворковать Людмила. — Давай снимай пальто, проходи, проходи… Саня, ну чего ты держишь гостя на пороге? Иди лучше, поставь цветы в вазу…

Не в силах больше ничего сказать, Саня беспомощно посмотрела на Петра, ища у него правды и поддержки, но, увидев, как он по-кошачьи ухмыляется, поняла, что стала жертвой заговора.