Скандальная связь - Кэндис Герн Страница 26

— Нисколько. Вы все хорошо сделали, миледи. Я очень горжусь вами. Он ведь ничего не заподозрил, верно?

— Нет, слава Богу. Хотя меня он порядком напугал, когда стал расспрашивать про Албуэру. Мне просто повезло в том, что я сумела правильно назвать сражение, в котором он участвовал. Я выбрала это сражение только потому, что нашла про него статью в одном из старых журналов Руперта, пылящихся в библиотеке. А когда он спросил про мою бригаду, я, право, чуть не умерла.

— Зато это было очень трогательно, задумка с раной. Изабелла усмехнулась:

— Я тоже так считаю. В этом случае он едва ли мог винить мою память, правда? Ну что ж, я рада, что все позади. А теперь дай мне взглянуть на брошь.

— Не сейчас, миледи, здесь небезопасно. Но не волнуйтесь, она у меня.

Изабелла увлеклась ролью и забыла, что они находятся в одном из самых бедных районов Лондона. Она придвинулась ближе к Дэнни и оперлась на костыль.

— Вот это правильно. Вы — старый солдат-калека, и оставайтесь им до тех пор, пока мы не выберемся отсюда.

Они медленно шли рядом, при этом Изабелла продолжала опираться на костыль. К счастью, оба они казались такими грязными и оборванными, что к ним никто не подошел — никому просто в голову не пришло, что два жалких бродяги могут обладать чем-то, что можно украсть.

Когда они наконец добрались до Брод-стрит, Изабелла заметила перед церковью Святого Джайлза извозчика и подошла к нему.

— Портман-сквер, пожалуйста.

— Ишь ты, чего захотел. — Румяный возница окинул двух бродяг оскорбительным взглядом. — Никуда я вас не повезу, вонючки. Убирайтесь!

Изабелла залезла в оловянную чашку, которую прижимала к груди, и выудила оттуда сверкающую золотую гинею.

— А это тебе ни о чем не говорит? Так ты отвезешь нас на Портман-сквер? — Она подняла гинею повыше.

— Разбогатели, да? — Возница сразу переменился в лице. — Ну хорошо, ваши светлости, залезайте, только внутри мне не напачкайте — я только что вычистил сиденья.

Едва Изабелла с Дэнни сели в экипаж и закрыли дверцу, как их отбросило назад — это возница хлестнул лошадей.

— А теперь покажи мне брошь, — нетерпеливо сказала Изабелла. — Я хочу удостовериться, не одурачил ли он нас еще как-нибудь.

Дэнни запустил руку в лохмотья и, выудив брошь, передал ее Изабелле. Она положила драгоценность себе на ладонь, и рубин засверкал в свете утреннего солнца, проникавшего сквозь окно.

Из горла Изабеллы вырвался тихий вздох облегчения. Это точно брошь бабки. Слава Богу!

И тут же облегчение заменило ощущение триумфа. Изабелла начала смеяться. Они снова это сделали! Они победили Ричарда в затеянной им игре. Когда она думала о том, как он приедет в Гемпшир и обнаружит, что украденной вещи опять нет, ее голова откидывалась назад, и она смеялась, смеялась не преставая.

Дэнни присоединился к ней, и их смех, казалось, наполнил всю улицу.

— Надеюсь, тебе было нетрудно ее найти? Я пыталась задержать его разговорами достаточно долго, чтобы ты смог основательно поискать, — поинтересовалась Изабелла, как только смогла немного успокоиться.

— Да так же просто, как с кровати упасть. Брошь оказалась у меня в кармане не позже чем через минуту.

— Каким образом?

— Ну, я запомнил, когда брал ее в первый раз. Все вещи были аккуратно сложены, будто подготовленные для упаковки. Драгоценность лежала как раз рядом с его бритвенным прибором, и я решил, что господин собирался упаковать ее туда. Поэтому я нашел его прибор в седельной сумке, и действительно, там она и была, запакованная вместе с бритвой и кисточкой.

— Дэнни, мальчик мой, у тебя задатки ловкого преступника.

— Я знаю. Таким и был.

— Что ж, прости, что я ненароком снова вовлекла тебя в преступную жизнь, но в конечном счете это не воровство. Я просто забираю то, что мне принадлежит.

Впрочем, брошь принадлежит бабке, но это близко. И уж точно брошь не принадлежит Ричарду.

Изабелла пребывала в отличном настроении — так хорошо ей давно не было. Она не могла вспомнить, когда чувствовала себя такой живой. Это оттого, что они играют в игру, или все дело в игроке?

Весь остаток пути мысли Изабеллы занимал Ричард. Она представляла выражение его лица, когда он обнаружит, что броши нет, и готова была отдать что угодно, чтобы на это полюбоваться. И еще она все время вспоминала выражение сострадания в синих глазах виконта, когда тот разговаривал с Томом Финчем. Слова поддержки, высказанные Ричардом, неподдельные доброта и уважение, с которыми он говорил, поразили ее. Изабелла пыталась представить себе, что его слова и невероятный дар в виде двух гиней значили бы для настоящего Тома Финча. Бедный слепой калека, выброшенный собственным правительством и обществом и лишь кое-как перебивающийся на улице. Слова восхваления его смелости и службы отечеству, сказанные Ричардом, должно быть, принесли бы столько же пользы, сколько и золотые монеты.

Ричард много лет прослужил в армии, так что не стоило удивляться, что он с добротой относился к солдатам, ставшим бедными и беспомощными. И все же это ее удивило. Лондон был полон офицеров, вернувшихся с войны, и Изабелла была готова поспорить, что мало кто из них нашел бы время, чтобы утешить Тома Финча.

Изабелла не сомневалась, что Ричард весьма огорчится, когда узнает, что стал легкой мишенью для ее маленькой пакости. Если бы не радость от возврата броши, она могла бы ощутить вину по поводу того, что с выгодой воспользовалась лучшими сторонами его натуры.

Но она этого не сделала.

Она не могла сожалеть по поводу того, что брошь снова у нее в руках, не важно, какие средства для этого пришлось использовать. Кроме того, что за надобность останавливаться на лучших чертах характера майора лорда Мэллори. В конечном счете он обычный вор, и не более того.

И все же Изабелла не могла не признать, что это самый очаровательный вор, который только мог встретиться на ее пути.

Интересно, что он сделает теперь, чтобы вернуть себе брошь? Она ничуть не сомневалась, что виконт попытается это сделать.

Ричард приехал в Грейшотт поздно вечером. Он устал, тело одеревенело, поэтому ему не терпелось стряхнуть дорожную пыль. Он передал Галаада груму и был встречен у входа Ралстоном, служившим в Грейшотте дворецким с тех пор, как Ричард себя помнил.

— Добро пожаловать домой, милорд! Позвольте взять ваши сумки.

— Спасибо, Ралстон. Как себя чувствует мой дед?

— Все так же, милорд. Я уверен, ваше возвращение его приободрит.

— Хорошо. Я рад, что ему по крайней мере не хуже. Полагаешь, я мог бы попросить сделать мне горячую ванну? Я бы очень хотел немного погреть кости перед тем, как предстать перед графиней.

Ему не терпелось вручить «Сердце Мэллори» его владелице. Выкажет ли старая графиня удивление? Благодарность? Его бабка всегда умела контролировать свои чувства, и все-таки он надеялся на некое выражение удовольствия по поводу того, что выполнил ее просьбу, а также надеялся, что это принесет ей желанный покой.